Лежа в своей пышной постели с ярко-алым балдахином, в полумраке казавшемся почти черным, леди Мирра слушала, как где-то в лесу неподалеку заливался волк. «Ишь ты, развылся. Не полнолуние же», – сварливо подумала она.
Рядом зашевелился Брасмир и сонным голосом спросил:
– У вас и волки тут водятся?
– Иногда забредают, – отозвалась женщина. – Спи, не обращай внимания.
– Надо будет на охоту… хррр…
Клир X
Два дня Венус и Авроре удавалось притворяться больными. Стражи у балкона сменялись, и девушки не могли выйти на улицу и раздобыть еды, поэтому спасались травками целительницы – путеводцем и валодилом – которые хорошо подавляли голод. Сложнее было с водой – девушки имели лишь миску воды, собранную в первую ночь их заключения, когда на улице шел дождь. Дело осложнялось еще тем, что травы были очень горькими и вызывали дикую жажду, и потому перед девушками стоял выбор – страдать от жажды или от голода.
Но на третий день их мучения были прерваны. К дверям комнаты Венус пришел сам Брасмир и, осторожно постучав, сладким голосом начал разговор.
– Венус, радость глаз моих. Совсем расхворалась, бедная?
– Здравствуй, Брасмир. Да, что-то мне нездоровиться, – Венус с силой сцепилась ногтями себе в руку, чтобы голос получился особенно жалостливым, а в конце правдоподобно зашлась в приступе кашля.
– Как жаль, как жаль. А мы с твоей сестрой сегодня свадьбу играем. Ты же придешь? – Авроре показалось, что это было не предложение.
Девушки изумленно переглянулись. «Сегодня? Какое сегодня число? Первое Месяца Лютых Вьюг. Отчего такая спешка? Что он задумал?» – пронеслось в голове у Венус. Аврора, отвечая на ее немой вопрос, лишь помотала головой, показывая, что в мыслях бандита нет ответа.
– Ох, я… постараюсь. Не знаю, я еще очень слаба.
– Может, тебе стоит вызвать из города врача? Или пустить к себе леди Мирру? Говорят, присутствие родного человека иногда лечит лучше всякий трав и микстур.
– Нет-нет! Не надо врача. И маму не надо – не хочу ее заразить, – повторила, наверное, в десятый раз Венус ложь, придуманную в самом начале «болезни».
Венус услышала, как тихо выругался за дверью моряк, и кожей почувствовала волну ненависти, обращенную к ее сторону.
– Тогда – лечись, чем знаешь, – сухо и резко ответил Брасмир. – И приходи вечером на празднество. Я буду ждать.
Когда шаги воина, казалось, стихли и девушки облегченно вздохнули, они услышали, как Брасмир решительно возвращается назад. Он привалился на дверь так, что она жалобно скрипнула, и издевательским тоном продолжил
–Ах да, чуть не забыл. Аврора – так же тебя зовут?
Блондинка испуганно замерла.
– Не прячься, я знаю, что ты там. Я тут к тебе привел кое-кого… Твоей сестре есть что сказать тебе.
Аврора побледнела. Венус схватила ее за руку. За дверью послышался тоненький детский голос, принадлежавший Кайре:
– Авгхи, подслушивать нехогхошо.
Блондинка судорожно выдохнула и дернулась к замку, желая выйти, но легатка с трудом остановила ее.
– Вот и умница, – продолжил Брасмир, и Венус отметила угрожающие нотки, появившиеся в его голосе. – Тебя, Аврора, я тоже жду на праздник. Вас обеих жду.
С этими словами он ушел и унес с собой Кайру. Аврора сидела вся красная. Ее трясло от злости. Когти то и дело показывались из ее коротких пальцев.
– Он держит ее в подвале. Он всех их держит в подвале, всех, кто не сбежал. Ей там так страшно! Венус, мы должны что-то сделать!
Венус обняла подругу. Ее тоже трясло, но она старалась не подавать виду.
– Да, конечно! Сегодня мы пойдем на праздник. И… что-нибудь придумаем.
…
Венус шла по коридору, ведущему в главную залу. Она с горечью отмечала порванный за эти дни ковер, испачканные стены («Не уверена, что хочу знать, что это за грязь») и вырванные из ваз и горшком цветы. Моряки, встретившиеся ей по пути, порядком уже выпившие, глупо улыбались и раскланивались в реверансе. Но мысли девушки были далеки отсюда. С Авророй они расстались сразу у выхода из комнаты. Оглядевшись и не увидев охраны, они направились в разные стороны: Венус – налево, в зал, а Аврора направо, в подвалы.
– Ты уверена, что тебе не нужна помощь? Наверняка там есть охранники.
– Уверена, – Аврора покрутила в руке клинок, который дала ей Венус. – Не забывай, ты научила меня обращаться в огромную страшную кошку. Да и умение читать мысли неплохо помогает в битве. Я быстро справлюсь, и мы придем тебе на помощь.
Венус обняла подругу. «Это ли чувствовал Эней каждый раз, когда мы отправлялись на задание? Страх за нас? Желание сделать все самому, только бы мы не пострадали? Или ему было все равно?». Они разбежались.
Девушка хотела немного притормозить перед дверями в главный зал, но белобрысый моряк, икнув, распахнул их перед волчицей. В зале тут же воцарилась тишина, и в этой тишине Брасмир громогласно объявил:
– А вот и суженая моего доброго друга Алевта! Проходи же, Венус, не стой в дверях.
На ватных ногах, под напряженным взглядом матери и сестры, легатка прошла к Брасмиру и села на указанное им место возле высокого красноволосого моряка, который смущенно отвел взгляд при виде Венус.
– Начнем же пир! – зачем-то провозгласил Брасмир, хотя все уже давно ели и пили.
Венус быстро оглядела зал. Леди Мирра сидела на другом конце стола и настороженно смотрела на дочь. Она была облачена в темное пурпурное платье, с длинными узкими рукавами и высоким воротником. Оно закрывало женщину, будто футляр. Темно-вишневые крашеные волосы были собраны в тугую кичку, а губы темнели на выбеленном лице. Она казалось сухой и отстраненной от праздника. Вот она чуть повернулась к рассмеявшейся невесте, и у ушах у нее Венус разглядела серьги с фианитом, которые подарил ей отец на свадьбу. Отчего-то от этого выбора украшения Венус стало еще тоскливее. «Как же ты могла, мама?».
Венус перевела взгляд на сестру. Та была похожа на бабочку, случайно залетевшую в хлев. Она также металась по зале, смеясь над шутками гостей то там, то тут, поднося и унося блюда, пытаясь подтереть грязь и лужи, которые тут же возникали вновь. «Ребят они заперли, мама ни за что бы не стала убирать, Анжил уже старая, а я только пришла. Вот и вышло, что Таин приходиться хозяйничать». Блондинку, в отличие от старших двух сестер, никогда не заставляли работать по дому, не учили вести хозяйство, готовить и убирать. И сейчас она, в пышном розовом платье, украшенном рюшами и жемчугом, в диадеме, видимо, очень тяжелой и постоянно сползающей набок, пыталась наверстать упущенное. Получалось у нее не очень, девушка явно начинала отчаиваться и улыбалась очень натужно. Венус стало жалко сестру. Она захотела встать и помочь ей, но словно приросла к месту. «Не могу. Может потому, что ничего не ела эти дни? Сил совсем нет».
