— Нет! — завопила Уна, увидев, как магическая дверь закрывается за братьями. Она тотчас позабыла о своей усталости и боли в измученном теле и оказалась на ногах, но поздно. Вседверь закрылась, и не стало ни Корнелиуса, ни братьев, ни Дерека… — Нет, ради бога, нет!
Аргент шагнул к ней, его руки крепко стиснули ее, и рыдающая Уна почувствовала, как он вздрагивает, а его губы покрывают ее волосы поцелуями, но это было слабым утешением для нее, только что пережившую такую чудовищную потерю.
Где-то в стороне послышался жалобный стон, и Уна, рыдая, прижимаясь к груди Аргента, вспомнила о спасенной девушке и Демьене. Наверное, он собой ее закрыл, когда начали рушиться каменные колоссы, чтобы ее не посекло осколками.
Припомнив ослепительную улыбку принца, подаренную спасенной девушке, Уна почему-то подумала, что Демьен влюбился. Тотчас, как коснулся ее. Тотчас, как освободил. Для нее он был героем, спасителем, не каким-то там жалким мальчишкой, а очень храбрым мужчиной. С удивлением отметила Уна и тот факт, что Демьен действительно такой — дерзкий и смелый… мужчина. Опасность, особенно смертельная, словно не рождала в его сердце страх, а делала его еще смелее и заставляла вести себя еще более дерзко и вызывающе. В его крови словно разгорался огонь, заставляющий пылать красным румянцем щеки принца. Его глаза разгорались диким, торжествующим огнем, он улыбался — прекрасно и страшно одновременно, — и Демьен шел вперед, до конца, до упора. До смерти. Действительно, настоящий принц из сказок… таки, и только такие спасают принцесс от злодеев.
И Дерек… Уна тихонько заплакала, вспоминая своего смелого молчаливого рыцаря, отважно принимающего все удары судьбы. Кто знает, боялся ли он? Было ли ему страшно прыгать в раскрытую Вседверь, помогая братьям уничтожить того, кто уничтожил их жизнь?
Уна не знала этого ответа.
Дерек ни слова не сказал. Он просто шагнул и сделал это.
— Почему ты не сказала мне! Почему ты не сказала мне, что вы задумали, глупые самонадеянные дети!
В словах Аргента перемешались ярость и страх. Страх за нее, Уну. Он крепче прижал ее к своей груди, словно баюкая, и она заревела, содрогаясь всем телом, заревела горько и безутешно, понимая, что всех этих жертв можно было избежать, если б Аргент знал…
— Я боялась, — прошептала Уна, разглаживая узоры на его груди. — Я так боялась потерять тебя…
— Почему потерять?
— Гаррет некромаг, — ответила Уна, всхлипнув. — Он… был некромагом. Я же знаю, как ты ненавидишь их, и потому не осмелилась сказать, что мой брат… Я боялась, что ты оттолкнешь меня, боялась увидеть ненависть и презрение в твоих глазах… я не могла потерять тебя. Но и брата… я должна была брата спасти, понимаешь?
— Глупая девчонка, — простонал Аргент словно ее слова больно ранили. — Глупая маленькая девчонка!..
Он рывком отстранил ее от себя, его синие глаза посмотрели в ее — зареванные и покрасневшие, — и Уна увидела в его взгляде горечь и непередаваемую нежность.
— Ты что, — чуть охрипшим голосом произнес Аргент, пытливо вглядываясь в ее лицо, все грязное и мокрое от слез, — ты хоть на миг могла подумать, что я, друг Алого Короля… не знаю?.. Не знаю о тебе и твоей семье всего? Ты правда думала, что я так глуп, что могу оттолкнуть тебя за чужие проступки?..
— Прости, — зарыдала Уна все горше. Она вся поникла и съежилась, стала похожа на маленькую беззащитную замерзшую птичку, и Аргент снова привлек ее к себе, прижал, обнял, баюкая на своей груди.
— Уна Вайтроуз, — горько произнес Аргент, чуть целуя ее взлохмаченные рыжие волосы, — ты сама наказала себя за недоверие ко мне, ох, как наказала. Даже Алый Король, думаю, оставит вашу выходку без внимания, потому что сильнее и страшнее наказания чем то, что ты только что понесла, он выдумать не сможет…
Только сейчас до девушки дошло, что Аргент, подоспевший к бою в самый нужный момент, спас ее. Не наследника — Демьена, — а именно ее, заслонив собой от каменных истуканов. Наверное, и ему, великому магу, здорово достанется от Короля, за то что оставил Демьена самого разбираться со своими проблемами, а стал спасать ее…
— Спасибо, — прошептала Уна, обнимая Аргента. — Спасибо…
Внезапно крышу снова озарило солнечное сияние, и Аргент с Уной обернулись к раскрывающейся Вседвери.
— Второй шанс, — пробормотал Аргент, и Уна почувствовала, как под ее руками шевельнулись крепкие мускулы, как мужчина напрягся, готовый к любой развязке. — Кому она дала его на этот раз?..
Первым из сияющего солнечного света вылетел Дерек — словно его за ухо ухватили, как нашкодившего школьника, и выкинули прочь, изумляясь, как с такими глупостями вообще можно приставать к серьезным магам и волшебству.
Вторым выкатился Джон — к нему Вседверь проявила больше уважения, и даже, как будто бы, вернула ему утерянное от долгого сидения на цепи здоровье, — и третьим, самым последними, из сияющего света выступил Гаррет, сверкая зелеными глазами некромага.
— Ну надо же, — насмешливо пробормотал Аргент, — все трое живы!..
Уна взвизгнула от счастья, бросилась к братьям и повисла на них, обхватив их руками, а они уткнулись в ее волосы, скрывая набежавшие мальчишечьи слезы.
— Вседверь что, — подал голос Демьен, отважившись, наконец, подойти к Аргенту, — оставила ему некромагический дар?!
Аргент оглянулся на изумленного наследника — и неожиданно весьма почтительно поклонился ему, прижав ладонь к груди.
— Полагаю, что да, — ответил он. — Вероятно, мы не видим то, что видит она: опасность кроется не в даре. А в сердце человека. Из вас выйдет очень храбрый и мудрый король, — Аргент еще раз поклонился Демьену, — не всякий осмелился бы дат второй шанс человеку, рискуя собственной жизнью. Только вы — и Вседверь.
— Не говори так, — зарычал Демьен, отрицательно мотая головой. — Не смей говорить так! Я стану королем лишь в случае смерти моего отца, а он должен жить долго, очень долго! При его магической силе он может прожить века и века! Не смей никогда говорить, что я стану королем!
Аргент смолчал — лишь снова почтительно поклонился. Но по его виду было заметно, что от слов он своих не отказался и не откажется.
Дерек, пряча глаза, неторопливо поднялся и отряхнул одежду, словно это как-то могло исправить ситуацию и стереть жирные полосы черной сажи с нарядных шелков и бархата. Его лицо было спокойно, неестественно спокойно, и Аргент, внимательно осматривая студента, прищурился, словно заметил что-то очень важное.
— Что ты отдал Вседвери, и на что променял? — громко спросил он.
— Я просил простить Гаррета, — ответил Дерек спокойным и ровным голосом. — И отдал свою любовь к Уне. Я не смогу теперь полюбить никогда, — равнодушно произнес Дерек, — и, наверное, это и к лучшему. Любовь ослепляет.
Меж тем Гаррет разомкнул объятья, отстранился от Уны и брата. Его взгляд упал на Демьена, и он уверенно прошел к принцу, глядя ему прямо в лицо.
