— Не могу дождаться, когда нас официально представят. Думаешь, у нас все получится?
Она взглянула на меня с такой радостью и надеждой, что в горле встал ком. По-детски наивные глаза смотрели с не по годам морщинистого лица женщины, прошедшей через ад.
— Конечно получится, — ответила я сипло.
Не говорить же было, что спустя семнадцать лет их брак погибнет под весом измен и самообмана, а человек, который привел ее в такой восторг, лишится жизни от ее руки.
Вроде бы безобидный разговор с матерью настолько выбил меня из колеи, что я опоздала на репетицию и попрощалась с расположением Адама. Да-да, вы не ослышались. Наш главный был так доволен моими трудовыми подвигами, что даже не придирался. До сегодняшнего дня. Ну а поскольку на этот раз я пришла на десять минут позже, да еще перед генеральной — получила выволочку. И все было бы не так страшно, если бы, достав пуанты, я не обнаружила, что со своими проблемами забыла их почистить к спектаклю, и теперь они пестрели темными пятнами, которые на сцене недопустимы. Из-за опоздания я осталась в зале последней и, каюсь, позволила себе выпустить пар.
Зазвездив в зеркало пуантами, я вслух покрыла трехэтажным все свою жизнь. Досталось и матери, и Адаму, и Виту… да даже Полине Игоревне, которую мне винить, в общем-то, было не в чем. Закончив свой монолог отчаяния, я тяжело повисла на станке и вдруг обнаружила, что не одна.
— Помощь нужна? — поинтересовался Дэн.
Наш премьер являлся для балета человеком нетипичным. Он перешел к нам из какой-то труппы два сезона назад почти под конец танцевальной карьеры, быстренько подмял под себя все роли, но даже не попытался влиться в коллектив. Общался чуть ли не исключительно с Дианой, и оттого его любили даже меньше, чем меня. Тем более странно прозвучало его предложение о помощи.
— Нервы сдают из-за нового назначения? — предположил он, пока я рассуждала о мотивации. — Кстати, я тебя не поздравил.
— Не переживай, вас таких не поздравивших целая труппа. И назначение ни при чем. Просто я вчера отключилась и не привела в порядок пуанты перед выступлением. А другие оставила дома. Придется «усаживать» новые и сразу танцевать в них. Если облажаюсь, соло разобьет мне все ноги. Там одни прыжки и пируэты.
С этими словами я отвернулась и снова повисла на станках.
— Подготовь новые в сольное время, а если нужна помощь с прогоном номера в них — зови.
Это было очень странно и непривычно. Я никогда не думала о Дэне как о возможном союзнике. Хотя бы потому, что он всегда был собственностью Дианы. Интересно, что его надоумило пообщаться со мной?
— Спасибо, — ответила скупо.
Не скажу, что мне легко дались слова благодарности, ведь подвох мерещился на каждом шагу. Но если имелся хоть шанс приобрести в лице премьера союзника, я не желала его профукать.
От «Рубинов», если честно, уже подташнивало. Этот балет пора было снимать, даже Адам понимал. Его извинял лишь собственный проект, который требовал намного больше сил, нежели классическая постановка. Нет, прежняя постановка была хороша и красочна — залы набирались, но критики уже не единожды прошлись по задержавшемуся шоу, очень злобно высказавшись под заголовком «Когда же закончится день сурка?». То, что они были правы, я признавала, поскольку могла бы танцевать свои номера даже с закрытыми глазами.
Год я традиционно отпахала в кордебалете, как среднестатистическая ломовая лошадка, а потом вышла в солистки. И сразу получила это назначение в «Рубины». За чистую хореографию… И не потребовали больше ничего. Ни тогда, ни теперь. Для меня эта партия была набором элементов, для Адама — выпендрежем-смотрите-как-мы-можем. Вишенкой на торте, если угодно. Красиво, эффектно, но ни о чем. И только в этом сезоне я начала понимать, насколько больше могла бы отдать роли. Однако я не предлагала, а от меня не требовали. И это еще раз доказывало, что, если бы не вмешательство Вита, не попасть бы мне в дамки.
— Пропускаем соло, времени мало, — велел Адам, стоило мне сделать всего пару шагов. — Кстати, Павленюк, что с твоими пуантами? Грязь видна с заднего ряда амфитеатра!
— На спектакль я другие возьму, — крикнула я в зал, не зная, что и чувствовать. Пропуск соло означал, что мне доверяли, но я горела идеей что-то доказать, выложиться на максимум. Всего сезон на то, чтобы добиться ведущих ролей и переплюнуть Диану, и неоткуда ждать помощи.
— Да уж будь добра, — тем не менее отозвался Адам и вдруг растянул губы в фальшивом оскале. — Только улыбка, Павленюк, улыбка. Представь, что тебе предложили место примы в Венской опере или что там тебя вдохновляет.
Кто-то сзади заржал, потому что балетмейстер очень точно описал область моих интересов. Впрочем, ничего обидного я в его высказывании не углядела и даже улыбнулась. От мысли, насколько крепко Вит взял Адама за яйца, конечно. Вы только посмотрите: наш главный не устроил мне показательную экзекуцию за опоздание, пропустил соло в знак доверия, а теперь довольно скромно отчитал за неподобающий вид на генеральной.
— К следующей сцене, живее-живее, — подгонял балетмейстер.
— Как думаете, кто будет сидеть в спонсорской ложе сегодня? — услышала я разговор девушек. — Старички? Новички?
— Да брось. Адам уже как только не прогнулся под молодого красавчика. И прогон устроил, и на урок пригласил. И, говорят, позволил вмешаться в процесс создания костюмов для новой постановки.
— То ли еще будет, — на этот раз отозвались куда менее радостно.
Последнего факта я не знала и удивленно взглянула на балетмейстера. Вот уж действительно сложился в три погибели, чтобы уместиться в требования господина Астафьева!
— Музыка! — гаркнул Адам.
День перед первым спектаклем сезона выдался очень тяжелым. Накладка шла за накладкой, и очень скоро стало вообще не до танцев. Обслуживающий персонал бегал по театру с выпученными глазами, спасаясь от воплей руководства. Артисты балета скрестили пальцы на удачу, дабы не навлечь гнев на себя даже намеком. Сольные репетиции были сорваны из-за свойственных первому дню проблем, и это подарило нам время, которое мне требовалось особенно остро — для работы над пуантами. Я в спешке пришила ленты и кожаную накладку на носок, выдрала излишки материала из-под стельки. Затем мяла пуанты, гнула и била, мысленно приговаривая стишок из Остеровских «Вредных советов», который каждый раз приходил мне на ум во время подготовки балетной обуви:
Если вы с друзьями вместе
Веселитесь во дворе,
А с утра на вас надели
Ваше новое пальто,
То не стоит ползать в лужах
И кататься по земле,
И взбираться на заборы,
Повисая на гвоздях.
Чтоб не портить и не пачкать
Ваше новое пальто,
