Девушка, прижатая к постели его весом, тяжело дышала и жалобно постанывала, раскинув бессильно руки на растерзанных подушках. Видно было, что Демьен выжал из ее хрупкого тела последние силы и она сдалась на его милость, как загнанная добыча, подчиняясь его ласке, позволяя ему вытворять с ее уставшим, обессилевшим телом все, что ему заблагорассудится.
С минуту Дерек молча наблюдал эту страстную и откровенную картину, чувствуя в собственной душе неестественную пустоту и покой. Ничего. Тишина и равнодушие. Чужие страсть, нежность, любовная жадность и трепет не трогали его, не задевали ни единой струны в его душе. И он не понимал, зачем в полутьме сплетаются два тела, зачем они льнут друг к другу так горячо и крепко, зачем руки принца стискивают бедра девушки, зачем он приникает к ней и отчего его подрагивающее тело напряжено, словно он дикий настороженный зверь, который не позволит своей добыче ускользнуть.
Впрочем, этот покой и равнодушие, наполнившие его душу, Дереку нравились.
Негромко кашлянув, он привлек к себе внимание принца. Его любовница с визгом прикрылась, уткнулась лицом в грудь Демьену, прячась, а сам принц, недовольный тем, что его потревожили и оторвали от приятного времяпрепровождения, поспешно поднялся, заматываясь в простыню.
— Тебя что, стучаться не учили, — грубо буркнул он, прикрывая наготу.
— Одевайся и пошли, — вместо ответа произнес Дерек. — Аргент ушел из академии. Уна беспокоится, что это что-то серьезное. Сам не чувствуешь разве?
Демьен внимательно глянул своими пронзительными серыми глазами в глаза Дерека и тотчас уловил нечто, что встревожило и его.
— Выйди, — велел он. — Я оденусь. Я сейчас!
Он наспех поцеловал встревоженную девушку, обещая ей вернуться вскоре, спешно натянул свои вещи, кое-как отыскал башмаки, и выскочил из комнаты вслед за Дереком.
Уна, вся дрожа от страха, дожидалась Демьена за дверями, приплясывая от волнения.
— Куда он мог пойти, — выпалила она, — чтобы незаметно покинуть стены академии? Есть тайный проход?
— Конечно, есть, — буркнул сердито Демьен. Он уверенно двинулся по коридору в сторону холла, и Уна побежала за ним, чтобы поспеть. — Под компасом. Он же не зря там стоит. Он указывает путь тем, кто находится на распутье.
— И что, он выведет нас к Аргенту? — воскликнула Уна, еле поспевая за широко шагающим принцем.
— Конечно, — сквозь зубы процедил Демьен, насупившись и глядя перед собой исподлобья. — Вопрос только в том — куда…
Троица спешно вышла в холл. Кажется, Демьен был прав — стрелка на компасе все еще подрагивала, как будто его только что встряхивали, — и Демьен коснулся блестящего стекла, словно прислушиваясь к тому, что шепчет ему волшебная вещь.
— Он задумал что-то опасное, — тревожно произнес он. Его голос был громок, почти крик. — Он хочет что-то исправить!.. Кладите руки сюда, мы догоним его и не дадим наломать дров!
— Мы? — с сомнением произнес Дерек. — Великому магу?..
— И великие ошибаются! — вскричал Демьен. — Скорее же!
Спешно они положили руки на блестящее стекло, и Демьен уверенно произнес:
— Вслед за Аргентом — где бы он ни был!
Стрелка компаса качнулась, словно раздумывая или вспоминая, какой же тропой ушел Аргент, а потом бешено завращалась, и мир вокруг компаса и замерших над ним студентов — тоже, и вмиг вместо богатого холла академии все трое очутились в темном ночном саду. По ногам тянуло холодом, где-то кричала ночная птица, и Демьен, оглянувшись, с изумлением признал королевский сад.
— Что Аргенту тут делать?! — произнес он.
Осторожно ступая по залитой лунным светом дорожке, стараясь не шуметь, они двинулись вперед, к блестящей где-то впереди них глади пруда, по которому обычно плавали лебеди.
На мостике над ручьем, что впадал в этот пруд, под ветвями ивы, была видна знакомая черная фигура. Луна играла яркими бликами на броне, свет ее яркими искрами стекал по груди Аргента, звездами вспыхивал на плечах, мерцал в каждой частичке алмазов, что кружились над его головой.
Аргент обернул лицо к луне, и Уна едва не вскрикнула от удивления. Сейчас он казался ей не старше Демьена, меж его темных широких бровей еще не было угрюмой морщины, бездонные глаза смотрели прямо и по-юношески открыто, даже доверчиво, губы были спокойны и мягки, словно еще не разучились улыбаться. Аргент, юный и красивый, облаченный в свой прекрасный и богатый костюм, поглаживая по склоненной голове черную пантеру, оправлял острые лепестки высокого воротника, словно еще не привык к ним, и поглядывал в темную аллею.
На миг сердце Уны сжалось от невероятной нежности. У нее не было ни малейшего шанса увидеть Аргента молодым, не было ни полшанса узнать, как выглядел юный поэт, чье сердце разбила прекрасная, но жестокая Корнелия, и вот вдруг это произошло.
Аргент, вернувшийся на эту ночь в свою юность, снова стал таким, как двадцать лет назад, и Уна невольно удивилась, рассматривая его, высокого, статного, стройного: что еще нужно было Корнелии? Как могла она променять его любовь и его красоту на что-то другие — и на что? На зло, на смерть, на грязное ремесло некромагов?
Ей хотелось броситься веред, обхватить его и заслонить собой ото лжи и предательства, сказать так много о том, что избранная им для поклонения красота отравлена и несет только горе, Ей хотелось, чтобы он навек оставался таким, как сейчас — чистым, с открытым сердцем, не ведающим беспощадной ярости, что вела его в борьбе с некромагами. Уна помешать ему совершить его ошибки, но она удержалась. Ведь без этих ошибок он не стал бы тем, кем являлся, не так ли?..
— Аргент решил что-то в прошлом исправить, — в ужасе прошептал Демьен, наблюдая за тем, как маг в нетерпении прогуливается по мосту, явно кого-то ожидая. — Нельзя трогать прошлое! Это черт знает как отзовется в будущем! А вы говорите — великие не ошибаются! Еще как ошибаются. Только и ошибки они совершают великие.
— Он кого-то поджидает, — заметил Дерек, отводя от лица закрывающую ему обзор ветку.
— Но как он мог назначить кому-то свидание в прошлом? — изумилась Уна.
— Он и не назначал, — ответил Демьен. — Это свидание просто было раньше. Он просто хочет его изменить…
Меж тем на мост осторожно, чтобы не поскользнуться и не наступить на длинный шлейф, поднялась женщина. Каблучки ее туфель неспешно и звонко цокали по камням, золотые волосы сверкали в свете луны, и на прекрасных губах играли перламутровые блики.
— Аргент? — произнесла женщина, останавливаясь и складывая руки так смиренно и плавно, словно была олицетворением самой кротости.
— Корнелия, — произнес Аргент, чуть поклонившись.
Встреча бывших любовников…
Наверное, Корнелия даже сейчас волновала его сердце, подумала Уна ревниво, если он решил вернуться в прошлое и что-то сказать ей… доказать… снова посмотреть на ее красоту, так больно и так глубоко ранившую его сердце. Может, в последний раз, но посмотреть.
