— Магистр Аргент! — прокатилось по холлу, и юноши поспешно вытянулись в струнку, прижав руки по швам словно солдатики, услышавшие грозную поступь генерала, а девушки скромно склонились в изящных реверансах, не смея поднять глаз. Уна с сильно бьющимся сердцем слышала, как комната наполняется легким перестуком, больше похожим на нежный звук, с каким настывают на стекло морозные рождественские узоры — то шелестела драгоценная техноброня магистра Аргента, великого и ужасного.
— Ректор!
«Интересно, во многих ли академиях жалкую горстку студентов выходит встречать сам ректор», — с усмешкой подумала Уна, но тут же одернула саму себя. Алмазное Сердце Алого Короля — это не жалкая заштатная академия, как может показаться с первого взгляда, а самое опасное место в королевстве, и выходят из нее самые могущественные и опасные маги, верные слуги Алого Короля. Это даже не подлежит сомнению. Но вот обучения выдерживают не все. Интересно, сколько из этих первокурсников, с таким благоговением взирающих на великого и ужасного магистра, дотянет до выпуска? Не сломается, не дрогнет и не отступит?
«Я не отступлю! — подумала Уна упрямо. — Я останусь!»
Уна подняла глаза — и тут же снова опустила взгляд, кое-как справившись с желанием тотчас зажмуриться и даже дышать перестать, когда магистр Аргент вышел из коридора к ожидавшим его студентам, и его длинный плащ с шелестом замел его следы.
Это был высокий, стройный мужчина, с широкими плечами, с гордо посаженной головой, статный и представительный. Он был темный настолько, насколько светло его серебряное имя, с его появлением холл словно наполнился тьмой, живой, дышащей, завораживающей. Магистр медленно прошел по натертому до блеска полу, шаги его звонко и громко отдавались эхом от стен. Пластинки сверкающего черного обсидиана и ослепительно сверкающих алмазов, словно чешуя, покрывали все его тело, полностью, обрисовывая с абсолютной точностью его грудь, живот. Среди этой великолепной черноты синими искрами поблескивали редкие вкрапления сапфиров. Крохотными чешуйками драгоценные пластинки покрывали каждый палец, образуя перчатки, гибкие, словно вторая кожа. Рисовали причудливые узоры, каким позавидовали бы и королевские питоны, на спине, крупными пластинами лежали на бедрах. Но самое странное и страшное было не то, что силой своей неестественной магии магистр удерживает на себе свою техноброню — нет. Звонко цокая когтями по полу, блестя каждым изгибом своего лоснящегося тела, рядом с магистром бежала черная пантера, полностью состоящая из мельчайших каменных блестящих драгоценных пластинок. Казалось, под гладкой алмазной шкурой перекатывались мускулы; зверь щурил ярко-синие глаза из светлых сапфиров и казался живым и разумным. Даже странно было, что внутри этого великолепного тела была пустота, а не живая горячая тяжелая плоть…
«Как ему удается заставить свою техноброню двигаться отдельно от него?!» — пораженная, думала Уна, наблюдая, как магический зверь неспешно обходит замерших в благоговейном ужасе студентов, нервно подергивая кончиком великолепного блестящего хвоста. Иллюзия была настолько совершенной, что девушка-блондинка взвизгнула и отпрыгнула, когда магический зверь ткнулся гладким лбом ей в ладонь, словно выпрашивая ласки. Студенты разразились разнокалиберным хохотом, когда под рукой девушки магический зверь распался в мелкую алмазную крошку — и снова собрался в животное, но уже подле своего повелителя, с шелестом скользнув по полу длинной темной блестящей рекой. Испугавшаяся девушка слабо заулыбалась, обстановка разрядилась и магистр Аргент изволил улыбнуться, словно остался доволен своей шуткой.
