Кира медленно приближалась к кровати, стараясь громко не дышать. Чтобы замкнуть полюса, нужно было сократить расстояние между ладонью и виском до нескольких сантиметров. Почти удалось, ладонь медленно тянулась к его лбу, украшенному большой ссадиной. Видимо, Ильдар над мелкими ранами не заморачивался – лечил только опасные для жизни. Еще мгновение и расстояние будет подходящим – движения медленные и осторожные, чтобы он не почувствовал даже малейшего колебания воздуха. В ушах звенело, напряжение росло – хотелось шумно выдохнуть, но Кира сдерживалась.
- Отлично за бесшумность. Два за медлительность, - громко произнес Михаил, перехватывая ей запястье. – Решила шпионить за мной? Воспользоваться слабостью? Увы, даже вслепую я прекрасно чувствую материю.
Кира попыталась вырвать руку из его захвата, но он держал крепко. Её резко дернули на себя, заставив сесть на край кровати.
- Я не собиралась шпионить, долбанный параноик, - разозлилась Кира и вновь попыталась освободиться. – Можешь в голову заглянуть, если не веришь.
-Тогда какого черта не спишь? – злился Михаил. Её присутствие раздражало, нервировало. Никто не должен видеть его таким: беспомощным, слабым. Ему не нужна помощь и жалость, особенно, её жалость.
- Прекрати, - почти рыкнула Кира и, воспользовавшись его замешательством, все-таки освободила свою руку. Мысли его на несколько секунд стали видны и понятны, полюс замкнут. Не нужна ему её жалость, так и не получит ни капли. – Я просто хотела помочь, также, как ты помог мне. Это чертова благодарность и, я считаю, что ты её заслужил. Она тебе нужна, упрямый ты осел! – она встала с кровати и топнула ногой, желая хоть как-то показать ему своё раздражение. Не видит, так услышит.
Мужчина изменился в лице мгновенно, довольно улыбнулся и повернул голову в её направлении.
- Хорошо. Тогда я хочу твой торт!
Кира от неожиданности села на приставленный к кровати стул и рассмеялась. Нервозность куда-то отступила, раз он улыбается и требует свой наполеон, значит, точно все будет хорошо.
- Дмитриев, ты – больной! Тебя только что чуть по частям на миссии не разобрали, а ты хочешь торт? Серьезно?
- Хуже, я хочу торт и чашку какао. Прямо сейчас.
- Работа тебя не убьет, ты раньше сдохнешь от сахарного диабета, - хмыкнула Кира, вроде тихо, но он услышал.
- Тебе на радость, - не остался в долгу Михаил.
Девушка вздрогнула, как будто её по голове стукнули и весьма больно. Но ничего не сказала и отправилась на кухню, раз уж благодарить, так благодарить: и какао, и Наполеоном.
***
Кира никогда и в самых страшных кошмарах не могла представить, что будет кормить кого-то с ложечки тортом и поить какао. Михаил и в самых страшных кошмарах не мог представить, что его кто-то будет кормить с ложечки и поить какао, а он не станет отплевываться.
- Всё, - выдохнула девушка, скормив мужчине последний кусок, увы, вчерашнего тортика.
- Вкусно, спасибо. Получился настоящий наполеон, как будто бабушка пекла. – Михаил довольно улыбался. Кира не удержалась в очередной раз за вечер и хихикнула. Его нос был благополучно перепачкан кремом, видимо, в полумраке она пару раз промахнулась, поднося ложку ко рту.
- Тебе смешно? – складка на лбу появилась снова. Он хмурился.
- Извини, просто у тебя на носу…
В голову влетела совершенно безумная идея, попробовать собственный торт так же, как сделал это Михаил вчера утром. Снова эти безумные золотые колокольчики, как негласный сигнал к действию. Кира склонилась и осторожно убрала пальцем крем с носа своего нежданного пациента. Михаил вздрогнул от неожиданного прикосновения, но ничего не сказал.
- Как ты? Лучше?
- Одному было бы не так весело, - усмехнулся мужчина, и дернулся было почесать глаза, но вовремя остановился.
- Поспи, - собравшись с мыслями произнесла Кира, вновь поднося руку к его лицу. Позволит ли он ей это мягкое лидерство? Кто знает. – Так завтра придет быстрее и вылечит тебя.
Ей снова не дали замкнуть полюс. Действительно, он безошибочно действует, даже не имея зрения. Михаил осторожно прикоснулся губами в её ладони.
-Спасибо.
- За что? – Киру ввела в замешательство эта неожиданная нежность.
- За то, что я впервые не один в темноте.
- Спи, - прошептала Кира, чувствуя, как его блоки рушатся и разум засыпает. Девушка искренне обрадовалась тому, что он не видит её лица. Слезы сами катились по щекам, наверное, от того, что за все время пребывания в этом доме она впервые почувствовала себя нужной. Как бы Михаил не отгонял её, что бы ни творил за стенами своего кабинета, она не обуза - она ему нужна.
***
А вот зачем нужна, об этом Кира узнала спустя несколько дней. Думала, на Ярославе все закончится, но планы были настолько грандиозными, что оставить их без внимания было невозможно.
Глава 9. Случайности
Звонок в дверь оторвал Киру от чтения Конан Дойля, в последнее время слишком сильно ей полюбившегося. Утром она не нашла Михаила в комнате, но, судя по небрежно валяющейся на подушке повязке, целители привели его в норму, а значит, он снова где-то по делам. Мог бы и предупредить, конечно, но когда он утруждал себя этими формальностями при уходе в Ассоциацию? Спасибо, что перед миссией предупредил.
Вообще, сегодня она чувствовала себя странно умиротворенной. Ровно до тех пор, пока не раздался этот дурацкий звонок в дверь.
- Добрый день! – Кира приветливо улыбнулась стоящему на пороге человеку с витиеватой буквой «А» на куртке. Курьер по-деловому кивнул.
- Мне нужен Михаил Дмитриев. Ему передали документы для участия в проекте Ассоциации.
- Его нет дома. Можете подождать или, если нет запрета, передать мне.
Пускать в дом незнакомого хмурого человека почему-то не хотелось. Вообще, мысль о том, что в дом войдет кто-то, кроме его хозяина, с некоторых пор раздражала. Наверное, причиной этому стала странная закономерность, почти всегда гости приносили с собой какие-то потрясения. Миссию, ссору или слезы. Возможно, Кира обрадовалась бы только тете Симе, но та к ним в дом захаживать не спешила.
- Запрета нет, распишитесь здесь, - мужчина протянул ручку и квитанцию о доставке. Кира аккуратно поставила свою роспись и радостно выдохнув, захлопнула дверь.
Ох уж этот выбор совести. Заглянуть в папку или нет? Девушка несколько минут стояла на месте, поглаживая ладонью шершавую поверхность. С одной стороны – неприлично, с другой – запрета на передачу в другие руки не было, значит, ничего важного. Успокоив свою совесть, Кира открыла папку и через минуту швырнула на пол с такой силой, что листы разлетелись по всему коридору. Но ей было уже все равно. В голове шумели мысли: безумные, разрозненные, обрывочные. Девушка схватила с вешалки пальто и, небрежно накинув его на плечи, выбежала под снег. Куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого дома, подальше от этого человека, который до последнего ведет свою игру, недоступную её пониманию, разбивающую её жизнь и едва зародившиеся мечты о том, что все будет хорошо.
