— Добрый вечер, — поприветствовала она Вита, даже не попытавшись скрыть изумление.
Я не говорила ему, что живу с тетей, и мой провожатый, ныне наблюдавший очевидное фамильное сходство, выглядел обескураженным. Должно быть, подумал, будто перед ним моя мама, уже отправившая на тот свет одного из представителей сильной половины человечества. Боже, кто бы знал, как хотелось оставить его в неведении как можно дольше, но тетя бы представилась сама, а потом еще попеняла на мое воспитание.
— Вит, это Полина Игоревна, старшая сестра моей матери, — представила я неохотно. — Тетя, это Вит Астафьев. Он спонсор нашего балета, мы собираемся обсудить некоторые рабочие моменты за ужином. Мы надолго не задержимся.
— Очень приятно, — опомнился Вит.
— Как и мне, — заверила тетя. — Выпьете чаю, пока Наташа собирается? — примерила она на себя роль гостеприимной хозяйки.
— С удовольствием.
Мне это не понравилось. Тетя не отличалась болтливостью, но гость, спорю, рассчитывал на другое. И вспоминая, как ловко Вит подвел меня к интересующим его вопросам в первую встречу, я решила поторопиться. Наспех приняла душ, ограничилась скромным макияжем, собрала волосы в высокий хвост, а затем направилась к шкафу за платьем. Выбирать было, в общем-то, не из чего: для вечерних встреч годилось только то, которое я покупала в прошлом году для банкета в честь премьеры Рубинов. Оно мне очень подходило и сорвало комплимент даже с губ Адама, но почему-то на этот раз показалось слишком коротким. Из-за лифта хотелось облачиться во что-то менее провокационное. Лучше до пят. Впрочем, еще раз: выбирать было не из чего.
Оказавшись в коридоре, я попыталась потянуть пониже подол платья и прислушаться к разговору. Вроде бы тетя рассказывала Виту о своем покойном муже. Это меня успокоило. Но преждевременно.
— Наташа, — сразу заметила меня в дверях Полина Игоревна. — Я как раз говорила гостю, что он напоминает мне твоего отца.
Я постаралась не выдать реакции, но у меня от такого заявления чуть глаза на лоб не полезли.
— Я надеюсь, речь о социальном статусе? Потому что все остальное не делает Виту чести, — поинтересовалась я, шаря глазами по кухне в поисках фрукта, который можно было бы перехватить перед ужином.
Отсутствие обеда все же не прошло даром, и голодная вата появилась в голове еще на репетиции. Спасло меня лишь то, что балерины из па-де-карта запороли прогон, заставив Адама обрушить на них тройную порцию тренировки. И пока балетмейстер отыгрывался на четырех балеринах труппы, остальные занимались чем придется. Лично я большую часть времени сидела в растяжке и мысленно выстраивала номер, который мы с Адамом готовили для Вита всего несколько дней назад. А еще досадовала на себя за пропущенный обед.
Увы, еды не находилось и теперь.
— Утром здесь был апельсин, — потребовала я у Полины Игоревны.
— Он подпортился с одного бока, и я его выбросила, — пояснила она. Это было плохо, но еще хуже, что затем тетя вернулась к прошлой теме. — Отчего же? Твой отец был удивительно обаятельным человеком.
— В точку, — согласилась я. — Но я бы скорее отнесла это к числу слабых сторон отца, ибо пользовался он своим… даром не во благо.
— Быть может, ты права, — пробормотала тетя. — Быть может.
— Думаю, нам пора, — поспешила я свернуть разговор, пока не нашлись новые аргументы.
Я впервые посмотрела на Вита и обнаружила его внимательный взгляд, будто бы пытающийся проникнуть в семейный тайны. Впрочем, он с готовностью кивнул и поднялся со стула.
До машины мы добрались без приключений, но, пока спускались по лестнице, у меня немного кружилась голова, и приходилось крепко держаться за перила. И если я планировала начать разговор о назначении Дианы прямо в машине, то теперь решила его отложить. Для такого нужна была концентрация.
— Похоже, гости у вас бывают нечасто, — подметил Вит, стоило нам немного отъехать от моего дома.
— Что? — рассеянно переспросила я, занятая борьбой с собственным телом. — Да, нечасто. Это не мой дом, чтобы приглашать в него гостей.
— А есть кого приглашать?
После этого вопроса я довольно резко повернулась к Виту, пытаясь прочесть по лицу, не померещился ли мне намек в его вопросе. Но тут же пожалела о своей импульсивности: голова закружилась сильнее и к горлу подступила тошнота.
— Вит, остановите, пожалуйста, машину, — попросила я слабо, стараясь собраться вновь и остановить вращение картинки перед глазами.
Он холодно взглянул на меня, будто решил, что это новая попытка улизнуть, и даже не подумал подчиниться.
— Мне нехорошо, остановите! — воскликнула я, вжимаясь в сиденье.
Мы перестроились так резко, что сзади раздался возмущенный гудок клаксона. Однако машина остановилась, и мне немного полегчало. Кажется, Вит ждал объяснений, но я намеревалась просто переждать приступ. Признаваться в том, что я отказалась от обеда из желания наказать себя за лифт, было стыдно. И еще хуже стало бы, соври я, что причина — коллеги по труппе.
— В чем дело? — все же потребовал Астафьев.
Я попыталась отмолчаться, но это не дало результата. Меня так и не сняли с прицела взгляда.
— Слишком много тренировок, слишком мало еды, — пробурчала я неохотно.
— То есть вы собираетесь отключиться в моей машине от голода? Какая… неразрешимая проблема! — издевательски уточнил он и, пробормотав что-то вроде «чокнутых балерин», вылез из автомобиля.
Щелкнул замок, и я не без раздражения отметила, что меня снова заперли. Да что не так с этим парнем?! Охоч увезти меня куда-нибудь шантажом, надавать обещаний, зацеловать до потери пульса, а потом притвориться, что не было ни громких слов, ни жарких объятий. И снова приходит, сажает в машину, запирает… замкнутый круг! Неприятно царапнула мысль, что так же поступают с дикими зверушками. Подманивают в клетку вкусностями, гладят, любуются, выпускают на свободу и повторяют процесс, повторяют… пока животное не начинает приходить за добавкой по своей воле. Пока не приручат окончательно. Вот только покладистые зверьки уже не так интересны, ради них не нужно стараться.
Я мотнула головой, отгоняя жуткое сравнение, и отвела от шеи ворот платья. Предупредил бы хоть, что запрет — окно бы открыла. Не полностью, конечно, а щелочку, в которую ну никак не вылезу. А то сидеть в духоте, когда кружится голова — удовольствие ниже среднего. Благо, Вит отсутствовал недолго: дошел до ближайшего крошечного магазина и вернулся. Видимо, с едой.
— Вылезай, — велел он мне, распахнув дверцу и протягивая руку.
— По-твоему, меня нужно запирать? Думаешь, я далеко убегу в таком состоянии и на шпильках? — спросила я кисло и даже не заметила, как снова перешла на «ты». Никак у нас не получалось с субординацией.
— На пуантах, значит, скачешь в любом состоянии, а с каблуками беда? — поинтересовался он, ничуть не поверив.