— Приветствую вас, воспитанники, — произнес ректор. Голос его был глубоким, низким, с затаенной в нем угрозой. Бархатное покрывало, обволакивающее и баюкающее, с припрятанным в его складках остро отточенным кинжалом…
Уна ниже склонила голову, избегая смотреть на ректора. Губы ее мгновенно пересохли, сердце бешено колотилось, и имя чувству, которое заставило кровь быстрее бежать по жилам, было страх.
Ужас от того, что каждый предмет в этом помещении вдруг мог превратиться в оружие; блестящий мраморный пол мог вздыбиться и стать клеткой, подсвечники с прекрасными свечами могли изогнуться и превратиться в кандалы, и все неживое по велению техномага вдруг могло пронзить живое тело. Да и техноброня магистра… ее было невероятно много, она одеждой укрывала его тело, длинным плащом лежала на его плечах и верным зверем следовала за ним по пятам. Воздух вокруг магистра был словно полон мрака, темными тонкими лентами, похожими на дым от костра, струящегося с его плеч. Уна присмотрелась — то кружили мелкие, как капли росы, камни, поблескивая и затухая, готовые по единому велению ректора налететь на любого и превратиться, например, в удавку на шее…
Да, теперь Уна понимала, как магистр отвоевал, отстоял свое право командовать в академии Короля. Его искусство было невероятно; непостижимо; совершенно. Казалось, он каждый миг контролирует все свое опасное блестящее одеяние, каждую пластинку, каждую песчинку, и его разума хватает на этот невероятный контроль.
Магистр Аргент неспешно шествовал мимо замерших в благоговейном страхе студентов и каждого отмечал удовлетворенным кивком головы, словно рассмотрев в душе каждого из молодых людей какую-то глубоко спрятанную ценность, особенность, присущую только этому единственному человеку.
— О, какая честь, — шаги стихли, магистр Аргент остановился напротив Уны и его рука, словно ласкаясь, легко коснулась ее щеки. Его чуткие тонкие пальцы осторожно обвели овал лица девушки, словно ректор рассматривал редкое и прекрасное произведение искусства, которое можно нечаянно испортить одним неловким прикосновением. Уна вспыхнула от смущения и потупилась еще сильнее, боясь взгляд поднять. Ей почему-то казалось, что от ректора непременно должно веять холодом — таким же, какой царит далеко-далеко в космосе, но его пальцы, облаченные в техноброню, оказались на удивление теплыми. — Уна Вайтроуз. Уникальная. Единственная. Представительница одной из самых уважаемых семей королевства. Это большая удача для нашей академии — заполучить вас и ваш роскошный дар. В моей академии, — выделив голосом слово «моей, произнес ректор, — в равной степени поддерживается и истинная магия, и техномагия. Добро пожаловать, Уна Вайтроуз.
На миг Уне показалось, что Аргент издевается, насмехается над ее семьей, но голос его звучал уважительно и серьезно, и она осмелилась таки поднять взгляд и посмотреть в лицо ректору.
Она поняла, чего боялась — увидеть мрак и пустоту за этой струящейся пеленой мельчайших драгоценных камней, летающих в воздухе, словно дымка. Возле магистра, наверное, и дышать-то было опасно — по крайней мере, Уна невольно задержала дыхание, поглядывая на сверкающие черные звезды. Один вдох — и можно выплюнуть изрезанные в кровь легкие…
Но на нее смотрел человек, живой человек. Не гулкий пустотелый голем, не каменная статуя. Один небрежный пасс рукой — и сверкающий черными каплями туман отдернулся, позволяя Уне как следует рассмотреть лицо ректора, белым пятном виднеющееся меж жестких острых лепестков высокого воротника.
Магистр Аргент был не молод, но и не стар; впрочем, при его магической мощи как можно было наверняка говорить о его возрасте? У него были длинные, густые черные волосы, блестящие не меньше его драгоценной брони, острые, резкие черты лица, тонкий породистый нос, неулыбчивые, крепко сжатые губы и ослепительно-синие умные глаза под широкими, сурово сдвинутыми черными бровями, настолько пронзительно глядящие, что Уна снова задохнулась от страха.
