— Думаешь, я не умру? Какой негодяй вручил тебе эту гадость?
Аргент обхватил ее, приподнял, и Уна почувствовала его руку у себя меж ног. Дрожащие пальцы коварно и быстро скользнули в ее мокрое горячее лоно, и Уна вскрикнула, отчаянно забившись, содрогаясь от первого удовольствия, слишком поспешного, слишком неясного, легкого.
— Еще? — произнес Аргент. Его пальцы двигались в теле девушки, ловя последние спазмы, и Уна, постанывая от наслаждения, мягко и плавно двигаясь принялась на них насаживаться, ласкаясь сама — бесстыдно и откровенно.
— Да, — шепнула она, чувствуя, как к ее раскрытым бедрам прикасается его горячая обнаженная плоть. Она с наслаждением потерлась о его напряженный член влажными припухшими губами, возбужденным клитором. Эти прикосновения были самыми приятными и желанными, Уна всхлипнула, двигая бедрами быстрее, чувствуя, как упругая головка трется о ее жаждущую плоть и удовольствие от этих прикосновений остужает ее дикую жажду. — Еще, еще!
Аргент подхватил ее под ягодицы, жестко смял нежную мягкую кожу и с силой насадил девушку на свой вставший член, так, что она вскрикнула от причиненной ей боли. Перемешиваясь со жгучим желанием, боль эта причудливо трансформировалась в наслаждение, и от следующего жесткого толчка Уна вновь вскрикнула, забилась от удовольствия в жестких руках Аргента.
— Негодяйка, — рычал он, толкаясь в ее тело беспощадно, безжалостно, трахая ее со страстной яростью, сжимая ее мягкие бедра до красных пятен. — Признавайся, зачем ты надушилась этим? Зачем? Зачем? Зачем? Не признаешься? Придется тебя примерно наказать…
Вместо ответа Уна откинулась назад, на удерживающую ее руку, блаженно закрыв глаза. Движения ее бедер стали такими же резкими и сильными, как движения Аргента, все ее тело вздрагивало от диких толчков, и она кричала, не слыша собственного голоса, вцепляясь ноготками в одежду Аргента, кончая так, как никогда не кончала прежде.
Глава 16. Зеркальце Корнелии и волшебная кочерга
Когда все стихло и Уна без сил лежала на груди Аргента, прижавшись к нему и зарывшись лицом в его одежду, в карету вернулись Демьен и Дерек.
Их лица были бледны, но, как будто спокойны. Они уселись подальше друг от друга и каждый уставился в свое окно.
Аргент ничего им не сказал, хотя Уна, прижавшаяся к нему, услышала его короткий смешок. Он, разумеется, понял, кто ей вручил чудесные духи, но шутник был примерно наказан, и Аргент этим наказанием удовлетворился, так что до королевского дворца доехали молча и без приключений.
А еще, стоило только броне Аргента ожить, зашелестеть, укладываясь блестящими узорами поверх его одежды, как Уна вспомнила, зачем все это было затеяно. Она нащупала на мягком теплом сидении довольно крупный камень и зажала его в кулаке, читая заклятье подчинения, и он остался у нее.
Дворец, как и в прошлый раз, встретил их бальным праздничным шумом и атмосферой непрекращающегося праздного веселья. Прибирая волосы перед зеркалом, приводя себя в порядок и оправляя чуть измятое белое платье, Уна с удивлением отметила про себя, что Король-то впечатление легкомысленного и праздного человека как раз не производит. Напротив: он казался ей закрытым и осторожным, внимательным, расчётливым и немного отстраненным при всем его обаянии и легкости в общении. Он словно прятался за всю эту блестящую мишуру, прикрывался ею, растворялся в толпе вечно пирующих и веселящихся гостей…
Демьен, окончательно пришедший в себя, на пару с Дереком убежал вперед — подготовить все для церемонии, — и Уна порадовалась тому, что их стыдливые физиономии перестанут маячит у нее перед глазами.
