— Будь это так просто, я бы уже давно была в примах всех прим. Не отказалась бы отсасывать такому красавчику на постоянной основе.
— Это да!
На этот раз притворяться глухой было совсем не сложно, так как все мысли занимали любители давать пустые обещания.
Осознание, что приложенных усилий оказалось недостаточно, заставило меня пропустить обед и ограничиться апельсиновым соком. Отличный способ поднять сахар и продержаться до вечера. И вместо того, чтобы жевать вместе с другими танцорами салатные листья, я прыгала на скакалке в опустевшем зале, вставив в уши плеер. Дело было даже не в нежелании слушать нападки озлобленных коллег, просто мне ужасно хотелось наказать себя за глупость и слабость. Может, если бы не мое слишком очевидное помешательство на Вите, все бы удалось. Теперь уже не узнаешь, но с романтическими бреднями точно покончено. Он сказал, что секса у нас не будет? Ну и прекрасно, я только «за». Пусть переснимает промо с участием Дианы и лобызает в лифте ее.
Жгучая и яростная ревность вырвалась наружу, темп сбился, и тяжелая резиновая скакалка с силой хлестнула по икрам. Аж колени подогнулись, но злость сказала: поделом тебе, Павленюк. И я снова перехватила ручки и заставила себя прыгать. Ноги горели, по лбу градом катился пот… как вдруг вдруг открылась дверь, и в зал вошел Вит. На этот раз без сопровождающих. Ну конечно, пока поток наличности не прекращается, господину спонсору можно появляться где угодно и когда угодно.
Я про себя тихонько выругалась. Если бы Астафьев не пришел, я бы уже закончила упражнение со скакалкой. И не только потому, что устала. Просто существует ряд профессий, где время тренировок тесно взаимосвязано с расходом калорий и жизненными показателями. Я уже допрыгалась — в буквальном смысле — до того, что голова закружилась. Следовало выпить еще сока или прекратить упражнения вовсе, но скакалка в совокупности с плеером не давали Виту заговорить, и это меня устраивало. Впрочем, уходить он тоже не спешил. Стоял и смотрел, как сосредоточенно я тренируюсь, при этом, судя по усмешке, совершенно отчетливо понимал, что и почему я делаю. Кажется, ждал, пока запнусь. Это, благо, случалось нечасто.
— Какой счет? — спросил он.
— Что? Я не слышу, — ответила я.
Еще с минуту пропрыгала, обзывая себя дурой. Понимала, что таким образом запарываю будущий прогон «Рубинов», но гордость никому не обходится дешево. Да и потом, все ждут от меня осечек, к чему разочаровывать пираний. Внезапно скакалка с чем-то столкнулась, и я, опешив, повернулась к Виту, который остановил хлесткую резину голой рукой. Это должно было быть чертовски больно, но не одна я решила держать хорошую мину при плохой игре. Отбросив скакалку, господин спонсор — чтоб ему гаду пусто было! — дернул за провод от наушников, и те услужливо вылетели из моих ушей.
— Мачеха всегда говорила, что балерины не прыгают на носочках. Это накачивает икроножные мышцы, отбирая легкость, — сказал он. — А поскольку жалеть себя понапрасну ты не привыкла, кончай ломать комедию.
— О, так вы все-таки разбираетесь в балете, — не сдержавшись, уколола я его.
— Мы снова на «вы»? — даже не попытался скрыть усмешку Вит. — Что ж, пусть будет по-вашему. Не изволите ли отужинать со мной нынче вечером, ваше сиятельство?
Меня перекосило от этого обращения, и я вырвала у Вита скакалку. Происхождение, которым так кичилась мама, казалось теперь жуткой насмешкой. От него не осталось ничего, кроме воспоминаний. Как и от отца, как и ото всей моей семьи. Даже моя мать была не в восторге от того, что я подалась в балет, а уж за перекошенные физиономии родственников отца души было отдать не жалко.
— Вынуждена отказать, прошу меня простить, — ответила я в тон. — Не считаю это уместным, тем более что мое прошлое поведение оказалось совершенно непозволительным, господин Астафьев. Искренне о нем сожалею.
И тут же, вопреки словам о раскаянии, отвернулась от Вита и направилась к сумке за полотенцем, чтобы промокнуть лицо. Близость этого человека раз за разом подтачивала мой самоконтроль. Плюс я была разгоряченная, задыхающаяся, с капельками пота на лице — в таком виде перед Витом я чувствовала себя слишком уязвимой.
— И вам совсем-совсем не интересно, как так получилось, что обещанное вам местечко уплыло прямо из-под носа?
Не уплыло, а рухнуло с семи этажей под напором губ, я полагаю…
— Думаю, у меня есть пара идей на этот счет, и они куда ближе к правде, чем то, что для меня состряпали к ужину, — отбрила я, сделав вид, что ничуть не удивлена.
— Тогда не грех обменяться версиями, — не растерялся Вит.
Ну уж нет. Ни за что.
— Моя версия, увы, такова: мне следует держаться от вас подальше.
— Прекрасная мысль, — неожиданно согласился он. — Этим и займетесь после того, как я объясню вам условия дальнейшего сотрудничества.
Звучало разумно и даже обнадеживающе. Неужели он решил оставить промо со мной? И как же это согласуется со вторым составом? Придут смотреть на одну балерину, а увидят другую? Фотогеничная девушка на афишу, а та, что умеет танцевать — на сцену. Неужели господин спонсор все же решил послушать маэстро балетмейстера и прогнулся под аргументы в пользу Дианы? Как же мне не хватало ушей в кабинете Адама!
— Это можно сделать здесь, и не придется тратить время на бестолковый ужин.
— Этого нельзя делать здесь ни в коем случае, — насмешливо отозвался Вит. — Заметил, как вас любят коллеги.
— Они так любят каждую, которой повезло обойти конкуренток, — попыталась я защититься.
— Быть может, но причина вторична. Здесь разговора не будет.
Так и пришлось сдаться. Мы еще немножко поспорили по поводу времени выхода. Я настаивала на том, чтобы забежать домой и привести себя в порядок, а Вит говорил, что тогда мы вообще никуда не успеем. Я лишь горестно вздохнула и сообщила, что теперь он будет знать, как связываться с балеринами.
— Придержите две… — начала я, но опоздала с предупреждением. Дверь тетиной квартиры хлопнула привычно громко, и я поморщилась.
— Простите, — извинился Вит и огляделся.
Он настоял на том, чтобы подвезти меня до дома. Я очень этого не хотела, отговариваясь пробками, неудобствами, даже его занятостью — тщетно. После разговора в зале доверие было попрано. В итоге меня усадили в машину, пристегнули, закрыли на замок и доставили в пункт назначения практически силком. Ну а поскольку торопиться со сборами я не собиралась, пришлось пригласить Вита подождать в квартире.
— Наташа, это ты? — крикнула из комнаты Полина Игоревна. Впрочем, на этот раз дожидаться ответа она не стала. — Ты не одна?
— Я переоденусь, и мы сразу уйдем, — крикнула я.
Однако не успела снять туфли, как удивленная тетка нарисовалась на пороге, благоухая цитрусом и мускатом. Край ее бессменной вязанной крючком шали съехал с плеча и подметал пол. Высокий ворот блузки с жабо был привычно подколот бирюзовой брошью, а местами поседевшие светлые волосы были уложены в высокий шиньон. Да так, что ни локона не выбивалось. Не спорю, она выглядела аристократично, но в двадцать первом веке смотрелась неуместно.
