– Какие страсти! – голос Ильдара прервал так и не начавшийся поединок.
Братец умел появляться вовремя, мать его…
– А это что за удод?
– Мой родственник, – оскалился я, процедив сквозь зубы, расплескивая ярость.
– Заметно. Такой уже упырь, – наградил новым титулом моего брата Матвеев.
Тот усмехнулся лишь, хлопнув в ладоши, словно стал зрителем спектакля, разыгранного в его честь.
Я бы с радостью выгнал поганой метлой прочь этих двоих, освободив территорию.
Лишь одно немного успокаивало колотящееся сердце – Влады не было на месте, и этот бардак она не застала.
– Могу поинтересоваться, а что стряслось все-таки? – устроившись на диване, пробормотал Ильдар, окидывая нас взглядом.
– Деловые вопросы решали, ты мог бы зайти попозже.
– Я? Попозже? – рассмеялся он, взяв в руки со столика журнал, – да ни за что! Пропустить такой цирк, увольте.
– Он всегда ведет себя, как придурок? – обратился ко мне дружок Влады, хмуря густые брови.
– Почти, – кивнул я, уже даже не зная, что делать-то дальше. – Вы можете, кстати, побеседовать в баре за чашкой кофе, – возвращаясь за стол, бросил невзначай фразу. Рассчитывая, что буду услышан, но, видимо, переоценил своих гостей.
– Я утром разговаривал с Розой, – начал Ильдар, едва не заставляя меня скрипеть зубами, – ее очень беспокоит твое поведение, – закинув ногу на ногу, продолжил родственник.
– С каких пор ты стал ее психотерапевтом?
Братец скривил губы, коснувшись переносицы указательным пальцем как раз в тот момент, когда в кабинет влетела Влада.
С румяными щеками и горящими глазами, она принялась оглядываться, словно оценивая размер катастрофы, но к ее счастью, мы даже не успели ничего сломать из мебели, не говоря уже о собственных костях.
– А вот и виновница заварушки, – раскинул руки в стороны Ильдар, устремив взгляд на мою фурию, – ну и сколько он тебе заплатил за ночь с ним?
Глава 33. Влада
Это еще постараться надо было кому-то наверху, чтобы собраться эту троицу в одном месте, только Розы, как вишенки на торте там не хватало. Хотя того же Ильдара я бы с радостью век не видела. И вроде бы привыкнуть должна была к липкому взгляду братца босса, да все равно каждый раз по спине бежали мурашки. Не нравился он мне, в принципе, как и я ему.
Но на сей раз его вопрос просто вывел меня из равновесия. Презирала хамов, а из уст взрослого мужчины все это звучало до отвращения мерзко. Как он только в жабу не превратился. Но больше удивила реакция Егорова, я, правда, не ожидала от Антона такого. Он молниеносно схватил за грудки брата, дернув на себя, на миг даже показалась, что ноги Ильдара оторвались от пола и он завис в воздухе, но тут же я переместила взгляд на Антона Борисовича.
Никогда еще не видела босса настолько злым, что внутри все начинало дрожать, хотелось отступить на шаг и дышать тише. Только хлопала ресницами, не зная, что делать: послать Ильдара к чертям или высказать все.
Никто не давал этому подонку права унижать меня. Свои гипотезы он мог спокойно засунуть себе в одном потайное место и забыть мое имя навсегда. Эта странная забота о невесте брата не давала мне покоя. Спелись!
Неудивительно, конечно, если знать, что они давно знакомы, но со стороны это все выглядело странным. Ощущение было такое, что родственнику своего жениха Розита доверяла больше, чем самому Антону. Интересно, а его когда-нибудь посещали такие мысли: почему?!
– Не смей говорить с ней в таком тоне, – прошипел Егоров, обращаясь к Ильдару.
Тот ехидно растянул губы, явно не испугавшись брата ни на толику. Слишком он хорошо, наверное, знал того, но Антон сумел удивить нас всех.
– А то что? Побежишь жаловаться… – не пряча эмоций, поинтересовался Ильдар, – хотя кому, мамочки-то уже давно нет!
Я зубы сцепила сильнее, чтобы не заткнуть тому рот его же галстуком. Вот гад, чтобы он подавился своим ядом. Как можно быть таким злым, упоминать родителей Антона, зная прекрасно, что их давно нет, понимая, какой больной удар своими словами наносит брату.
Это было низко, даже для этого паразита!
– Рот закрыл. Не смей трогать моих родителей. Никогда, слышишь…
– Только не реви, – оттолкнул Ильдар Егорова, поправляя пиджак. – У меня нет с собой носового платка, но эта рыжая способна прижать тебя к своей груди. Я б и сам прижался…
Недоговорил он, удар пришелся четко в переносицу. Кровь хлынула на белый воротник его рубашки, оставляя красные кляксы. Я зажала рот ладошкой, чтобы не завизжать, но Кирилл схватил меня за плечи, заставляя отвернуться.
– Дыши, спокойно, – склонившись надо мной, вытянул он губы трубочкой, призывая меня делать глубокие вдохи.
– Отстань, – хлопнула его легонько по рукам, – я ж не рожаю. Лучше растащи их, пока они не разнесли офис, пожалуйста, – слыша за спиной мужскую брань и грохот, попросила Матвеева, зная, что мне Кирилл не откажет.
– Да пусть пар выпустят, – глядя через мое плечо, фыркнул он, а я зажала ладошками уши, не желая, чтобы эта картина отложилась в моей памяти.
– Ты идиот, Егоров, – смеялся Ильдар надрывно, – заступаешься черте за кого, а, между прочим, у тебя имеется невеста. Или уже Розе можно забыть про свадьбу?
– А чего ты так за нее печешься?
– Девчонку жалко, боюсь, закончит свои дни, как… – я поняла, куда он клонит, вспоминает ту, что променяла его когда-то на Антона.
– Хватит, – завизжала, что на ресницах повисли соленые бусины слез. – Прекратите. Вы взрослые люди, – шагнула я к Ильдару. – Чего ты хочешь? Унизить, растоптать, так и не простил, да?
– Много ты знаешь, пигалица, – хмыкнул он, шмыгая носом.
– Достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы.
– Этот наболтал? – кивнул он в сторону Антона. – С него станется, представляю эти небылицы.
– Нет, – покачала я головой, – только не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, как тебя гложет боль и обида. Да, она выбрала его. Оставила тебя… Предпочла твоего брата и погибла не по его вине. Ты это знаешь не хуже других. Почему тогда такая ненависть? Или эта зависть?
– Пошла ты, – процедил Ильдар, чуть подавшись вперед.
Егоров попытался встать между нами, но я не позволила. Мне хотелось услышать правду от Ильдара, я же чувствовала, что нащупала его болевые точки. Он сопротивлялся, но потому как темнели его зрачки с каждым мгновением, видела, что на правильный путь ступила.
– Уйду, – улыбнулась я ему, – только вот ты никогда не убежишь от этой боли, пока в твоем сердце живет злоба. И сгниешь ты от нее в итоге.
Он не стал меня слушать больше, вышел из кабинета, хлопнул дверью с такой ненавистью, что она едва не превратилась в щепки.
