Я спрашивала серьезно, но, если бы Вит ответил «да», — не миновать ему женской истерики. Если честно, мне хотелось врезать самой себе от одной мысли, что из-за увлечения неправильным мужчиной я могла оказаться в кордебалете снова и, вероятнее всего, надолго. Ну а кому нужна балерина, которая виснет на шее у спонсора? Угробленная репутация? И ради чего!
— Дьявол! — с чувством выдохнула в ответ на свои мысли и отвернулась к окну.
Досада наполняла глаза слезами, но я бы ни за что на свете не расплакалась перед Витом. Увлекшись борьбой с эмоциями, я не сразу осознала, что машина останавливается. Это было плохо, и я затравленно оглядела дверь в поисках рычажка, отпирающего замок. У меня была возможность уйти, но…
— Заканчивай истерику, — раздраженно проговорил Вит и потянул меня за локоть.
Меня его фамильярность дико разозлила, и вместо того, чтобы повернуться, я выдернула руку из его пальцев. Впрочем, этим тоже ничего не добилась: мгновение, и господин спонсор отстегнул мой ремень безопасности, схватил меня за подбородок и заставил повернуться к нему. Между нашими лицами оказалось сантиметров десять, я чувствовала его дыхание на своих губах. Опять. Как в режиме бесконечного повторения. Но возбуждения больше не было — только гнетущее чувство обиды.
— Когда я говорил, что между нами ничего не будет, я не юлил. Ты танцуешь на мои деньги. Это все, что нас связывает, поняла? Твои ожидания — твоя проблема, мои ожидания — моя проблема. И если они на какой-то момент совпали — плохо, но это ничего не меняет. В рекламу спектакля вложены средства, и даже не думай сбежать, поджав хвост, просто потому что все обернулось не так, как ты себе воображала. Поверь, сделаешь это, и не устроишься ни в одну порядочную труппу.
Отчитав меня, будто ребенка, Вит опустил глаза к моим губам и тут же выпустил подбородок из пальцев, будто не доверял сам себе. Мне же захотелось стереть с лица его слишком внимательный взгляд.
Полагаю, от слов Астафьева мне должно было полегчать, но этого не случилось. Пришлось признать, что больно вовсе не из-за труппы или загубленной карьеры. Просто человек, в которого я влюбилась, обещал жениться на другой, а я для него значила не больше развлечения. Хорошенькая балеринка — предмет роскоши плюс капелька соблазна.
— Отлично, — выдавила я хрипло. — Значит, каждый занимается своим делом. Меня это устраивает. — Черта с два меня это устраивало, но мечтать о большем было бы глупостью. Да еще закончилось бы сменой труппы — никак иначе.
За оставшуюся часть дороги мы не сказали друг другу ни слова. И когда машина остановилась около дома тети, я лишь сдержанно кивнула. Запретила себе думать, что все это в последний раз, что все закончилось, толком не начавшись.
— До встречи после гастролей, господин Астафьев, — припечатала, рывком открывая дверь машины.
Я старалась сдерживать шаг вплоть до самого подъезда — чтобы спонсор не видел. А вот по лестнице рванула с невероятной скоростью, спеша оказаться в одиночестве. И едва не рявкнула на Полину Игоревну, традиционно поинтересовавшуюся, я ли это явилась. Закрылась в комнате и заметалась из угла в угол, сдерживая желание залезть в гугл.
Впрочем, хватит прятать голову в песок и делать вид, что все в порядке! Хуже не будет. И я схватила телефон и вбила в поиск имя своего спонсора. Фотографий поиск выдал не так уж много, но на третьей с начала Вит обнимал за талию холеную огненно-рыжую красавицу. Они выглядели если не влюбленными, то как минимум счастливыми. Именно это меня окончательно добило. И тогда я сделала то, что не позволяла себе со времен смерти отца: легла на диван и укрылась пледом с головой. Я хотела спрятаться от этого ужасного мира хоть на несколько часов.
Глава 7
В зеркалах моё отражение
Шепчет тихо, твердя с сожалением,
Что любовь — это яд, разрушение!
И бежать от неё без сомнения,
Надо мне, сохранив уважение,
К тем ничтожным остаткам себя….
Знание правды будит волнение -
Моей гордой души воскрешение
В сотнях Па возрождая меня!
В сотнях «Нет» закаляя меня!
От Ольги Пейливановой
Гастроли по Европе стали той самой передышкой, которая была мне необходима, как воздух. За месяц планировалось объехать три страны, что не так уж мало. График напряженный, но залы набирались полные, и это было приятно. Тяжело в основном потому, что из-за требования спонсоров помимо стандартных репетиций мы занимались новой постановкой. И больше всего доставалось исполнителям ведущих партий. Только представьте: много часов наедине с Дэном и Дианой.
Разумеется, после того, как премьер прилюдно поддержал меня на открытии сезона, присоединившись к нашему с Витом разговору, звезда труппы ополчилась на нас обоих вдвойне. И поскольку остальные танцоры не были так прозорливы, как Дэн, мы с новообретенным другом оказались в своего рода изоляции. Жаловаться смысла не имело: большие компании я не любила, а с Дэном было легко.
Тем вечером спектакля не было, и сидя поздно вечером на Пражском метрономе со стаканчиками ягод в руках и взирая на город с высоты, мы обменивались впечатлениями о гастролях и предстоящей постановке. Поскольку премьер, в отличие от меня, обладал завидным опытом, он сразу сказал, что задумка Адама неплоха: современный балет с налетом популярного нынче контемпа обязан иметь успех. Кроме того, тема страсти и предательства всеми любима.
— Через три дня назад, — выдала я невпопад, стоило нам взять паузу в разговоре.
Эта мысль крутилась в моей голове уже целую неделю. Что меня ждет по возвращении, кроме бешеных счетов из психиатрической лечебницы?
— Не хочешь возвращаться? — тут же зацепился он.
— Не хочу, — признавалась.
— Из-за матери?
— Не только, — попыталась я уклониться от ответа.
Не знаю, как он догадался о причине моего недовольства скорым отъездом, но тем не менее:
— Удовлетвори мое любопытство: что все-таки у вас со спонсором? — попросил Дэн.
Спорю, я здорово помрачнела после этого вопроса. Мало того, что мне не хотелось говорить об Астафьеве, так еще однозначного ответа не имелось. Я знала, что Вит женится, я знала, что у нас ничего не может быть, я настояла на четком следовании уговору и ограничении встреч, но не могла избавиться от наваждения. Без конца перебирала в памяти моменты: каждый взгляд, каждое слово, каждое прикосновение. Скучала на физическом уровне. Разве так бывает? Да что я знала об этом человеке? Считай, ничего. Мы не добрались до обсуждений дорогих нам людей, вещей, даже вкусов. Мы были незнакомцами, которых дико тянуло друг к другу. Вот и все. И он ни во что меня не ставил. Так какого дьявола я сходила по этому человеку с ума?! Он пробирался в беззащитность моих снов, мерещился в лицах прохожих и сидел в зрительном зале на чужом месте. Иными словами, я смогла прогнать Вита от себя, но не выгнать из себя!
