На девушку повеяло запахом алкоголя, который обычно она на дух не переносила, а тут совершенно не обратила внимания, с жадностью стараясь разглядеть лицо мужчины, которого и не чаяла больше никогда встретить. Она постаралась отстраниться, чтобы лучше рассмотреть, но Аполлон подумал иначе.
— Нет. Не надо. Не отталкивай меня. Хотя бы не сейчас. Потом, — с каким-то исступлением проговорил мужчина, притягивая девушку к себе.
Елена только собралась сказать, что ничего подобного она даже не собиралась делать, но ей не дали. Аполлон с жадностью завладел губами девушки, вкладывая в поцелуй всю свою страсть и еле сдерживаемое желание. Обычно нежный и мягкий в обращении мужчина в этот раз действовал напористо, если не сказать грубо, сминая мнимое сопротивление, которого на самом деле и не было.
Вначале девушку немного испугал нажим, с которым она была притиснута к стене прихожей, ворвавшимся словно буря, мужчиной. Но буквально через несколько мгновений ее саму вовлекло в воронку чувственного водоворота. Оказывается, внутри Елены дремала не менее сдерживаемая страсть, буквально сразу же пробудившаяся под давлением обстоятельств.
Стоило мужчине понять, что его не гонят прочь, а желают видеть не меньше чем он, как поцелуи чуть утратили ярость, в то же время руки принялись блуждать по телу Елены. Девушка намеревалась лечь спать, а потому надела лишь легкий халатик, под которым ничего не было.
— Я хочу тебя, — выдохнул Аполлон в губы девушке, хотя словесного сообщения вряд ли требовалось, ибо Елена и без этого ощущала силу желания мужчины.
Жаркие губы прошлись по щеке, спустились на шею девушке. Она протяжно застонала. Прикосновения мужчины вызвали бушующий пожар во всем теле, сделав кожу чрезвычайно чувствительной. А уж шея всегда была эрогенной зоной у Елены, правда, об этом она узнала только в объятиях Аполлона.
Незаметно для девушки халат оказался распахнутым, обнажая белые груди. Губы, руки Аполлона, кажется, везде. Они мяли, ласкали, прижимали, вызывая в теле Елены ответный отклик. Грудь, последнее время ставшая чересчур чувствительной, получила свою долю ласки, вместе с совершенно не протестующей Еленой. Девушка наслаждалась прикосновениями, она была словно путник в пустыне, наконец, дошедший до оазиса и припавший к источнику.
Тело, истосковавшееся по ласке, отвечало на каждую ласку, волной чувственной дрожи, подготавливая к проникновению. Мужчина сдавленно застонал, когда проник пальцами в святая святых девушки.
— Ты ждешь меня, — хрипло прошептал целуя в ушко.
Что Елена могла ответить? Что это не правда, а ложь? Так нет. Она на самом деле пылала не меньше мужчины, стараясь возвратить хоть малую толику ласк. Ее руки блуждали под майкой Аполлона, очерчивая каждый мускул, каждую мышцу на торсе мужчины. Потому она решила не отвечать, а показать насколько ей приятна их встреча.
Где-то на границе слуха девушка различила бряцанье ремня, но ей было не до того. Горячие губы и язык Аполлона разговаривали поочередно с ее мягкими холмиками.
И тут она почувствовала как сильные руки поднимают над полом. Намерения Аполлона были ясны и понятны. Девушка и не противилась, обвивая торс мужчины своими ногами. Когда он проник внутрь девушки оба издали стон, слившийся в один.
— Как я долго этого ждал, — услышала Елена вместе с первым толчком, разжигающим еще большее пламя во всем теле.
— А я мечтала, — сорвалось с ее губ.
Столько пар в мире вкушают плоды страсти, даря друг другу наслаждение, но все равно у каждой из них она своя, особенная, ни с чем не сравнимая и уникальная в своем роде.
И пускай многие ласки не были нежны, а движения порывисты обоюдного желания было достаточно чтобы вознестись вместе ввысь и упасть с высоты, рассыпавшись на мелкие частицы от наслаждения, пронзившего остро и безвозвратно.
Страсть выжала из Елены все силы настолько сильно, что ее не держали ноги, когда потребовалось все же отлепиться от стены в прихожей. Она не заметила, как вместе с Аполлоном перебазировались в комнату на кровать, где и продолжили чувственные упражнения.
Казалось, что силы Аполлона неисчерпаемы, настолько он изголодался по Елене, что доказывал снова и снова. Уставшие и измотанные они уснули под самое утро.
35
— Привет, — услышала девушка, открывая глаза. Запах свежесваренного кофе будоражил обоняние.
Елена натянула повыше простыню, укрываясь. В первую секунду она не могла понять где находится и откуда перед нею появился Аполлон, одетый лишь в полотенце на бедрах.
— Ты сон? — не найдя ничего более вразумительного спросила у мужчины.
Аполлон провел рукой по небритой щеке, на секунду задумался:
— Нет. И кто из нас вчера пил? По-моему ты, — потом подумал и еще добавил. — Точно ты.
— Й-а-а? — удивленно протянула девушка. — Н-е-е-т. Не может быть. Я вчера не пила.
Тут она решила поменять положение и почувствовала как все тело отдало ломотой в каждой мышце. Особенно болели мышцы ног. Скривилась от болезненных ощущений. Аполлон правильно понял ее мимику.
— Хм. Если ты меня загоняла в трезвом состоянии, то какая же ты буйная, когда выпьешь.
Елена покраснела, вспомнив чего же она вытворяла, когда позволила опустить свои внутренние барьеры.
Почему-то она была уверена, что эта встреча с Аполлоном последняя и желала получить от нее как можно больше, а потому себя не сдерживала совершенно, не давая мнимым приличиям испортить удовольствие от прощания.
Стоило подумать про разлуку, как сердце сразу же заныло, а ведь оно у нее никогда не болело, а тут возьми да заболи. Наверное, надо будет обратиться к врачу. Ей нельзя допустить развитие заболевания. У нее теперь есть о ком заботиться. Она в ответе за еще одного человечка.
Как по заказу дверь в комнату открылась и в нее ворвалась маленькая буря, в лице Жени.
Мам, на какую ногу надефать? — мальчик даже не заметил как назвал Елену мамой, впрочем, не заметил и, застывшего немного в стороне, Аполлона. Он был практически одет, взлохмачен со сна, с заспанной мордашкой. — На эту или на эту?
Ребенок попеременно приложил носок то к правой ноге, то к левой.
— На какую хочешь, малыш. Хоть на ту, хоть на ту. Носкам без разницы на какую ногу налезать, — ответила Елена, улыбнувшись оттого, что видела ребенка счастливым и довольным. Для нее это было самое главное.
Но тут ее взгляд переместился на Аполлона и улыбка стекла с лица. Мужчина внимательно рассматривал ребенка. А тот только сейчас заметил постороннего в комнате.
— Ты тоже замушь соблалась? — мальчик разволновался и начал говорить гораздо не правильнее.
— Нет. Ну что ты? — в голове девушки закрутились мысли одна страшнее другой. Ребенок только потерял настоящую мать, а тут она, та, на которую ребенок понадеялся обнаруживается в присутствии мужчины. Что еще мог подумать ребенок?
