Пытаясь оттянуть неизбежное, я закончил работу, убрался в комнате, постирал вещи и даже приготовил обед. Команда наблюдала за мной с плохо скрываемым удивлением, но всё же рискнула попробовать мой фирменный борщ. Единственный суп, который я умел готовить.
Рано или поздно даже самым нудным делам приходит конец, вот и сейчас. Пора…
- Кир, подожди меня! – сел мне на хвост Эдгар. Углядел все-таки. Слишком наблюдательные друзья – моё проклятье.
- Поговорим? – войдя следом за мной в комнату, он плотнее захлопнул дверь, отрезав все пути к отступлению. К этому моменту я и так созрел, чтобы с кем-то поделиться и насевший на меня Эдгар был лучшим выбором из возможных.
- Пообещай мне одну вещь, - идея пришла в голову внезапно, - если что-то пойдет не так, ты доведешь этих ребят до выпуска. Изолируешь меня от Арины и не пустишь к ней, даже если придется привязать мня веревками к собственной кровати.
- Так ведь не поможет, Кир. Если я вижу то, что вижу и если я прав – не поможет. Расскажи всё подробно. Мне нужно знать больше.
Я пересказал ему события вчерашнего дня, вечера и ночи. Заострив внимание на невероятном обмене. Друг тем временем мерил шагами комнату, от двери в ванную до шкафа и обратно. Туда-сюда, туда-сюда. Временами мне казалось, что он не слушал, но я ошибался.
- Не удержу. Ни я, ни Ассоциация, ни ты сам. Никто не удержит, - Эдгар открыл окно и посмотрел в сторону псарни. – Против вас играет сама материя. Та, что окружает нас и позволяет материализовать мысли. Мы ведь, хочешь-не хочешь, рабы своих желаний не меньше, а может даже больше, чем люди. Возможно, сейчас, впервые в жизни, ты можешь понять меня и Соню. Понять, что на самом деле произошло в тот день в метро и после этого. И, если вдруг поймешь до конца, поделись со мной. Я бьюсь над этой загадкой больше года. Многое мне удалось узнать, но далеко не все.
- Хочешь сказать, всё это время между тобой и Соней происходило нечто подобное?
Я всегда считал своего друга немного сумасшедшим романтиком-однолюбом. Однажды, давным-давно, когда мы были еще подростками, он увидел Соню. И пропал. Когда мы с Климом ходили воровать яблоки из человеческой деревни у подножья горы, он сидел с Соней и читал вслух её любимые книги. Когда мы ночью сбегали из деревни, чтобы полетать, он шел с нами до её дома и кидал мелкие камни в окно, выращивал огромные светящиеся цветы и прятал записки в коре дерева, растущего в её дворе. Когда мы завели первые «серьезные» отношения с девушками, он, нервничая и смущаясь, пригласил Соню на первое свидание и носил её на руках вокруг Старой деревни до тех пор, пока она не согласилась придти. Первые лет пять мы считали их чокнутыми, потом привыкли, что они друг без друга даже дышат с трудом. Если Соня болела – Эдгар не ел, не спал и сутками околачивался либо в её комнате, либо под её дверью. Если он влипал в неприятности, по большей части из-за нас с Климом, она оббивала пороги всех возможных инстанций, чтобы вытащить его. Когда он получил первое ранение, она еще не была квалифицированным Целителем и чуть не погибла от потери крови, не рассчитав силы. Так вот, значит, что двигало этими двумя сумасшедшими? Всё просто. Они не могли иначе.
- Не уверен, я же не могу почувствовать тебя, - он усмехнулся, возвращаясь из своих мыслей на грешную землю. – Зато Соню я чувствую до сих пор, чего нельзя сказать о ней.
- У неё так и не получается вспомнить? – на долю секунды я почувствовал себя на его месте и захотел удавиться. Любимая девушка, отдавшая всё, ради твоего спасения. Та, без которого ты не мыслил жизни многие годы и даже Ассоциация не посмела разлучить вас, теперь не помнит ничего. Не помнит ни тебя, ни друзей, ни родителей и не знает ничего о вашей жизни. О том, что связывало только вас двоих. Каждый день приходить к ней, видеть опустевший взгляд, смотреть в любимые глаза, сжимать любимые руки и не иметь возможности ни жестом, ни взглядом намекнуть на прошлое. Просто радоваться тому, что она жива. Пусть не помнит, пусть не знает, но она живет, дышит, всего боится, но в страхе прячется за твою спину. Такое вот счастье, маленькое, на взгляд постороннего человека нелепое и больше похожее на горе.
- Пока нет, но ей всё проще дается общение. Надеюсь, скоро она начнет выходить из псарни и, может быть, вернется в свою комнату. Я не представляю, как ей жить в нашем мире, будучи опустошенной. Возможно, это к лучшему, что она всё забыла, - выдохнул друг, проводя рукой по широкому подоконнику. – Ты и пыль вытер?
- К черту пыль, что мне делать? Хочешь – не хочешь, но у меня есть невеста. Невеста по выбору Творца и Ассоциации.
***
Я нервно теребила в руках мобильник. Неотвратимое приближалось. Стоило мне немного оклематься после вчерашнего, как жизнь напомнила мне, что расслабляться рано. Вместе с «о-оу» в мой день ворвался Наставник.
«Всем привет! Общий сбор сегодня в 15:00 в учебном классе. Явка обязательна!»
Следующий час я металась туда-сюда по дому. Отправила лесом Комара, заглянувшего, чтобы извиниться. Гаркнула на Лихачева, попавшегося мне на лестнице. Так зыркнула на Жанну, что остывший кофе в её чашке, без сомнения, вновь закипел. К слову о Жанне, мы всё-таки пришли к мнению, что это был неудачный пример и всё к лучшему. Зато теперь ей не так одиноко бороться с противоречиями в своей душе и жизни.
14:45. Меня начала бить нервная дрожь и в поисках спокойствия я без приглашения ввалилась в комнату к Лере. У неё было мило. Она заменила казенные занавески яркими тяжелыми шторами с выбитыми цветами и красиво подвязала их лентами. Напротив стола, видимо не без помощи брата, подвесила доску для записок, к ней разноцветными кнопками были прикреплены несколько семейных фотоснимков, какие-то листы с записями и пара рисунков «скелета» многоярусного торта. Шкаф она передвинула в самый угол, и пространства в комнате стало значительно больше. Хм, неплохая идея, а не устроить ли мне перестановку у себя? Придать комнате собственный колорит, так сказать.
Вчера вечером подруга казалась мне самой трезвой из нас, но сегодня выглядела так, будто выпила больше всех. Нежно зеленый оттенок лица, круги под покрасневшими глазами. Кажется, что ревела полночи, а потом съела три килограмма несвежих пирогов.
- Лер, ты как? Видела смс от Наставника? Как в таком состоянии пойдешь?
- Наплевать. Пойду, как есть. У меня выходной, имею право, - огрызнулась подруга. Ого! У Комаровой есть острый носик.
- Может не надо? Скажу, что ты заболела, а потом передам всё, что он говорил. Вряд ли это полноценное занятие, - я пыталась убедить подругу, в тайне подозревая, что Наставник просто нашел повод поговорить со мной по поводу вчерашнего громкого заявления Глеба.
- Все равно. Ты помнишь, о чем вчера говорила Жанна? Про Оракула и распределение… - Лера по-детски обняла подушку и оперлась спиной на стену. Взгляд устремлен куда-то мне за спину и это пугает. В обычное время живая и жизнерадостная, сейчас она больше напоминала меня сразу после появления в Ассоциации.
