Коварный удар!
— Ульту сдавай! — заорал я Юре, и тот будто расплылся в воздухе, нанося сокрушительные удары ошеломлённому роттенштайнцу. Подпрыгнул, в развороте, саданул рукоятью кинжала по каске охотника, и очнувшийся было Таксист снова обмяк.
А затем повалился на землю.
Вы убили игрока Таксист
— Я битком! Забирай ты! — выдохнул Юра.
Собрать всю добычу? ДаНет
Конечно же!
— Где его дружочки? — кивнул я на обобранный труп охотника.
— Меня ловили, епт, я как вас свалили собрал что смог и отошёл. Пару минут понаблюдал, как они рыщут, а потом думаю, с хрена ли сижу, и поскакал к кладбону. А тут слышу — голосит этот. Сразу всёк в чем дело.
— Золотой ты человечище, Юра! А теперь — вали в инвиз пока.
— Шмот возьмёшь?
— Позже.
Снарягу я заныкал в яме за валуном, метрах в пятидесяти к востоку от холма. Набросал сверху мха, веток. Тот ещё тайник, но лучше так, чем лезть с богатством на рожон. Вот возьмёт Роттенштайн и явится сюда в полном составе и в ближайшие минуты. Тогда малая победа обернётся ничем.
На капище имени Бергхейма я выполз на четвереньках. Быстро добрался до покрытого мхом камня. Присел, прижавшись к нему спиной и выбрав восточную сторону, так как по карте Гелбгартен, а значит и наши оппоненты, были на западе. Перевёл дыхание. Пока тихо. Пока есть шансы.
Миша объявился первым. Как проступил в воздухе, так сразу и упал ничком на траву. Посмотрел на меня с удивлением, снизу–вверх. Я напустил на себя максимально безмятежный вид, но сделал страшные глаза и указал пальцем в чащу.
— В лес, бегом!
Жрец торопливо кивнул и послушно ретировался. Следующий появилась Светлана. Затем Женя. Лес к востоку молчал. Роттенштайн либо был уверен в своём застрельщике и не торопился, либо… Ну, второго варианта у меня пока не наблюдалось.
Когда появился Игнат — я попросил его задержаться. Остальные уже спрятались где–то среди зарослей у холма.
— Сейчас появится наш дружок. Я ему суну стан, потом лупи в голову чем можешь.
Охотник улыбнулся.
О, с каким удовольствием Игнат саданул попавшего под коварный удар Таксиста. От души. Роттенштайнец рухнул как подкошенный. Я сдёрнул верёвку со штанов, отчего те стали спадать, и стянул ему руки за спиной. Добавил вяло мычащему стрелку от себя и схватил за ногу.
— Хватай вторую и бегом!
Спелёнатый Таксист бился головой о корни и камни, пока мы тащили его в заросли. Я путался в штанах, и, наконец–то, плюнул, сбросил их, оставшись в исподнем. На кромке леса нас встретил Олег. Тоже от души приложился кулаком к лицу пленника, а затем подхватил обмякшего врага за подмышки, помогая нести.
— Нахера он нам? — буркнул недовольно.
— Ну ты прям будто никогда «языка» через линию фронта не таскал, — в тон ему ответил я. — Шустрее. Шустрее!
Глава двадцатая «Пытошная да болталошная»
— Подьлий рюсский, где сидятен злобнен партизанен? — сказал я.
Пленный Таксист прислонился спиной к берёзе. Руки связаны, чтобы не дай Бог какой–нибудь клановый чат не вызвал.
— Брат, — промолвил он. — Зачем шутишь так? У меня дед на войне погиб.
— За вермахт воевал? С огнемёта деревни жёг?
Глаза охотника сузились.
— Ой это что за реакция такая? — удивился я. — Думал, что обратился к святыне и всё, я разрыдаюсь и отпущу на все четыре стороны? Так не работает, славный представитель Убера. Знаешь ли ты, что папа Чикатило вообще партизанским отрядом командовал? А сынок потом детишек по лесопаркам резал и кушал.
— Да ты говнюк, брат…
— Давай вот без этого, — я присел на корточки рядом с пленником. — Это ж не политика. Это ведь только там, «брат», кто первый назовёт оппонента Гитлером — тот и выиграл. Расскажи мне другую историю.
Я сел поудобнее, скрестил ноги.
— Чего вам, таким успешным и крутым ребятам, не сиделось в Твердыне? Чего припёрлись?
Таксист безмятежно смотрел мне в глаза, на лице лёгкая насмешка. Над нашими головами шелестела листва. Радостно щебетали птицы. Наш подавленный лидер сидел метрах в десяти от нас, спиной к охотнику. Весь шмот Юры остался у входа в Гелбгартен, потому что Кренделёк забил инвентарь моими шмотками, подхватил что–то ещё от Стаса, а дальше улепётывал без досконального анализа полученного снаряжения.
Так что шаман больше не являлся тем героем, что явился за нами на остров Унии Мороза. Теперь это был уставший, раздавленный рутиной человечек в простецком стартовом наряде.
Сам Кренделёк прятался в лесу, в дозоре. Чтобы господа из Роттенштайна не устроили сюрпризов. Где–то там же на дне оврага покоился весь наш уцелевший шмот. Нычка на будущее, когда опасность схлынет.
— Не будьте наивными, ладно? Вы ничего мне сделать не сможете, реально, — сказал Таксист. Устроился поудобнее. — Давайте закончим с этим. Вы победили, я проиграл. Сказать мне вам нечего.
— У нас тут рядом с булошной пытошная открыться может, — улыбнулся я, потёр ладони. — Как у тебя с болевым порогом? Оцени ржавую палку в глазу по шкале от нуля до десяти.
— Егор…
Ну, кто ещё кроме Стаса мог одёрнуть шута, а?
— А что Егор? Может у меня призвание? Может, я сейчас попробую, а затем в большом мире как пойду в плаще по городским паркам, как начну письку бабушкам показывать! — от напущенного во взгляд безумия Таксист улыбаться перестал.
— Фу, Егорчик! — хихикнула Света. Они с Женей сидели рядом, обнявшись. Странно, но вот такого вот как с Олегом — у них не было. Призыватель пусть и был мудаком, а к девушке относился внимательно и даже нежно.
— Ты ебанутый? — спросил Таксист.
— Ну дык! — радостно закивал я. — Со справкой!
— Делайте что хотите, только побыстрее. Семеныч поймёт, что вы меня взяли, и вам хана.
— Судя по тому, что я знаю о вашем лидере — за просранный шмот тебя по голове не погладят, — подмигнул ему я.
— Не погладят. Но мы запасливые, брат, — подмигнул в ответ он.
— Что мы вам сделали, молодой человек? — Стас подошёл ближе. — Почему вы упорствуете? Свершилось и свершилось, ничего не изменить. Но, быть может, мы совершили где–то ошибку? Обидели вас чем–то, случайно? Сейчас же всё выглядит обидно и несправедливо. Столько трудов насмарку.
Брови Таксиста полезли вверх.
— Выбирай, «брат». Либо он, либо я, — осклабился я. — Рекомендую выбрать мои методы. Они не так мучительны.
— Послушайте, парни, — поморщился пленник. — Хватит тратить моё и своё время. Вы грязные ублюдки, точка. Толпа неумеющих ничего засранцев. Эту игру вам не выиграть. Поэтому не мешайте мне. Я вас обосрал, кончайте меня и хорош.
