Мудрить не стали, Бивой сразу же подвёл струг к знакомому причалу. Задерживаться надолго не будем, о себе напомним, новости узнаем, и дальше пойдём.
Псков
Не по дням, а по прикладываемому труду всё дальше и дальше на север уходила от города первая настоящая в этих глухих местах дорога, пересекая водные преграды, огибая болота, распугивая птиц и зверей в доселе слывших непроходимыми чащобах. Уходили вдаль кабаны и лоси, сбегало в ужасе куда подальше мелкое зверьё, и только бестолковые утки со свистом резали воздух над головами копошащихся в пыли работников.
Далеко в стороны разносятся предостерегающие перекрики, упреждая шумное падение очередного подкопанного дерева. Тут же в дело вступает непрерывный уверенный перестук топоров, очищая ствол от ветвей, перемежается звонким взвизгом двуручных пил. Практически ничего не пропадает просто так, всё пойдёт в дело. Что-то на дрова, что-то на смолу, дёготь и уголь.
Если бы можно было посмотреть на дорогу сверху, ну хотя бы с высоты птичьего полёта, то можно было бы представить, что это ползёт вперёд медленно и упорно большая сороконожка с огромной головой, где в постоянном круговороте копошатся люди, валятся и распиливаются на хлысты деревья, выкорчёвывается кустарник, снуют туда-сюда грузовые телеги, подвозя на стройку песок и камень. Ну и длинный хвост из тех же телег, постепенно истончающийся и тянущийся до самого города. Везут туда ровные крепкие брёвна и возвращаются обратно, полностью загруженные ровным пилёным брусом, очень уж много приходится перекидывать мостов и мосточков через ручьи и речушки. А со всех сторон тонкими ножками тянутся к этому телу телеги с песком, засыпаются ямы, выравнивается полотно дороги.
И над этой строительной вакханалией несётся по округе разноголосый людской гомон, перемежаемый ржанием лошадей. Дымят кое-где костры прозрачным, еле видимым со стороны сизым дымком, распространяя по всей округе вызывающие обильную слюну вкусные запахи готовящейся похлёбки и каши.
Изредка можно увидеть, как по длинному извивающемуся телу стройки-сороконожки проходит что-то вроде судороги. Если снизиться, то в этот момент можно заметить на дороге небольшую кавалькаду всадников. Это князь со своими боярами и охраной проверяет сделанную работу, намётом проносится из конца в конец, обгоняя медленно тянущиеся телеги, периодически задерживаясь и выслушивая доклады старшин, осматривая готовые участки. Куда же без контроля?
Возвращаясь в город, князь с ближниками обязательно заворачивает лошадей к другой такой же крупной стройке на окраине города. Быстро спешивается и скорым шагом буквально обегает всю площадку. Ничего не скроется от острого княжеского взора. И всё молча, все разговоры потом, вечером. Нервно перебирают копытами недовольные короткой остановкой разгорячённые кони, далеко разносится возмущённое ржание. И опять в седло. Уносится во главе кавалькады дальше, в вихре пыли и грохоте копыт лошадей по новому деревянному мосту через Пскову-реку. Глухой дробный перестук на мгновение затихает под аркой крепостных ворот и вновь набирает силу за стенами, но уже частым звонким разноголосием подков по каменной брусчатке Крома.
Движется вперёд строительство университета, уже фундамент подготовили, завезли нужное количество кирпича, скоро начнут поднимать стены учебного и жилого корпусов. В отличие от строящейся дороги здесь тихо, не слышно ругани, очень уж строга боярыня, не любит крепкого словца. И княгиня почти каждый день сюда приходит. Интересно ей, повадилась с людьми разговоры водить, от работы отвлекать. Где в Кроме такое развлечение найдёшь? Ещё день-другой, и начнут расти вверх стены, а пока ведутся подготовительные работы. Просеивается песок через специально для этого сделанную кузнецами сетку, отбрасываются в сторону камушки, ссыпаются в кучу. Всё пригодится, всё пойдёт в дело.
