– Так, – согласился лофер.
Все больше народа, желая услышать разговор, толпилось вокруг.
– Парень гнилой изнутри, – согласился со мной Маркус. – Я тебя понимаю. Понимаю, но… простить не могу. Хочу, чтобы ты расплатился за то предательство с Эгидой на дне. Понял, ради кого послал к чертям нашу дружбу! Так что прости, старина, но Игры для тебя закончены!
Он дал сигнал. Но только начал поднимать руку и открывать рот – раздался Жуткий вой. Эффекта не избежал никто, а я бросил под себя Духовные оковы, ушел в Ясность и первым делом отправил ухмыляющегося Маркуса в Летаргию.
Дальше, превратившись в живую мясорубку и посматривая на таймер убыстрения, летал и убивал всех, кто попадался под руку. Зрители, наверное, видели смазанную тень и взрывающиеся кровью тела, куски костей, разлетающиеся мозги и лопнувшие черепа – побочный эффект десятикратно ускоренных Молотов. Красота, настоящее шоу! Больше крови и зрелищ тем, кто сейчас вольготно устроился на диване с пачкой чипсов и бутылкой пива!
Хотя, скорее всего, они даже тени не видели…
Как и в прошлый раз, оставив на всякий случай немного духа, я носился за мечущимися в Страхе врагами и чинил расправу из Скрытности, испытывая мрачное удовлетворение.
Убыстрения хватило, чтобы расправиться со всеми. Почти на час мои враги зависли в великом ничто. Возможно, выжили Юйлань и Инчито, но они еще не скоро выберутся из Провала.
Под горой трупов я нашел Маркуса, который замер в летаргическом сне, или как там называется его состояние. Он должен был меня слышать.
– В этот раз тебе не выжить, громила, – сказал я, вернув собственный облик и поднимаясь с его телом в воздух. – Прости, что ввел тебя в заблуждение, представ Кетцалем. Я не такой уж гнилой, как ты считаешь. Все-таки больше не нежить…
Пролетая деревеньку, по которой разбрелись союзники, я подметил, что Кетцаль и Хеллфиш не дали никому расслабиться: по периметру застыли дозорные, а к кузнецу выстроилась очередь, чтобы отремонтировать экипировку.
Приближаясь к Провалу, я продолжал говорить с безмолвным Маркусом, чтобы объяснить зрителям свои поступки.
– Просто дождись конца Игр и поймешь, зачем все это было…
Зависнув над Провалом, я отпустил гладиатора, и он полетел к Аваддону. Орк-громила наряду с титаном-разрушителем Кетцалем, пожалуй, здесь был одним из лучших игроков. Но как человек, судя по рассказам Ренато Лойолы и Дестини Виндзор, он полное дерьмо. И сейчас из-за того, что не владел телом, он и падал как кусок дерьма.
Покончив с ним, я устремился в деревню и на подлете заметил там странную активность: на площади у колодца собирались люди, издали было не разобрать, кто. Неужели Инчито или Юйлань выбрались из Провала и атаковали моих? Почуяв неладное, я рванул туда в Ясности и понял, что чуть не опоздал.
Правда, происходило не то, о чем подумалось сначала.
Нет, враги не нашли моих союзников. Произошло нечто противоположное: мои друзья отыскали Дестини, все еще считая ее врагом! И решили ее линчевать, а заодно выместить накопившуюся злость. Девушку держали богатырь Ариох и воин Карт, остальные предлагали способы умерщвления один другого ужаснее. На миг мне показалось, что я заблудился, и это не цивилизованные люди, а садисты-инквизиторы.
Портной Хокс, скалясь окровавленным ртом, пытался отпилить Дестини ногу ржавым ножом, и кровь била фонтаном. При этом, чтобы пленница не погибла, ее исцеляли сразу трое, в том числе Мишель.
– Не все сразу, не выхилим! – кричала дриада.
С исцелением ей помогали святой паладин Блондикэт и храмовница Элисон – не считая пала Эквилибриума, который не участвовал, это были все наши хилеры. И одни девушки! Похоже, Дестини не вызывала сочувствия даже у них!
Проявившись, я спикировал на брусчатку между пленницей и толпой, оттолкнул кровожадного ремесленника так, что тот влетел спиной в очередь других жаждущих поизмываться над серебряным рейнджером.
– Оставьте ее! – Я обратился к Кетцалю. – Что здесь происходит?
На невозмутимом лице титана мелькнуло удивление:
– Не только у тебя на нее зуб, парень! Народу нужно выпустить пар! Тебя вчера не было, ты не видел, что она и ее «шестерки» творили на кладбище!
– Вчера было вчера, Кетцаль. – Я загородил серебряного рейнджера от остальных. – Сегодня она с нами! Со мной!
Передо мной образовалось лицо разъяренного Мейстера. Ювелир воздел перст и, тыча то в Дестини, то мне в грудь, закричал:
– Позвольте, молодой человек, но как так? Она же враг! И если что-то не поделила с Маркусом, это ее проблемы!
– Повторяю, она больше не враг! – взбеленился я, но больше из-за того, что даже не мог объяснить свою позицию. – Не враг! Так ведь, Дес? И она искренне хочет извиниться!
Эльфийка раздула ноздри, но кивнула. Кто-то из толпы швырнул в нее камень, попав в лицо. Скула расцвела багровым, из глаз потекли слезы. Сдерживая боль, Дестини прошептала, глядя в землю:
– Я вам больше не враг. И очень сожалею, что причинила столько неприятностей. Мне очень жаль.
– Жаль? – хохотнул Хеллфиш. – Скиф, ты в курсе, что она должна была нам помогать с первого дня? Хорвац и Хинтер договорились с Джошуа, что Дестини с ее людьми вольется к нам и будет выполнять мои команды! Что бы она тебе ни пообещала, она не выполнит обязательств!
– Сделку скрепил Арбитр!
– Ну и что? С Маркусом у нее тоже был легальный договор! И она съехала, плюнув на штрафы!
– Короче! Она больше не враг! Я обещал ее защитить и выполню обещание, данное ей так же, как выполняю наш уговор!
Схватив за грудки, Мейстер затряс меня и закричал, багровея и брызгая слюной в грудь – до лица гном не доставал:
– Нет, это ты так думаешь, что не враг! Я не хочу иметь ничего общего с этой… дамой!
– Парень, опомнись! – взревел Хеллфиш. – Тварь заслуживает наказания!
– Расплаты! – требовал Цветик. – Народ требует платы по счетам!
– Расплаты требуют наши сердца! – пропела Мишель.
– Она должна ответить! – разорялся Мейстер.
– Я сказал нет! – рявкнул я, обнимая Дестини и готовясь, если что, уйти в Ясность и улететь. – Вы не только ее не тронете! Она пойдет с нами! Я принимаю ее в рейд!
И кинул ей приглашение, которое тут же было принято, но в следующую секунду кто-то из лидеров выкинул Дестини из группы, а потом снял и с меня полномочия призывать новых членов.
– Ну давайте, выкиньте и меня из рейда!
Ревущая толпа бесновалась, смыкаясь вокруг.
– Что? – Дрожащим от возмущения голосом крикнула Мишель. – Ты променял нас на нее?
– Скиф, ты не забыл, что сутки назад она дважды целилась тебе в лицо? В глаз, тварь, целилась, ей мало было тебя убить, ей хотелось, чтобы ты страдал! – пророкотал басом Цветик. Поэт был так зол, что речь его перестала быть певучей, лицо исказилось. – Сука заслуживает обнуления! И пыток!
