Попеняв на себя за неосторожность, я двинулась в их сторону и, подходя, услышала:
— А вот и она — восходящая звезда балета. — Балетмейстер тронул меня за талию в покровительственном жесте, и я с трудом подавила желание сделать шаг вперед, избегая его ладони. — Наталья Павленюк.
Я выдавила вежливую улыбку в его сторону и только после этого перевела взгляд на гостей. Точнее на всех, кроме одного, от которого хотелось бежать как можно дальше. Незнакомый мужчина, судя по всему, приходится Виту отцом. Он был ниже почти на голову, но их черты лица во многом повторялись. А девушка, стоявшая между ними, казалось, была даже младше меня, и на мгновение сердце екнуло. Чья она? В наш век такую вот юную красавицу может себе позволить любой, у кого есть деньги.
— Наташа, позволь представить тебе наших замечательных гостей. Михаил Астафьев, большой поклонник балета. А это его очаровательная супруга — Алена.
После этого я постаралась выдохнуть как можно медленнее и только усилием воли удержала нейтральное выражение лица. Ну или надеялась, что удержала.
— Вита ты уже знаешь.
В этот момент мне пришлось взглянуть на него и даже кивнуть. Он смотрел на меня без привычной насмешки, и я, кивнув, поспешила обратиться к его отцу как можно более радушно:
— Очень рада познакомиться, — заверила я, протягивая руку.
— Не выразить словами, как счастлив я, — хрипло пропел Михаил, и я испытала очень странное чувство. У них с Витом были совершенно одинаковые голоса, и эта ласкающая хрипотца была так знакома. По коже побежали глупые мурашки. — Я действительно большой поклонник балета и готов поклясться, что вы — украшение этого спектакля.
После этого он коснулся губами пальцев моей руки, и супруга-Алена изменилась в лице.
— Счастлив, что именно ваше лицо станет символом нового представления.
Он улыбнулся так, что мне захотелось отодвинуться подальше.
— Не смущайтесь, Наталья, — неожиданно вмешался Вит, впиваясь взглядом в мое лицо. — Отец просто дамский угодник.
— Пожалуй, это правда. Но я не верю, что смутил девушку, — возразил Михаил.
— Ничуть, — подтвердила я.
Наткнувшись на взгляд Вита, я мысленно дала себе затрещину. Весь его вид говорил: «ну хоть вид сделай, что тебе неприятны подобные комплименты». Я попыталась послать ему ответный мысленный сигнал: «не твое собачье дело».
— Кстати об этом, — отвлек нас Адам как раз вовремя. — Вит, ты упоминал, что хочешь снять промо к балету, но не уточнил даты. Это будет уже после гастролей? И как это впишется в график?
— Это будет на выходных, — поправил его Вит, медленно отводя от меня взгляд. — До вашего отъезда.
— Но костюмы… — нахмурился балетмейстер.
— Костюмы для исполнителей ведущих партий готовы, а вся труппа не понадобится. Только Наталья и… ваш премьер.
Я в глаза не видела эскизы и теперь пыталась представить, что может сгодиться для роли современной девушки, которую проиграл любимый. Было жутко интересно, и все потому, что я краем уха слышала, будто господин Астафьев лично руку к этому делу приложил. Он придумал костюм для меня. Черт. Я постаралась спрятать взгляд где-то в районе дизайнерских туфелек супруги-Алены.
— Ты весьма спешишь, — помрачнел Адам. — У нас готова всего пара-тройка номеров.
— Увы, но в мире бизнеса все делается очень быстро, — бесцеремонно заметил Вит. — Мы так привыкли, и вам тоже придется подстроиться… под обстоятельства.
Под обстоятельства? Точнее, под спонсоров. Я постаралась удержать лицо и рвущиеся наружу слова, что искусство — это не ставки по процентам, которые можно вычислить, взяв в руки калькулятор. Адаму было еще хуже: у него даже глаз дернулся, но ответил балетмейстер предельно ровно:
— Разумеется.
— Вот и замечательно, — поддержал Михаил. — Но я предлагаю оставить разговоры о делах в стороне и веселиться. Наталья, не откажете мне в танце?
То, каким взглядом смерил нас Вит, навсегда сохранится в моей памяти. Потому я постаралась нацепить лучшую из своих улыбок и кокетливо протянула руку, хотя воодушевления не испытала. Михаил был женат на девчонке лет восемнадцати. А со старыми конями, которые борозды не испортят, нужно держать ухо востро! Впрочем, спонсоров уважить все равно пришлось бы: либо Вита, либо его отца. С первым я танцевать совсем не желала, памятуя о том, чем закончился прошлый раз. Оставался второй. Плюс, Адам остался доволен, а Диана, напротив, — в ярости. Она пристрелила меня с одного взгляда и тут же отвернулась.
Вопреки ожиданиям, танцевал отец Вита прекрасно. Лучше, чем сын, что я отметила не без злорадства.
— Удовлетворите мое любопытство, отчего вы решили посвятить себя балету? — начал Михаил, играючи кружа меня под музыку.
— Я полюбила балет с первого урока, — пожала я плечами. — Но едва сказала маме, что хочу танцевать всерьез, она очень разозлилась. Тогда вмешался отец и разрешил мне заниматься сколько душе угодно. Просто назло. Он любил красивые жесты. Особенно если они не требовали никаких усилий. А я по детской наивности верила, что папа меня поддержал, так гордилась и занималась еще старательнее. Когда опомнилась, прошло много лет и пути назад уже не было. Да и не хотелось.
— Вы на них злитесь? На родителей? Дети часто жестоки к своим родителям. У меня три сына, и все они терпеть не могут и меня, и друг друга. Вит единственный, кто это умело скрывает. Скажете, я паршивый отец?
Если он ждал сочувствия, но точно не на ту напал. Ночь, когда я увидела распростертое и окровавленное тело отца, оказалась двойным ударом. Да, мама здорово отличилась, но и отец тоже. Он хотел уйти, не сказав мне ни слова. Бросить ради другой женщины. Причинить ребенку боль можно очень многими способами, и я не собиралась утешать Михаила Астафьева.
— Скажу, что вряд ли хуже моего, а это уже неплохо, — ответила я уклончиво.
— А вы интересная девушка, — прищурился Михаил и задумчиво взглянул в сторону сына.
Почувствовал? У меня чесалась кожа от взгляда Вита. Он следил за нами практически неотрывно. Я чувствовала его взгляд всем телом и несколько раз смотрела в его сторону, удостоверяясь, что не сошла с ума. Вот и на этот раз во время очередного поворота взглянула. Он пил шампанское и пытался прожечь во мне дыру. Во всяком случае одежда, кажется, уже дымилась и собиралась упасть к моим ногам, оставив хозяйку обнаженной. По коже поползли мурашки. Снова. Как это было неловко: гореть одним мужчиной, танцуя с другим. Скорее бы все закончилось! Кто придумал такие длинные песни?
— На вашем участии в новой постановке настоял мой сын? — неожиданно прямо спросил Михаил, очевидно, заметив переглядку.
— Простите, но я не совсем понимаю, — попыталась я увильнуть.
— На том, чтобы вы танцевали Кристину, настоял Вит? — тут же конкретизировал Михаил, не позволив мне увильнуть.
