- Если честно, поныть хотел, - я упал на подушку и встретился взглядом с потолком. Белым, как чистый лист бумаги. Ненавижу белый цвет. Когда я вижу что-то белое, сразу хочется это раскрасить, ну или неприличное слово написать. Все, что угодно, лишь бы не белое. – Такое чувство, что наша ситуация ухудшается с каждым днем. Пока мы шли на Эверест, материя успокоилась, была полностью под контролем. Но это оказалось затишьем перед бурей. Иногда мне кажется, что Арина – яд, медленно разрушающий мою жизнь. Знаю, что не должен так думать, но… - мягкая подушка и тяжелая, как кирпич, голова. Вот я и произнес это вслух. То, что давно зрело внутри меня и теперь, увы, мне не стало легче. Ни капли. Почувствовал себя полным придурком.
- Яд? Интересная аллегория. В стиле Шекспира, - вот уж не ожидал, что мой друг начнет зубоскалить. С трудом повернув голову вижу, что и правда усмехается. – Отвечу тебе в тон. Самое лучшее противоядие всегда сделано из яда. Даже так, яд может стать противоядием. Если пить его капля за каплей, рано или поздно он просто не сможет причинить тебе вред.
Моя голова раскалывается на кусочки, а он изъясняется, как дядюшка Уильям, вместо того, чтобы объяснить мне все нормальным языком. Настоящий друг. Ничего не скажешь.
- Ты пытаешься сказать, что я должен перестать отталкивать Арину? Издеваться над больными – это свинство. На носу церемония. Когда меня официально объявят Наследником, за мной будут наблюдать круглыми сутками. До самой церемонии вступления в права. Предположим, я соглашусь с твоей теорией и что? Наши отношения за несколько секунд станут известны всей Ассоциации. Итог сам угадаешь или тебе в красках описать?
Я редко позволяю себе говорить в таком тоне, особенно с друзьями. Но сейчас мой голос был больше похож на рык. Да, именно эти мысли разрывали изнутри, причиняя физическую, почти нестерпимую боль. Жгло то огнем, то льдом. Сковывало горло, заставляя хватать ртом воздух.
Бах! Лампа на прикроватной тумбе разлетелась вдребезги.
- Об этом я и говорю. Смирись с собой, смирись со своими чувствами, прими их. Уверен, тебе станет легче как управлять силой, так и сосуществовать рядом с Ариной. Пожалуй, это все советы, которые я могу тебе дать, - он одним движение руки вернул лампу в прежнее состояние.
- Ты знаешь, где она? – это последний вопрос, на который я был сегодня способен. Арина молчала. Ни смс, ни звонка. Понимаю, что зайти в палату, когда здесь моя мать, она не отважится. Но хоть бы сообщение прислала, что все в порядке.
- Сегодня ее выписали из лазарета. Во вторник она вернется к занятиям. Доктор Комаров считает, что с ней все в порядке.
Вслух задать все вопросы, влетевшие в мою голову, я был физически не в состоянии. Встретил ли ее кто-то? Добралась ли она до дома? Помог ли ей кто-нибудь подняться по лестнице на второй этаж? Кажется, на моем лице все это отразилось вполне четко.
- Не переживай. Она добралась до дома, там ее встретила Лера и все остальные ребята. Они очень ждали ее возвращения, - ответил Эдгар и тихо вышел из палаты. Я не стал прощаться, снова проваливаясь в сон.
***
Когда я поднялась в комнату, солнце было уже в зените. Мои же силы упорно стремились к закату. Рухнуть на кровать и закрыть глаза – единственное, что заботило меня в тот момент, когда со скрипом открывалась дверь комнаты. Лера и компания устроили мне настоящий допрос. Что? Как? Страшно? Трудно? Что за обвал? Я старалась отвечать максимально правдиво, но без самых интимных подробностей. К счастью, им они и не требовались. Войдя в комнату, я остолбенела.
Вещи были сложены в углу и не распакованы. В голове тут же пронеслась тысяча и одна мысль. Портрет. Его могли обнаружить. Досматривали ли вещи? Кто знает. Для начала нужно его найти. Это не составило большого труда. Он нашелся в рюкзаке, который я оставила в палатке у подножия Эвереста. Да, все это время носила с собой, как последняя дура. Но оставлять в коттедже не решилась. Мало ли что. Портрет был в целости и сохранности. Я сорвала с него бумагу, стряхнула несколько пылинок с носа Кирилла и засунула в верхний ящик стола. Лера слишком любит вваливаться в мою комнату без стука, а втягивать ее в наши запутанные отношения с Наставником совсем не хочется.
Не удосужившись разобрать остальные вещи, я удобно устроилась на кровати. Как приятно лежать не в спальнике, не на продавленной больничной койке, а на своей привычной кровати под не менее привычным одеялом. Общая расслабленность сыграла на руку сну, я не сопротивлялась, улетая куда-то вдаль.
***
До вторника я влачила весьма жалкое существование. Не ходила на занятия, не могла даже долго гулять, а от любого применения дара меня начинало опасно пошатывать. Один раз пришлось прибегнуть к помощи Феликса, который к своему вящему неудовольствию мне ее оказал. Уж не знаю, взыграла ли в нем совесть или жалость. Но что-то точно взыграло.
Во вторник утром я вернулась к занятиям. Хрыч Петрович не знал ни жалости, ни снисхождения и заставил меня месить грязь ботинками наравне со всеми. Но, отдать ему должное, за мои неудовлетворительные показатели на стометровке не влепил ноль в табель. С даром все, вроде бы, устаканилось. Эдгар заменял Кирилла на занятиях с группой. Увы, снисхождения от своего нового коллеги по команде мне тоже не перепало. Спрашивал, как с остальных. Даже назначил дополнительное занятие на вечер пятницы. Я оценила его странный выбор времени, но ничего не сказала.
Конец недели и без дополнительных занятий предстоял насыщенный. В четверг утром мы получили на почту официальное приглашение на Торжественную Церемонию Объявления Наследника Ассоциации. Девятнадцать ноль-ноль. Парадный зал Ассоциации. Форма – парадно-выходная. Всем, у кого есть официальная пара, придти вместе. Жанна и Комар печально переглянулись. Такого им переживать еще не приходилось. Я всерьез опасалась, что дело снова кончится ссорой.
А чем это кончится для меня? Сможем ли мы с материей спокойно смотреть на то, как Кирилла объявят Наследником и, может, прямо на месте обвенчают с Машей. Вообще, смогу ли я видеть их вместе на приеме? Вместе, как признанную всеми пару. Он будет вести ее под руку или, о ужас, держать за талию. После того, что я видела в воспоминаниях и чувствовала, хуже не будет. Уверена. Хуже не будет.
Вот чем были заняты мои мысли, когда я медленно переставляла ноги по мощеной булыжником центральной улице Старой деревни. Начался мелкий дождь, и моя куртка покрылась маленькими темными точками. Я накинула капюшон, надеясь, что успею дойти до псарни раньше, чем дождь превратится в ливень.
- Привет! – по привычке здороваюсь с Соней. Она не прячется от меня, но и не отвечает. Просто кивает и снова продолжает гладить своей прозрачной рукой лохматую голову собаки.
- Это хорошо, что ты продолжаешь здороваться с ней. Она уже почти привыкла к тебе, - Эдгар как раз подкидывал дрова в небольшую печку. Да, ночи становились все холоднее, а на псарне всегда тепло.
- Какие планы на сегодня, что будем изучать? – я наивно хлопала глазами. Дураку понятно, что сейчас мне будут читать лекцию о поведении на завтрашней церемонии.
