У незнакомки не было сил даже для того, чтобы оценить его шутку, но она попыталась улыбнуться.
— В сказке, — прошептала она, — ничего не было написано о том, как это страшно и больно…
— В сказках вообще много лжи, — ответил Демьен мягко.
Меж тем Гаррет, никем не сдерживаемый, развязной походкой направился к озеру. Остановившись на берегу, он поколупал носком башмака мертвый уже не звенящий золотой песок, наклонился, зачерпнув его ладонью, растер меж пальцев.
— Я, конечно, всего лишь ученик некромага, — произнес он небрежно, — но, сдается мне, это чучело в балахоне врет тебе, Алый Принц. Это не может быть даром ей; это принадлежит некромагу, Корнелиусу. Или он ее обманул, или она врет нам, но этот дар он собирает для себя.
— Что?! — удивился Демьен, обернувшись к Гаррету.
— Так ты действительно принц?! — удивилась спасенная.
— Конечно, — подтвердил с улыбкой Демьен. — Все по-настоящему.
Гаррет набрал полные ладони чужого дара и шагнул к Демьену, предлагая ему как следует рассмотреть искрящиеся крупинки.
— Ну, смотри же, — настойчиво повторил он. — Он же мертвый, этот дар. Совсем. Он может дать только мертвую силу — понимаешь, к чему я клоню?
— Нет, — ответил Демьен.
— Да сожрет Корнелиус весь дар, и станет очень-очень сильным, — прямо ответил Гаррет, ссыпая золотые крупинки меж пальцев. — Ей, — юный некромаг кивнул на Тельму, — этот дар не поможет ни жизнь вернуть, ни обелиться за свою жадность… да и просто ничем не поможет.
— Та-ак, значит, — протянул Демьен зловеще. — Значит, вот как он рассчитывает стать Драконом… Ха-ха! Я-то думал, мне придется себе глотку перерезать, чтобы не допустить этого, а надо всего-то отнять у него все это накопленное богатство, эту силу, которую он умертвил. А ты, стало быть, стережешь его да, колдунья?
— Вовсе нет, — отозвалась Тельма. — Ты же подошел к нему. Делай что хочешь, я мешать не стану.
— Даже так?
Демьен усадил девушку подальше от страшного дерева, под которым она провела самые жуткие часы в своей жизни, и сам подошел к озеру. Глаза его сияли, в них отражалось золото.
— Спустить мы его можем?
— Куда? И как? Оно глубокое, — ответила волшебница равнодушно. — До самого основания башни.
— Что?! С башню высотой? — поразился Демьен. — Жизни этих людей и были даром Корнелии, чтобы из ничего получить не рожденного сына, Корнелиуса? Этим она купила себе возможность заполучить Короля Драконов? И сколько же людей замучили на твоих глазах, Тельма?
— Много, — тихо, как эхо в лесной ложбинке, ответила Тельма. — Очень много. Знаешь, каково это — смотреть, как они страдают и плачут, как он медленно умирают, и ничего не мочь сделать?
— И что, — Демьен зло и весло оскалился, — стоит серебряный этих мук?
— Наказание чрезмерно, — ответила Тельма. — Я не заслужила этого.
— Наверное, тот, чью просьбу ты предала за эту никчемную серебряшку, так не думает, — веско заметил Демьен и отвернулся от поникшей волшебницы. — Уна, иди сюда. Можешь ты сжечь это все?
Уна нерешительно шагнула к озеру.
— Но оно слишком большое, — нерешительно сказала она. — Может, часть?
— Нет, — покачал головой Демьен. — Сжечь надо все!
— Я могу сожрать часть, — предложил Гаррет. — Пока мой дар опечатан, я им воспользоваться не смогу. А вот присвоить себе чужое, — Гаррет нехорошо засмеялся, — это запросто. Это первое, чему учат некромаги — брать чужое.
— Ох и хитер ты, — с неприязнью ответил Демьен. — А как я могу быть уверен, что ты не передумаешь пройти во Вседверь и оставить там все то, что сейчас возьмешь?
— Конечно хитер, — довольно ответил Гаррет, щуря зеленые колдовские глаза. — Знаешь… я, конечно, негодяй и трус, наверное даже подлец, но не такой, как Корнелиус. Не такой. Я не лжец. Я обещал ему служить верой и правдой, а он обещал мне то, чего мне в жизни недоставало — любовь отца и его уважение. Он обманул; я отдал ему самое дорогое, что у меня было — жизнь мою и дар, умоляя о такой малости — всего лишь о ласковом взгляде, об ободряющем слове, о поддержке. Ничего больше не надо было; только это. Но и этого не получил. Он отравил мою кровь мертвой магией, навсегда лишив возможности вернуться обратно, все изменить, и обманул. Как ты думаешь, хочу ли я ему отомстить? Хочу ли я у него отнять то, к чему он стремится более всего? Конечно, да. Ты можешь даже не снимать с меня печать. Пусть она остается. Пусть я навсегда останусь слеп и глух, как сейчас, и полон дара, которым никто и никогда не сможет воспользоваться. И пусть он живет и страдает каждый раз, слыша, как растворяются в небытие капли его сокровища, его надежд.
— Некромагам свойственно чувство справедливости? — насмешливо произнес Демьен. — И совесть у них есть?
— Да, как ни странно, — в тон ему ответил Гаррет. — Свойственно. А совесть есть у меня. Еще осталась.
С минуту они стояли друг напротив друга, глядя друг другу в глаза, изучая, словно желая проникнуть мыслью глубоко, дальше прозрачности глаз, в самую душу, в потаенное, в самую суть друг друга.
— Дерек, — позвал Демьен, все так же глядя в глаза юного некромага. — А ну-ка, сними с него печать.
— Что, простите? — настороженно отозвался Дерек. — Ваше Высочество?..
— Ты же расслышал, — так же небрежно ответил Демьен. — Печать долой. И пусть он сожрет весь этот мертвый дар.
— Ваше Высочество! — воскликнул потрясенный Дерек. — Но с такой чудовищной силой мы не справимся! Это же сотни людей!..
— Вот пусть он и помнит, что это сотни людей, — ответил Демьен, так же неотрывно глядя на Гаррета. — Посмотрим. Есть ли у его совесть, и может ли желание справедливости пересилить желание стать самым могущественным?
— Это опасно! — выкрикнул Дерек, волнуясь. — Это может стоить вам жизни!
— Есть вещи, — отчеканил Демьен, — которые могут быть дороже жизни. Снимай печать.
Дерек нерешительно подошел к Гаррету, и Демьен прикрикнул:
— Ну же! Я приказываю!
Тельма чуть заметно улыбнулась, спрятав лицо в тени капюшона.
— Ты говоришь совсем как твой отец, — произнесла она мечтательно. Демьен высокомерно глянул на нее, его чувственные губы крепко сжались, почти превратившись в бледную полоску.
— Оставь при себе свои восторги Его Величеством, — ответил он. — Снимай, Дерек.
Через несколько минут печать Гаррета осталась в руке Дерека, и тот отступил от освобожденного некромага, настороженно сверкая глазами.
— Ну, что же ты ждешь, — произнес Демьен, рассматривая освобожденного некромага. — Иди. Сожри его.
— Сколько? — поинтересовался Гаррет, дерзко сощурившись.
— Весь, — так же дерзко ответил Демьен. — Столько, сколько влезет.
