- Моя мама всегда так готовила. Это вкусно и лук полезен для здоровья! – звякнув ложкой о край тарелки, Кира насупилась и сложила руки на груди.
- Я не стану есть гадость, даже если она спасет человечество от вымирания! – еще один звенящий удар.
- Ну и не ешь, сиди голодный!
Скрип ножек стула по полу. Кира встала и, схватив его тарелку, резко вылила остатки супа в раковину, забрызгав стену.
- Какая потеря, я только хотел сказать, что в остальном к супу претензий нет. Очень вкусный.
- Ты издеваешься!
Холодно улыбаясь, мужчина смотрел на пылающую от гнева Киру. Щеки покраснели, взгляд чуть исподлобья, как на врага народа смотрит, поза «руки в боки», волосы слегка растрепались и забавно подсвечивались тусклым светом лампы. «Злобный одуванчик», - назвал про себя эту картину маслом Михаил и усмехнулся собственным мыслям.
Вторая попытка поужинать увенчалась успехом. Кире оставалось только успешно переварить еще пару ехидных замечаний по поводу размера нарезанной капусты и количества мяса в тарелке.
«Надеюсь, чай мы попьем спокойно», - думала девушка, надевая на руку варежку-прихватку. Чайник только что закипел. Чашки уже были расставлены и ждали, когда их наполнит обжигающая жидкость.
- Не чай, - прошелестел голос над самым ухом. Кира от испуга чуть не выронила чайник, как ему удается так бесшумно передвигаться? Даже стулом не скрипнул, когда вставал из-за стола. Он стоял очень близко, спиной она едва не коснулась его груди. – Смотри, не обожгись.
Скрипнула дверка прямо над головой и на столешницу рядом с чашками опустилась коричневая коробочка. Кира второй раз чуть не уронила чайник. Пришлось поставить его обратно на плиту, а то обварятся оба.
- Какао? Шутишь?
Ей и в кошмарном сне не могло присниться, что этот человек не только обожает сухие завтраки-подушечки, но еще и пьет какао на ночь. Детский сад.
- Зимними вечерами какао самый подходящий напиток, согревающий и сладкий. Когда его пью, вспоминаю семью. Ну тот период жизни, когда она у меня была. Так что будь другом, две ложки сахара.
***
- Привет, - они встретились на красивой набережной: под ногами выложен брусчаткой замысловатый рисунок, красивые каменные перила отделяют гуляющих людей от спуска к воде. Едва слышные всплески воды, волны мягко накатывают на берег и убегают обратно.
- Привет, - Кира улыбнулась и посмотрела на Ярослава. Стало легко, тепло и беззаботно, все проблемы улетели куда-то далеко-далеко. Остались только он, нежный, ласкающий плечи ветер и влажный воздух.
- Я скучаю, - Ярослав сделал шаг по направлению к Кире. Еще шаг. В какой-то момент, когда парень оказался совсем близко, внутри девушки поселился страх. Страх заставил её отступать, затравленно смотреть и столкнуться, наконец, с каменным бордюром. Он приближался, как что-то желанно неотвратимое. Внутри звенела сотня маленьких колокольчиков предвкушения. Предвкушения его рук, его губ.
Руки крепко и приятно горячо сжали плечи. Снова чувствовать его рядом, какое счастье. Губы так близко, совсем рядом, но нет запаха. Такого родного, привычного и желанного. Прикосновение выходит пустым и стойка с хрустальными колокольчикам падает, все до единого разбиваются о холодные камни. Кира отталкивает его.
- Ты ведь этого хотела, - удивленный взгляд таких знакомых глаз. Как она скучала по ним, не рассказать.
- Нет, не хотела.
Кира открыла глаза и резко поднялась на кровати. Мгновенно стало холодно, сорочка насквозь промокла от пота, тело дрожало от внезапно накатившего возбуждения. Что за черт? Раньше ей снились только воспоминания. Сегодня же пугающе реалистичный сон не имел ничего общего с их прошлым. Кира загнанно озиралась по сторонам, но в комнате кроме нее и легкой паники никого не было. В голове не укладывалось, что она оттолкнула Ярослава, пусть даже во сне.
***
Дни тянулись медленно и странно спокойно. Михаил вернулся к работе, её же безжалостно поставили перед фактом, что до следующего года она в академическом отпуске. Доучиваться и сдавать экзамены придется с другими курсантами. Кира сначала злилась, но подумав решила, что все к лучшему. Ей не придется видеться с Лией и другими знакомыми, которые стали бы задавать неприятные вопросы или смотреть с жалостью и шептаться за спиной, что еще хуже.
Так что, несколько недель большую часть времени Кира была предоставлена сама себе. Выходить на улицу не хотелось, поэтому она начала изучать дом, а заодно и постепенно делать уборку. Хоть на первый взгляд здесь было чисто, при ближайшем рассмотрении оказалось, что Михаил убирался только там, где жил постоянно: в кабинете, коридоре и частично на кухне.
Два дня Кира потратила на то, чтобы закончить уборку кухни без помощи дара. Хотелось поработать руками – это успокаивало. Она вычистила все ящики, выбросила просроченные специи, разложила все так, как удобно ей и, наконец, убрала из всех углов паутину. Мужчина явно убирался не руками, а значит, чистил только видимые ему места. Углы, внутренности шкафов, зоны под диванами и коврами в их число не входили.
В одном из выдвижных ящиков Кира нашла книгу рецептов, заполненную мелким ровным почерком. Кто-то вел её аккуратно, тщательно прописывая каждый ингредиент и оставляя комментарии. Многие из них были в стиле «Паше не класть паприку», «Любимое блюдо Светы», «Приготовить Мише на день рождения», «Лук не класть, Миша не кушает». Кто такие Паша и Света девушка не знала, а вот замечания про Мишу на всякий случай запомнила. Раз уж им предстоит жить на одной территории, нужно научиться для него хотя бы готовить.
Михаил почти всегда оставлял изменения без комментариев. Единственным его замечанием стало укоризненное: «Опять они тикают», когда Кира завела дремавшие в кухне-гостиной старинные часы с кукушкой.
За эти дни в доме сложился определенный распорядок: Михаил приходил домой около семи, они ужинали вместе, после чего он запирался в кабинете на несколько часов. Кира не знала, чем мужчина там занимается, да и не хотела знать. У неё были свои планы на вечер. Изучая дом, девушка нашла некое подобие библиотеки. Почему подобие? Потому что помещение было чуть больше чулана. Книги распиханы по высоким, упирающимся в самый потолок полкам, как попало. В центре старая стремянка, чтобы доставать книги, закинутые кем-то на самый верх. За чтение Кира взялась с большим энтузиазмом, пытаясь утолить какой-то внезапный, невероятный голод.
Пока Михаил вечерами пропадал в кабинете, девушка читала в гостиной, завернувшись в плед. Ровно в десять вечера мужчина появлялся на кухне и ждал, пока Кира приготовит ему какао. Мог бы и сам, но почему-то всегда просил её. Она готовила две чашки – дурные привычки заразительны. Михаил невероятным образом мог растянуть одну порцию какао на несколько часов, погружаясь в мир книг или мыслей. Кира даже не пыталась использовать дар, почему-то знала, что там, внутри его головы, непрошибаемый блок.
