Но сейчас уже поздно что-либо менять. Дверь открывается. На пороге появляется Адлар. И я застываю, выпрямившись в кресле и вцепившись пальцами в свою юбку. Отвернувшись, смотрю на пляшущие в камине языки пламени и буквально кожей ощущаю прикованный ко мне мужской взгляд.
Дверь закрывается с тихим щелчком. Я нервно сглатываю. Надо было надеть. Нельзя показывать никому своё лицо. Свои глаза. Я беззащитна без этой маски. Слишком открыта. Доступна…
Он ступает бесшумно, но я всё равно чувствую его приближение. Слышу, как скрипит кресло напротив. Сел в него. Смотрит на меня.
Моя паника достигает того предела, когда я уже едва могу дышать, и на глаза наворачиваются слёзы.
— Посмотри на меня, Крольчонок, — велит мягко. Слишком мягко. Как я могу в эту его мягкость поверить?
— Я не могу, — шепчу сипло, сжимая ткань так сильно, что пальцы уже немеют.
— Почему?
— Вы знаете. Я боюсь, — признаюсь с горечью. И со стыдом. Вот на этом и кончилась вся моя храбрость. Видимо, придётся мне с этой повязкой срастись.
— Ты позволишь помочь тебе? — задаёт Адлар совсем неожиданный вопрос.
Как он может мне помочь? Разве что повязку подать.
Моё молчание демон, видимо, воспринимает за согласие, потому что внезапно подаётся ко мне и, довольно бережно ухватив за подбородок, просто поворачивает моё лицо к себе.
Своеобразная помощь. Не оставляющая выбора. Зажмурившись, застываю. Едва дыша. Не зная, чего ждать дальше.
— Ты — красавица, — произносит задумчиво спустя несколько секунд. Так просто. И внезапно гладит меня по щеке. — Мне очень приятно, что ты решилась показаться мне без повязки. Я ценю твоё доверие.
Знать бы ещё, зачем оно ему сдалось.
— Можно, я надену её назад? — прошу жалобно, так и не решившись поднять на него глаза.
Даже не столько из страха быть узнанной — без моей магии, они всего лишь бледно голубые. Нет, я просто не готова пока увидеть его реакцию на меня. Просто не готова попрощаться с иллюзией безопасности.
Просто… Я не уродлива. И полностью в его власти. Во власти мужчины. Молодого, здорового и сильного. Наверняка привыкшего, что его постель всегда греют женщины. А здесь никого, кроме меня нет.
— Нет, Крольчонок. Нельзя. Тебя здесь никто кроме меня не видит. Она тебе не нужна, — сообщает спокойно и абсолютно непререкаемо.
Нужна. Очень нужна. Но он уже решил иначе.
— Ты поела? — Адлар отпускает мой подбородок и садится в своём кресле удобней. Расслабленно откидывается на спинку, вытягивает ноги. В тех самых сапогах.
— Поела, — киваю, наблюдая за ним из-под ресниц.
— Умничка. Задавай свой первый вопрос, — то, что он довольно улыбается, я знаю, даже не глядя на его лицо.
Вот так сразу могу задавать? И ответит даже? С чего же тогда начать? Их столько в моей голове, этих вопросов. Что самое важное?
— Почему вы взяли меня под свою защиту? — всё-таки набираюсь я смелости поднять на принца глаза.
И попадаю в ловушку его взгляда. Тёмного, изучающего, пронизывающего. И, как ни странно, помогающего мне наконец немного успокоиться. Там интерес, а не похоть.
— Ты пришлась по вкусу моей тьме, — слышу совершенно неожиданный для меня ответ, и губы Адлара изгибаются в ироничной улыбке.
— Как это? — выдыхаю удивлённо.
— В тебе свет. Много. Это притягивает и манит. Греет, — вкрадчиво сообщает мне тёмный.
— Мой резерв пуст. О каком свете вы говорите? — недоумённо качаю я головой.
— Девочка, ты говоришь с чистокровным демоном. Мне не нужно чувствовать твою магию, чтобы распробовать сущность. В тебе довольно много древней крови. Скорее всего, ты либо эльра, либо дриада, либо светлая ведьма, но в последнем я сильно сомневаюсь.
Он так глубоко чувствует? Я даже не предполагала, хотя должна была бы. Как мало я ещё знаю об этом мире. Но… Тогда, получатся, что как только вернётся мой дар, я буду полностью раскрыта — далеко не все эльры были жрицами Светлой и магами жизни. Нельзя этого допустить. Значит, мне и в Раграсте нельзя оставаться. Но и Тори я бросить не могу. Что же делать?
— Тебя напугали мои слова, — констатирует принц. — Я уже понял, что ты скрываешься. И хочу знать от кого? И почему?
Никому я этого не скажу. Но можно ведь и по-другому ответить.
— От всех. Чтобы начать жизнь сначала.
В этом я не вру. Никто и никогда не должен узнать, кем я была раньше. Аминнариэль мертва.
— Ладно. Сделаю вид, что поверил, — хмыкает Адлар, склоняя голову набок. — Пока что.
— Можно я ещё спрошу?
Принц широко улыбается, барабанит пальцами по подлокотникам.
— Можно, но ты уже задала довольно много вопросов. Теперь каждый мой ответ будет стоить тебе одну мою выполненную просьбу, — сообщает искушающим тоном коварный демон. — Согласна на такой обмен?
Я не могу на это согласиться. Мало ли какие просьбы он озвучит. А с другой стороны, мне так много всего хочется спросить. Может, не всё так страшно?
— А если я не захочу выполнять? — решаюсь уточнить.
— Тогда я не отвечу. Всего лишь, — подмигивает лукаво.
— И не рассердитесь?
Знаю, что мой голос звучит недоверчиво, но ничего не могу с этим поделать.
— Нет. Обещаю, что на тебя не рассержусь. И никак не накажу тебя. Всего лишь не отвечу, — терпеливо произносит Адлар. — Так что, согласна?
— Да, — выдыхаю, чувствуя себя так, будто в омут с головой бросилась.
Глава 30
Глаза демона на миг вспыхивают таким хищным удовлетворением, что я снова чувствую себя той самой добычей, которую ловко загоняют в ловушку. И уже жалею, что согласилась на этот обмен. Впрочем… я ведь могу и не спрашивать больше ничего. Только и всего, разве нет?
Но с другой стороны… он ведь обещал. А чем чище кровь Древних течёт в венах, тем крепче должно быть данное слово.
Значит обещание чистокровного демона почти равно клятве.
И в конце концов, если бы он хотел причинить мне вред, разве стал бы затевать все эти игры? Нет, он бы просто взял желаемое. А раз играет со мной, значит ему зачем-то нужна моя добрая воля.
— Ну что же ты? Неужели струсишь? — подначивает, смотря на меня из-под ресниц.
Коварный демон.
— Что значат руны на вашей печати? — выпаливаю, решившись.
Он улыбается. Словно именно этого вопроса и ждал.
— Иди сюда, я объясню, — и красноречиво хлопает себя ладонью по колену, показывая, куда именно я должна идти. — Это моя просьба.
— Сесть к вам на колено? Зачем? — наверное мои глаза становятся огромными, как два блюдца.
