— Ты что делаешь? — зарычал Вит и втащил меня обратно в машину.
— Пусти, — прорычала я. — Ненавижу тебя. Зачем ты меня сюда притащил?
— Ну привет, синдром отмены, — как ни в чем ни бывало сказал Вит.
Я стушевалась. Неужели он прав? Я пробыла на «пыли» не более трех недель. Я не подготовилась к последствиям. Совсем. Даже близко не понимала серьезности происходящего.
Вит унес в дом свою сумку, а я сидела и ждала возвращения — жалкая, сломанная кукла. Рассматривала дом на предмет изъянов и бесилась от его безупречности. Заботливый Вит — какая ирония. Можно подумать, мне нужна его забота. Можно подумать, мне хоть что-то нужно от этого человека! Было когда-то, но теперь точно нет.
— Спальни здесь расположены на втором этаже, — говорил Вит, втаскивая меня на руках в дом. «Как невесту через порог», — разозлилась я. — Но ты можешь спать на первом, здесь имеется диван. Это единственное место, которое мне удалось найти в столь сжатые сроки, да еще поблизости.
Представив, как Вит будет ходить мимо, пока я буду сходить с ума от легендарной скручивающей боли, я решила, что лучше допрыгаю на одной ноге по лестнице, чем так.
— Лестница узкая, — процедила я. — Я смогу взбираться с помощью рук, опираясь о перила. Это не проблема.
Сказала и тут же представила, как Астафьев меня поставит и велит доказать. Спорю, он мог бы. А я бы тотчас свалилась, ибо слишком обессилела.
— Хорошо, если так, — проговорил Вит, не реагируя на мою агрессию.
Он взбирался по ступеням со мной на руках очень осторожно, внимательно следя за тем, чтобы не зацепить моими ногами стену. И в спальне аккуратно уложил меня на кровать. Дьявол, даже разозлиться толком не на что! На миг мне показалось, что Вит наклонится и поцелует меня. Впрочем, о чем это я? Виктор Астафьев никогда не станет целовать наркоманку.
— Мне придется ненадолго уехать, взять машину в прокат. Что тебе нужно прямо сейчас?
— Одежда, — проговорила я и отвернулась. Промокшее от пота платье дико хотелось с себя сорвать. Но у меня не то, что одежды — белья запасного не было. Какой там! Вит конфисковал даже сумку, видимо, опасаясь, что нашел не все наркотики.
В ответ на мои слова Астафьев кивнул и ушел, а вернулся спустя пару минут с мужским свитером. Я собиралась избавиться от одежды как можно быстрее, но надсмотрщик покидать меня не спешил. Отвечая на вопросительный взгляд объявил:
— Повернись, — велел Вит. — Ты не расстегнешь молнию на платье.
— Вит, ты не забыл, что я балерина? — поинтересовалась я высокомерно. А потом мысленно одернула себя. Или была балериной: ведь с тех пор, как спонсор узнал о моей маленькой тайне, будущее повисло на волоске. — Видишь?
Я встала на колени к нему спиной и потянула вниз собачку молнии на платье. Но только попыталась перехватить ту второй рукой, как почувствовала прикосновение чужих пальцев. Вит продолжил сам. И гладящим движением ладоней по обнаженной коже сбросил с плеч ткань. Платье поехало вниз, и я инстинктивно прижала его к груди.
— Тебе станет намного хуже, — услышала я глухой голос намного ближе, чем ожидала. — Мне нужно вернуться до того, как этот момент наступит.
— Знаешь по своему опыту?
— Нет, — мрачно хмыкнул Вит. — Но у меня было много мачех. Кстати, в этом доме ты ничего не найдешь. Аптечку я заберу с собой. К врачу мы попадем только завтра, и он поставит тебе капельницу, а сегодня придется терпеть. Но я думаю, ты понимала, на что идешь, не так ли?
При всей справедливости обвинений, все равно было очень обидно.
— Ты уйдешь когда-нибудь? — спросила я устало.
Он хмыкнул в ответ на какие-то свои мысли и ушел, так ничего и не сказав. А я быстро напялила приятный на ощупь мужской свитер, сползла с кровати (буквально), кое-как добралась до двери и защелкнула замок. Я не собиралась позволять Виту любоваться мной в таком состоянии. Это слишком унизительно.
Ну почему в моей жизни нет наград — одна расплата?
***
Я пыталась уснуть, но не смогла. Боль в ноге все усиливалась и усугубляла желание принять «пыль». Глаза залепили мокрые от пота волосы, сквозь них проглядывало незнакомое, закрытое листвой окно. Обычно я любила солнечные помещения, но здесь, в моем состоянии, его лучи казались лишними.
Вит все не появлялся, и это было хорошо, но еще — ужасно отчего-то раздражало. Все то время, что он отсутствовал, я лежала поверх покрывала на кровати, кутаясь в свитер, сохранивший густой запах моего любимого человека. Разве что пару раз вставала, чтобы дойти до ванной. То еще было приключение, учитывая, что из зеркала на меня таращилась пугающая бледная девица с черными кругами под глазами и перепутанными волосами. Наркоманка классическая. Одна штука.
Я старалась не думать о том, что сделал Эд, и какие это повлечет последствия. С одной стороны, было радостно, что наркотики не успели нанести вред организму, но что дальше? Вит ясно обозначил свое отношение: его совсем не порадовало мое решение танцевать в любом состоянии, лишь бы не потерять место. Но что сейчас творится в России? Балерины уже начали грызню за партию? Маргарита уже сбила ноги в кровь, готовясь стать мною, как я когда-то — Дианой? Да, я пробыла примой несколько лет и могла рассчитывать на интерес руководителя другой труппы, но что будет, если просочится информация о наркотике? И что хуже: Вит, с которым я уже знаю, как обращаться, но рискую оказаться в двусмысленном положении, или незнакомый человек, готовый судить меня чисто профессионально, по факторам риска? По отказу от своевременного лечения, принятию наркотиков, неподобающим отношениям со спонсором и потенциальной шизофрении. Оправданий у меня всего два: я действительно хороша, а все талантливые люди искусства не без грешка за душой. Хотя у меня таковых целый список.
Громкий стук в дверь спальни заставил меня подпрыгнуть. Я попыталась продрать глаза, но туда будто песка насыпали.
— Павленюк, открывай сейчас же! — донеслось до слуха сквозь полубред, в котором я пребывала. — Если не откроешь, я возьму ключ и будет по-плохому.
У него есть ключ от моей спальни. Теперь мне точно намного спокойнее!
— Вит, уйди пожалуйста, — попросила я.
В горле было сухо и шершаво, отчего голос звучал как у курильщика со стажем. За время отсутствия Астафьева мне стало хуже. И да, я понимала, что своим поведением полностью уничтожила всю оставшуюся слабость ко мне, но самолюбие запрещало показываться мужчине в таком виде. Любая женщина поймет причины, по которым это важно. Я не без труда приподнялась на руках и посмотрела на свою раздувшуюся ногу: овал, из которого торчали смешные маленькие пальцы.