Аргент остался с нею; кто знает, может действие зелья еще не совсем прошло, не отпустило его, или он просто хотел побыть с Уной. Однако, покуда принц и его верный агент Дерек не исчезли из виду, Аргент делал вид, что тоже приводит себя в порядок, приглаживает черные блестящие волосы. Но стоило им исчезнуть, как Аргент отвернулся от огромного, во всю стену, зеркала, его руки скользнули по белому атласу платья Уны, он заключил девушку в объятья и поцеловал — страстно, горячо, чувственно, с ноткой властности, лаская ее рот языком чересчур интимно и откровенно, словно хотел еще раз стащить с нее трусики и усадить ее себе на колени, жадно стискивая бедра.
— Как-нибудь, — прошептал он Уне на ушко, чуть прихватывая тонкую кожу на ее шее губами, — нужно еще раз попробовать с этим зельем… только в более подходящей для этого обстановке, мм? Демьен же сможет его достать, не так ли?
Рука Аргента вкрадчиво скользнула по чувственному атласу, пальцы его сжались на ягодице девушки и Уна вскрикнула, чувствуя мягкие спазмы в животе.
— Как ты узнал, — шепнула Уна, блаженно прикрыв глаза и млея от ласковых рук, поглаживающих ее тело. Пальцы Аргента осторожно ласкали ее ягодицы, и Уна поймала себя на мысли, что хочет, чтобы они проникли меж ее ног и погрузились в ее жаждущее тело, как тогда, в карете. Кажется, действие зелья еще не полностью прошло…
— Нужно быть очень крупным идиотом, — вкрадчиво проговорил Аргент, — чтобы, являясь ректором магической академии, не узнать по запаху один из сильнейших магических афродизиаков. Но ты поплатишься за свою выходку, бессовестная девчонка. Я привяжу тебя за руки и за ноги, — голос Аргента стал очень тихим и таким глубоким, ласкающим, бархатным, что Уна млела от каждого его звука, получая практически физическое удовольствие, — чтобы ты не могла сопротивляться, возьму мягкую большую кисть, с самым нежным волосом, и буду гладить тебя между ног. По розовым и нежным губкам; по красивому гладкому лобку. По внутренним сторонам бедер — они такие чувствительные, знаешь? В атласных впадинках меж ножек. Это зелье, если его постепенно добавлять, может свести с ума, и ты будешь получать сильнейшее удовлетворение от простого прикосновения… От самого легкого поцелуя… от мягкого касания языка… А если взять кисть пожестче, — острые белые зубы Аргента чуть прикусили нежную кожу на плече Уны и та ахнула слишком громко, отчаянно вцепившись в его руку, обнимающую ее за талию, ощущая как ее колени дрожат, — и чуть погладить клитор, покалывая его жесткими волосками… сначала увлажнить его, коснувшись зыком, а потом провести по нему жесткой кистью… знаешь, мне нравится, как ты кричишь. В твоем беспомощном голосе тогда слышно столько чувства! Если тебя лишить возможности закрыться, сдвинуть ноги, ты будешь кричать особенно. Я хочу послушать; хочу посмотреть, как ты будешь извиваться, как будет изгибаться твоя гибкая прекрасная спинка, как будут дрожать раскрытые передо мной бедра, как будет вздыматься твой чудесный животик, такой мягкий и нежный… Если капнуть еще капельку и войти в тебя, то ты будешь кончать каждый миг. С каждым движением. С каждым толчком. Бесконечный оргазм, пока в тебе буду я. До беспамятства; до обморока. Почти до безумия.
— Достаточно, — пискнула Уна, краснея от смущения. Промежность ее была мокрой и горела, словно то, что сейчас Аргент озвучил, он уже с ней проделал.
— Поверь мне, — шептал он, чуть посмеиваясь, прижимая ее к себе все сильнее, — ты выкрикнешь это слово не раз и не два, но только я буду решать, когда будет достаточно…
