Лейбниц опубликовал лишь малую часть своих трудов, в изобилии томящихся до сих пор в архивах. Помимо философии, его помнят главным образом за его достижения в математике, логике и физике, но даже в этих областях опубликовано лишь около десятой части его работ. Лейбниц был одним из двух независимых первооткрывателей исчисления бесконечно малых – ключевого инструмента математического анализа. Ньютон разработал его раньше, но опубликовал свои работы позднее, и именно обозначения, терминология и методы Лейбница используются математиками сегодня. Лейбниц также изобрел новаторскую разновидность механического калькулятора; он разработал двоичную арифметику с использованием 0 и 1, на которой впоследствии были основаны цифровые компьютеры; и если бы его работа по математической логике обнаружилась раньше, чем это произошло, то Лейбница считали бы отцом этого предмета, являющегося своего рода алгеброй для мыслей. Большинство работ Лейбница по логике были опубликованы лишь в XIX в., как раз после того, как другие математики начали исследовать подобные идеи. В физике он внес значительный вклад в динамику и приблизился к современной концепции кинетической энергии.
Едва ли в бумагах Лейбница еще остаются математические или научные сокровища сопоставимой ценности. Но некоторые сюрпризы появляются до сих пор, например предложенная им шифровальная машина. В 2001 г. были опубликованы запоздалые пояснительные записки, подготовленные Лейбницем в 1688 г. для императора Священной Римской империи Леопольда I. А в 2012 г. по техническим условиям, обозначенным в записках, была изготовлена рабочая модель устройства. Машина оказалась более эффективной, чем все криптографическое оборудование, использовавшееся до начала XX в. Секретная машина Лейбница представляла собой адаптацию его механического калькулятора, позволяющую кодировать или декодировать письма так же быстро и легко, как просто писать их, но Леопольд явно не заинтересовался этой разработкой
[497].
По оценкам секретаря Лейбница, литературное наследие его господина составило более миллиона страниц. В Государственной библиотеке Нижней Саксонии находится более 50 000 единиц хранения, относящихся к Лейбницу, в том числе около 15 000 писем, и при нынешних темпах потребуется еще два столетия, прежде чем все эти произведения будут опубликованы. Что касается диапазона его интересов, то Дидро упоминал вклад Лейбница в историю, математику, богословие, логику, этику, физику, юриспруденцию и метафизику. К этому списку следует также добавить химию, медицину, ботанику, естествознание, филологию, этимологию, геологию, архитектуру, политику и технику. В хвалебной речи по случаю чествования Лейбница во французской Академии наук через год после его смерти превозносили его латинскую поэзию. Другие упоминали его прекрасную коллекцию минералов и окаменелостей.
Кажется, единственное, чем он не занимался, – сочинение музыки. Но если бы Лейбниц был композитором, то большинство его симфоний остались бы незаконченными. Обычно он переходил от одного проекта к другому, оставляя работу незавершенной, поскольку его уже влекло что-то новое. Яркий тому пример – неполная история герцогской семьи, бывшей его основным работодателем на протяжении большей части его жизни. История первоначально должна была начинаться с VIII в. и заканчиваться XVII в., но, несмотря на то что время от времени Лейбниц работал над ней в течение почти трех десятилетий, к моменту своей смерти он достиг лишь 1005 г. В этой конечной точке он не дотянул до подъема династии Гвельфов – периода, который представлял наибольший интерес для его негодующих работодателей. И обрекло этот проект на неудачу, по крайней мере с точки зрения многострадальных Брауншвейг-Люнебургских, неуправляемое любопытство и желание реализовать множество собственных любимых проектов. Вместо того чтобы начать со средневековой Европы, Лейбниц не мог удержаться от того, чтобы не обратиться вглубь веков, к формированию земли и ее полезных ископаемых и отследить самые ранние человеческие миграции. Точно так же он не мог не прочесать монастырские библиотеки по всей Европе в поисках вероятно подходящих документов, отвлекаясь на не имеющие отношения к делу подробности вроде разоблачения мифа о папессе Иоанне.
В дополнение к неуемному интеллектуальному аппетиту Лейбница еще одной причиной «вечной неразберихи»
[498] в его делах были придворные обязанности и обязательства перед платившими ему монархами, плюс ряд проектов для общественного блага, которые он им навязывал. Лейбниц, как утверждал его секретарь, «непрерывно учился»
[499], а иногда не вставал со своего стула в течение нескольких недель, но, в отличие от Аристотеля, был при этом человеком многих практических увлечений и дел. Одной из самых трудоемких задач, заставлявших его подниматься со стула, была попытка решить проблемы с дренажом на серебряных рудниках его работодателей в горах Гарц на севере Германии. Лейбниц посещал эти шахты более 30 раз в 1680-е гг. и работал над многими проектами ветряных мельниц и всасывающих насосов, но все они потерпели неудачу. Он заявлял, что его планы рушит противодействие рабочих, боявшихся за свои места. Однако историки горного дела говорят, что он занимался не своим делом и отвлекался на размышления о понятиях силы и трения, в то время как его машины снова и снова ломались
[500].
Мало что известно об успехе или провале бесчисленных изобретений и предложений Лейбница в других областях, многие из которых, вероятно, никогда не выходили за пределы чертежной доски в его воображении. Среди них: усовершенствованная конструкция часов, различные навигационные устройства, пневматический двигатель, рыболовная машина, особые гвозди, рецепты для бренди, более эффективные кастрюли, подводная лодка, новые технологии для производства стали, паровые фонтаны, процесс опреснения и снабженные пружинами ботинки для бегства от преследователей. Несомненно, не только прыгающие башмаки роднят Лейбница с прожектами сэра Николаса Джимкрака, классического сумасбродного ученого в английской комедии того времени
[501]. Обычный удел многих подобных концепций энергичных изобретателей – насмешки потомков.
Когда Лейбниц пытался убедить императора Леопольда в достоинствах своей шифровальной машины, он представил ему заодно идеи о схемах страхования, о фабрике по производству минеральных красителей и о монетной реформе. Философы и математики, по понятным причинам, предпочли бы, вероятно, чтобы он оставался за своим столом и сосредоточился на работе, в которой был действительно хорош. Но такое отношение игнорирует глубочайшие мотивы Лейбница и обстоятельства его времени и места. Как он пояснял в справочном документе для Леопольда, он с ранних лет направил свой «ум на общее благо»
[502]. Другие планы, которые он адресовал различным властям в 1680-х гг., включали систему профессионального обучения, государственное здравоохранение и пенсионную систему. Позже он писал, что бедность, безработица и плохое образование – одни из главных причин несчастья
[503], поэтому главное для улучшения общественного благосостояния – борьба с этими изъянами. Эта битва требовала засучить рукава и приняться за дело.
