Будучи отпущенным на свободу из цепких лап своего отца, я быстро дошел до дома. Мама встретила меня горячим чаем и покрасневшими от слез глазами. Она была сама не своя. Налила мне чай мимо чашки, порезалась, когда делала бутерброды, от которых я заранее отказался, то и дело хлюпала носом.
- Мам, хватит бегать. Успокойся и сядь. Что случилось? – меня начинает нервировать работа семейного психолога у собственных родителей. Я слышал, у людей есть такое понятие, как развод. Мыслители тоже могли бы придумать себе что-то в этом духе. Я знаю, как минимум, одну пару, которой это необходимо.
- Шиповник. Он снова цветет, - упав на стул, она расплакалась навзрыд, вытирая слезы кухонным полотенцем.
Шиповник расцвел. Какое событие! Глядя на свою мать, я с трудом верил, что когда-то давно в ней были задатки бойца. К счастью, мой дед пресек все попытки дочери вступить в команду, вовремя выдав её замуж. Характер – это одно, но хрупкое здоровье – совсем другое. Иногда мне казалось, что речь в итоговой характеристике Мыслителя, которую мне однажды посчастливилось найти в шкафу, шла не только о физическом здоровье, но и о душевном. Мама временами казалась безумной. Я всегда считал, что это заслуга отца. Он довел её до этого. Как? Каким образом? Легко. Своим безразличием. Многолетним безразличием. К ней, ко мне, ко всему, что выходило за рамки его обязанностей в Ассоциации.
На одной из скал, соединенной с Новой деревней тонким, весьма хлипким мостом, был небольшой шиповниковый сад. Как и положено любому растению, шиповник иногда цвел. Одно странно, на моей памяти цвел он когда угодно, только ни когда ему положено. Пару раз это случалось в январе. Меня мало волновали причины его безумного цветения не по графику, а вот мамины вспышки безумия в этот период волновали сильно. Она становится раздражительной, постоянно нервничает, у неё все валится из рук. Пару раз она тяжело болела, и Целители не были уверены в том, выживет она или нет. Аллергия? Возможно. Я строил всевозможные теории на этот счет, но никогда не решался спросить. Сегодня впервые мне по-настоящему захотелось сунуть свой нос в этот весьма щепетильный вопрос.
- Мам, объясни, какая трагедия в том, что расцвел шиповник?
В ответ она еще громче разрыдалась и ушла в другую комнату, громко хлопнув дверью. Вот и поговорили.
***
«Надо поговорить. Сможешь добраться до сада с шиповником?»
Это сообщение застало меня врасплох. Начнем с того, что пришло оно с какого-то странного приложения. Раньше я у себя на телефоне ничего подобного не видела. Откуда оно взялось? Это было непонятно. А от кого оно – стало ясно сразу. Наставник.
«Смогу. Когда? Почему такое странное сообщение?»
«Через тридцать минут. Эта программа не доступна для Ассоциации. Так нашу переписку не смогут прочитать и отследить. Клим передает, что с тебя пирожное за установку»
«Будет ему хоть сотня. Через тридцать минут около сада с шиповником. Я буду там».
Из моей головы за несколько секунд выветрились все страхи. Риск? Ну и пусть. Смерть? Разберемся. Важно только одно. Он зовет меня. Сам. Я понимала, что это не свидание и не повод для радости. Но ничего не могла с собой поделать, тщательно выбирая свитер и подкрашивая глаза.
Последние несколько дней я только и делала, что прогуливалась мимо этого сада, вдыхая сладковатый запах цветущего шиповника, смешанный с морозным октябрьским воздухом. Бесконечно прекрасное сочетание. Невероятное. Волшебное. Но в саду я не была ни разу. Причина проста – ну очень хлипкий мостик. Лишний раз ходить по нему не хотелось, но сегодня я сама не заметила, как преодолела его и оказалась в одной из полутемных аллей, освещенных знакомыми мне светящимися бабочками. Красиво. Романтично. Наставник окончательно свихнулся и решил устроить мне свидание? Нет. Отогнала от себя шальную, но такую желанную мысль и прошла вдоль аллеи в глубину сада.
«Я на месте. Ты где?»
«Скоро буду. Наслаждайся видом»
Приказ Наставника – закон, да и лишать себя подобного зрелища было бы глупо. Слабоосвещенные аллеи, уходящие в щекочущую нервы непроглядную темноту. Высокие, усыпанные множеством нежных ароматных цветов кусты шиповника таили в своей тени, без сомнения, множество укромных мест. В более теплое время года они были бы оккупированы влюбленными парочками, секретничающими подружками и, возможно, даже коварными заговорщиками. Неподалеку хрустнула веточка или это разыгралось больное воображение? Я обернулась, но никого не увидела. По спине пробежал предательский холодок. Наставник решил напугать меня? Хорошо, если так. Снова треск. Тихий, едва слышный. Снова оборачиваюсь. Опять никого. Я почувствовала себя мышкой в мышеловке, с которой играют перед тем, как съесть. Сердце учащенно билось. Разыгравшееся воображение уже нарисовало образ коварного убийцы, который обманом выманил меня и мечтает убить, отомстить родителям или Кириллу. Судорожно я вспоминала, что может сделать Мыслитель, чтобы защитить себя? Ничего. Пока не видишь опасность, ты ничего не можешь предпринять. Нет универсального защитного поля, нет сверхреакции или что там еще бывает у супергероев? В любом случае, я не супергерой, и сердце мое уже отстукивало тарантеллу в районе левой пятки. Такая вот истеричная анатомия.
Снова хруст. Совсем рядом. Справа. Оборачиваюсь, упираюсь носом в куст и едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться и не напугать еще одного незатейливого посетителя ночного сада. Кто-то просто шел по соседней аллее. Только и всего. Куст мешал мне разглядеть любителя ночных прогулок, но любопытство уже проснулось. Интересно, кому еще приспичило поморозить сопли в парке? Как говорят, от любопытства кошка сдохла и у Варвары с носом были какие-то проблемы, вот только из моей головы все эти полезные мысли своевременно как ветром выдуло. Страх тоже, за компанию. Осторожно, стараясь не шуметь, я раздвинула ветви близлежащих кустов. Несколько острых шипов больно царапнули мне щеку, но я не почувствовала боли. Слишком впечатлила меня открывшаяся взгляду картина.
Мама, в длинном темном пальто, высокая и напряженная, словно струна, стояла напротив Главы Ассоциации. Ярослав выглядел потерянным, немного суетливым. Казалось, что она здесь всесильный Глава, а он всего лишь курсант, не сделавший домашнюю работу.
- Зачем ты снова зовешь меня? – голос матери был наполнен холодом. Как обычно, сказали бы многие, но нет. Сейчас это не был преподавательский ледяной тон, сейчас это был голос обиженной, глубоко оскорбленной, но, что самое ужасное, любящей женщины. Я изо всех сил старалась расслышать продолжение разговора.
- Ты знаешь зачем, - он смотрел только на неё и, кажется, не замечал ничего вокруг.
- Как прошли обсуждения с нашим «золотым запасом»? – мама сменила тему. Воздух вокруг них странно пульсировал. По моей коже вновь пробежали мурашки. Что меня так взволновало? Было такое чувство, будто я подслушивала что-то сокровенное, а не простой разговор о работе. Даже за дежурной фразой здесь стояло что-то еще. Что-то мне глубоко непонятное, неизвестное, что-то, что связывало мою мать и Ярослава. Возможно, это их общее прошлое вплотную приблизилось к поляне. Оно готово вот-вот переступить черту из яростно цветущего шиповника, с легкостью миновав шипы.
