— А как же Джонни? Ты его бросаешь? Он же не выживет.
— Почему это? У него есть мать, которая за него в ответе. Ты же сама мне говорила. Так что он не пропадет.
— Ты хорошенько обо всем подумала? — каким-то расстроенным тоном спросила женщина, о чем-то задумавшись.
— Ой, я такую пилочку в магазине присмотрела. Ты себе даже не представляешь, — Елена начала щебетать, в душе надеясь, что не сильно переигрывает, выставляя себя глупой и интересующейся всякой всячиной, но только не тем о чем спросили.
— Я его оставлю в центре или в больнице, написав отказную, — с угрозой произнесла женщина, ожидая реакции Елены.
Новость буквально ошарашила девушку, но ей удалось сохранить невозмутимое лицо.
— А мне-то что? — стараясь не выдать голосом свою заинтересованность, сказала Елена. — Делай как знаешь. Тебе решать.
Сказав, девушка сделала вид, что намерена прервать разговор, поскольку он ее гнетет. А на самом деле в страхе ожидала что дальше скажет женщина. Ведь от ее решения зависит судьба одного человечка, за которого она считала себя в ответе.
Женщина еще долго пыталась разжалобить Елену, пугая, чем чревато ее нежелание помогать, но девушка стояла на своем, она больше и пальцем не пошевелит, а уж денег и подавно не даст.
Все началось около двух лет назад, когда Елена проходила диспансеризацию в местной поликлинике. Как всегда происходит в таких случаях в медучреждении ничего толком организованно не было, больные шли на прием вместе со здоровыми, попутно ругаясь, устраивая склоки и выяснения отношений. Девушке следовало пройти терапевта и она терпеливо ожидала своей очереди, а рядом находился кабинет детского невролога, около него маялись мамочки с детьми разных возрастов, начиная от грудного возраста и заканчивая школьным.
Внимание привлекла одна пара: мама с малышом, тому на вид было три-четыре года. В глаза ударило явное несоответствие между тем, как одета мать и ребенок. На женщине были джинсы и блуза от одного известного дизайнера, туфли на высоком каблуке от другого, о том кричали лейблы, выставленные напоказ, заметить которые было просто невозможно. Елена, как и все девушки ее возраста, ходила по магазинам и присматривалась к дорогой одежде, но приобрести ее могла, в лучшем случае, при последней распродаже, когда цены снижались донельзя. Женщина же щеголяла одеждой из последней коллекции, что говорило о приличном достатке. Но стоило перевести взгляд на ребенка, как мнение о доходе семьи сразу же менялось. Малыш был одет в какие-то обноски, явно не со своего плеча, было видно, что он за кем-то донашивает и брючки, и ботиночки.
Вначале Елена подумала, что женщина случайно привела в поликлинику на прием чужого ребенка, поскольку ее об этом кто-то попросил. Но все изменилось, стоило назвать малышу модную женщину мамой и все встало на свои места. Услышав, что он ее зовет женщина скривилась, будто кислый лимон проглотила, причем не кусочек, а целиком. Елена сидела достаточно близко и не могла не заметить мимики горе-мамаши.
На малыше была надета бейсболка, которая скрывала почти полностью лицо, что не позволило сразу различить черты лица, а потому Елена сходу и не заметила, что у ребеночка проблемы со здоровьем. Очень серьезные.
— Куда ты лезешь, дурак? — женщина прикрикнула на мальчугана, пытающегося рассмотреть поближе цветок, растущий на окне. — Не трогай! Разобьешь горшок, а мне за него платить придется.
Елена вздрогнула от окрика горе-мамаши. Она не ожидала услышать столько ненависти в отношении ребенка. Было заметно, что женщина совершенно не стесняется своего поведения. Ее не волнуют люди, присутствующие рядом, наблюдающие за грубостью в отношении ни в чем неповинного дитя.
Очередь все не уменьшалась со временем, а представление, устраиваемое женщиной в модных тряпках, двигалось по нарастающей.
Малыш, хоть и имел отставание в развитии, но тем не менее был живым и любознательным ребенком, интересующимся окружающим миром. Мать отвлекла его от цветка, но теперь его вниманием был удостоен плакат на стене, который тот некоторое время разглядывал, а потом решил то ли попробовать на зуб, то ли оторвать кусочек.
— Господи, ну за что же мне такое наказание в виде этого идиота? — манерно всплеснула она руками, чем несомненно привлекла к себе внимание очереди. — Я же сказала. Сядь и сиди спокойно, — приказала мать малыша.
Бабульки, сидящие рядом, зароптали, что, мол, как можно говорить так на своего ребенка, но никто в открытую конфронтацию вступать не пытался. Кому охота быть оплеванным молодой и энергичной хабалкой?
В это время малышу надоело разглядывать плакат и выслушивать всем недовольную мамашу, он решил познакомиться с окружающими людьми и надо же было ему выбрать именно Елену. Мальчик подошел вплотную к девушке и заглянул в глаза, когда их взгляды встретились, то внутри у Елены что-то перевернулось. Такого открытого, доброго, счастливого взора никогда ранее ни у кого девушка не встречала. В голубых глазах мальчика одновременно уместилась вся мудрость мира, вперемешку с бесхитростностью, замешанной на добродушии с большой толикой надежды.
— Игать, — медленно, почти по слогам произнес ребенок, ожидая ответа.
— Не приставай к нормальным людям, — подлетела мать, потянув малыша в сторону. И принялась тут же жаловаться. — Когда же наша очередь подойдет? Сил моих нет. Все нервы вымотал.
«Интересно, чем же он ей вымотал? Не своим ли существованием?»- подумала Елена, продолжая смотреть только на ребенка.
— А во что ты любишь играть? — подала голос девушка, привлекая внимание малыша. И только потом обратилась к матери. — Вы не будете против?
— Да ради Бога. Можешь совсем забрать, — высказалась та, испытывая явное облегчение, ожидая, что будет избавлена от опеки на некоторое время.
Елена скрипнула зубами, недовольная ответом матери ребенка, но ничего не сказала, чтобы еще больше не накалять обстановку.
— Малыш, давай познакомимся. Я Елена, а тебя как зовут? — девушка взяла в свои руки ладошки ребенка.
— Зеня, — медленно проговорил мальчик.
— О! Какое красивое имя, — улыбнулась девушка, обрадовавшись тому, что ребенок пошел на контакт.
— А во что ты хочешь играть?
— Пилатов, — малыш наклонил голову, не мигая смотря в глаза девушки.