Северное море
В Данциге немного размяли на берегу косточки, погуляли по твёрдой земле. Встретился с Даниэлем. Старый знакомец выглядел неважно, постарел. Пронеслись беспощадные годы над головой старого купца, унесли с собой пышную когда-то шевелюру, выбелили остатки редких волос. Лишь острый ум в прищуренных глазах напоминал о прежних годах.
Подросли и дети почтенного купца. Дочка покинула большой отцовский дом, вышла замуж, а сын готовился полностью перехватить бразды правления торгового дома почтенного семейства.
— А ты совсем не изменился. Каким был, таким и остался, в отличие от меня. Видишь, как я постарел? Силы уже не те, слаб стал. Только на сына вся надежда, что не пропадёт дело моё, — продолжился разговор в том же самом издавна знакомом кабинете у закопчённого камина. Тянутся к огню бледные руки в узлах вен, потирают ладони друг дружку в старческом ознобе. — Ты уж не обижай его, если что. Присмотри.
— Куда это ты собрался? На покой? А не рановато? Мы с тобой ещё поторгуем! А то хочешь, собирайся. Сходим вместе на юг, косточки прогреешь-прокалишь под тёплым солнышком. Мы делом займёмся, а ты на судне отдохнёшь, на горячем песочке поваляешься. Заодно и новые места посмотришь, ведь не был же там, куда мы идём.
— Ну куда я с вами пойду? Стар уже и мешать не хочу. Ты же не просто отдыхать собрался? Для отдыха столько воинов с собой не берут.
— Уже и доложить успели. Хорошо у тебя служба налажена.
— А ты как думал? — весело, по-молодому рассмеялся Даниэль. — Всех посчитали, оружие и броню посмотрели, доложили, пока стол накрывали. На судно только не удалось пробраться. Не пустили.
Сокрушённо вздохнул, якобы сожалея об упущенной возможности, и тут же хмыкнул довольно.
— Так куда собрался? Не скажешь? Секрет?
— От тебя секретов нет. Слушай.
И рассказал старому другу о нашей задаче. А что? Голова-то у него умная, опыта на нескольких таких, как я, хватит, может, и подскажет что дельное?
— Трудно тебе будет. Может, действительно мне с тобой отправиться? Торговый дом мой везде знают, мне там будет проще нужных людей найти, разговорить ненароком, разузнать необходимое, слухи собрать, в конце концов. И со стражниками лучше мне разговаривать, а не тебе. На твоём месте я бы вообще сидел на судне, пока старый дряхлый торговец сведения собирает. А вот потом, когда всё разузнаем, тогда и придёт пора тебе действовать. Хотя… тут тоже надо хорошо головой подумать. И кошель потяжелее взять. Решено! Я с тобой! Очень интересно мне будет. Хоть перед смертью будет что вспомнить! А с домашними я это утрясу, не переживай. И своих людишек возьму… двоих. Не с твоими же мне ходить? — даже помолодел старый, словно реально скинул с плеч груз прожитых лет, расправил молодцевато плечи, засверкал выцветшими глазами.
Вот теперь и скользим через проливы в сторону Северного моря, постоянно оглядываясь за спину, да по сторонам во все глаза поглядываем, как последние… гм, путешественники. И сил достаточно, и пушки к бою готовы, но очень уж не хочется опять кровь попусту лить, когда ей, этой крови, вражеской, конечно, можно другое применение найти. В смысле — где и с какой целью пролиться.
Появилась у меня новая идея, которая ну никак нам повредить не может, а, наоборот, очень даже и поспособствует нашему спокойному будущему. В княжестве, если кто не понял. Почему бы мне не заглянуть по пути на Оловянные острова? Как там мои знакомцы даны, сыновья Рагнара, поживают, с которыми мы так успешно в далёком уже прошлом повоевали бок о бок? Помнится, шороху тогда навели…
