— Я вижу, ты жаждешь жестокой мести, — прошипела она, жадно облизывая сухие губы толстым слюнявым языком. Красивые яркие губы Дерека, сочные, как плод, понравились ей настолько, что она нетерпеливо завозилась на троне, отталкиваясь от подлокотников жирными обрюзгшими руками. — Нюхачи говорят, что твое сердце холодно и не знает любви к женщине, словно ты никогда не жил под солнцем. Кто ты, прекрасный незнакомец?
Уна зажала рот руками, подавляя приступы тошноты, когда Корнелия, колыхаясь, как скисшее тесто в бадье, все же сползла со своего трона и, переваливаясь с ноги на ногу как хромая жаба, сделала несколько шагов по направлению к Дереку.
Нюхачи, повизгивая, чуя неладное, попыталась перехватить его руки, но он брезгливо расшвырял их крохотные скрюченные тела с неожиданной, несвойственной ему злостью, не позволяя к себе прикоснуться, словно от большой брезгливости — или непомерного высокомерия, — а самому настырному наподдал такого пинка, что тот с воем вылетел из зала, чуть не закатившись под ноги Аргента и Уны. Дерек вел себя так вызывающе и нахально, словно имел на это право, и Королева Монстров на миг стушевалась, растерялась, пристально всматриваясь в его ясное юное лицо.
— Какой красивый, — прохрипела Корнелия, толстыми, мокрыми, как бледная колбаса в оболочке из тонких ягнячьих кишок, поворачивая лицо Дерека ближе к свету. — И такой жестокий. Ты как будто сейчас вышел из верхнего мира…
От этой сцены, отвратительной и мерзкой, Уну снова замутило и она отвернулась, чтобы не видеть, как Королева ласкает прекрасное лицо Дерека своими вялыми влажными пальцами, как она облизывается — похотливо и откровенно, — как старается прижаться к его стройному телу своим толстым дряблым брюхом. И совершенно непонятно было, как Дерек спокойно переносит эти жуткие ласки, даже не меняясь в лице, склоняясь над Королевой Монстров словно над нежной возлюбленной, приблизив свое лицо к ее жуткой расплывшейся роже, глядя в полуслепые мутные глаза королевы так пристально, словно хочет рассмотреть, прочесть в них ответ на самый главный вопрос в его жизни.
— Я пришел сюда ради тебя, Королева Монстров, — произнес Дерек, довольно щуря глаза, всматриваясь в омерзительное лицо тяжко дышащей толстухи.
Меж тем раскиданные им драные и грязные нюхачи, почесывая побитые задницы, сползались обратно. Тыча в Дерека скрюченными пальцами, они визжали им одним понятные ругательства, лопотали обрывки слов, которые кое-как складывались в единственно понятную фразу:
— Королевская кровь! От него пахнет королевской кровью! Королевской!
Слыша их визгливые речи, вглядываясь в их искаженные тонкие личики, в желчно изогнутые губы, яростно брызжущие слюной, Дерек уже не скрывал своего смеха. Уне, обмершей от ужаса, показалось, странное волшебство нюхачей коснулось и его разума и помутило его, раз юноша раскрыт и смеется, улыбается, откровенно и не таясь. Эта откровенная веселось и бесстрашие удивили и Корнелию, она пристально рассматривала его черты, напрягая память и стараясь припомнить, где она раньше видела этого юношу.
— Ты из королевского двора, мальчик? — просипела Корнелия. — Ты был близок к Королю?
— Ты даже не представляешь себе насколько, — блеснув жутко глазами, произнес Дерек. — Настолько близок, что мог бы нанести ему удар прямо в сердце.
От этих слов Корнелию затрясло, ее влажные липкие руки вцепились в серую жидкую ткань плаща Дерека.
— Ты мог бы сделать это для меня?! — прошептала она томно, заглядывая под серый капюшон.
— Королева Монстров, — с непонятным сильным чувством произнес Дерек, — я готов был бы сделать для тебя все, что угодно…
— Но?.. — настороженно спросила Корнелия. Визги нюхачей стали нестерпимыми, они катались под ее ногами, дергали ее за ветхое платье и заходились в истерических криках, и она, всматриваясь полуслепыми глазами в лицо юноши, тоже почуяла неладное. — Кто ты? Почему нюхачи не могут совладать с тобой?! Твое лицо кажется мне знакомым! Кто ты?
Дерек, снова усмехнувшись, неспешно откинул с лица капюшон, тряхнул золотыми локонами, рассыпавшимися по плечам, и прямо глянул в лицо Королевы Монстров, искаженное внезапно нахлынувшим страхом.
— Тебе же сказали, — неприятным, холодным голосом ответил он, — что от меня пахнет королевской кровью. Нюхачи не властны над особами королевской крови. Я твой сын, Корнелиус. Ты разве не узнала меня, мама?
От изумления Уна даже кричать не смогла, из ее горла вырвался какой-то полузадушенный хрип, когда она смотрела на Дерека, на своего доброго друга Дерека — и слышала, что он говорит.
Корнелиус?! Сын Корнелии?! Наследник Безумного Короля?! Брат Демьену?
— Да!
Глаза Аргента ярко вспыхнули от последних слов Дерека, — Корнелиуса? — на губах его расцвела торжествующая улыбка, он удовлетворенно, ликующе кивнул головой, готовый еще и еще повторять — да! Да!
— Корнелиус! — выдохнула Королева Монстров, пятясь. — Но как?.. Каким волшебством? Ты все же стал великим некромагом?.. Ты нашел способ выйти из Вседвери?..
Она поверила ему сразу же, с первого слова, с первого звука произнесенного Дереком — Корнелиусом? — имени. Может, оттого, что его лицо, красивое, свежее, которое она наконец-то рассмотрела в неверном свете тусклых ламп, было слишком похоже на ее лицо той поры, когда она еще была прекрасна и молода. А может, он напомнил ей того, кого она когда-то полюбила — Безумного Короля, — своими сурово сведенными бровями и тонкими, благородными чертами, кто знает. Да только Дерек не спешил бросаться в ее объятья.
— Нет, — ответил он, равнодушно пожав плечами. — Все намного прозаичнее… мама.
Он шагнул к онемевшей Корнелии снова заглянул в ее старые, страшные глаза, стараясь рассмотреть в них хоть что-то человеческое.
— Я не некромаг, мама, — отчетливо и громко произнес он. — Я, как и прежде, лишен дара. Я бесталанный — за это же ты хотела избавиться от меня? За это закопала в саду зимой, завалив мерзлыми комьями?
— Но как… — шептала Королева Монстров. Окруженная чудовищами и мертвецами, она смотрела на живого человека, слишком яркого для ее пыльного старого царства, и боялась, боялась так, словно с ней разговаривала сама смерть. — Как это возможно?.. Отчего в моих видениях ко мне приходил другой?.. Почему?..
— Потому что, — резко ответил Дерек, — Алый Король пожалел и спас меня. Выкопал и спрятал подальше от тебя. А в могилу вместо меня положил картонную куклу. Бумагу. Я всегда знал, что я королевских кровей. Алый Король иногда навещал меня. Согласись, у меня есть резон злиться на тебя?
Дерек протянул руку и коснулся обрюзгшей щеки женщины, содрогающейся от страха. Его прикосновение было осторожным, почти нежным, словно он боялся нечаянно повредить истонченную старую кожу на лице Королевы Монстров.
— Мама, — задумчиво произнес Дерек, словно пробуя на вкус это теплое и родное слово. — Самое смешное, что я любил бы тебя и такой, и, наверное, сделал бы все, что угодно… но меня воспитала в любви другая женщина.
