Яркая вспышка света и шумный «ах» дезориентировали в первый момент обоих. Они разлепились, проморгались и замерли под растерянным взглядом матери Насти, стоявшей в проходе и суетливо сжимающей края выреза простой хлопковой ночнушки.
— Поля раскапризничалась, и отец привёз нас сюда. Она сразу успокоилась, засела за игрушки и потом быстро уснула.
Павел стоял вполоборота, продолжая прижимать к себе Настю одной рукой, лишь отодвинув вторую руку, застигнутую на подступах к её груди, и не рискуя отойти, чтобы еще больше не смутить свидетельницу их…недвусмысленной сцены.
— Мам, — Настя лихорадочно соображала, что сказать. — Это Павел, — и хмыкнула.
Её мать и он кивнули друг другу.
— Мама, ложись, — она более-менее взяла себя в руки. — Я провожу Пашу…
Женщина снова кивнула и исчезла в тёмной комнате.
Настя зажмурилась и уткнулась в его грудь. Он положил руку на её затылок, зарываясь в волосы, и тихо рассмеялся.
— Удачно выбрали место.
Она взглянула исподлобья.
— Я не ожидала, что так получится.
— Вероятно, пределы нашего терпения гораздо масштабнее, — подмигнул он.
— Ещё и я со своим «хочу, но очень боюсь», — она подняла голову. — Боюсь пожелать лучшего от хорошего. Боюсь лишиться этой глубокой немыслимой близости с тобой, став любовниками.
Он некоторое время удерживал её лицо в своих руках.
— Или можно стать еще ближе.
Её глаза заблестели.
— Я подожду. Не напрягайся.
Она уткнулась в его плечо.
— Сегодня уж точно. Спасибо!
Его «подожду» лишь укрепило мостик между ними такой мощной опорой, которая подставляет плечо и терпеливо дает время удостовериться и уверенно ступить на неё. Она встала на цыпочки и нежно поцеловала его.
— Увидимся через несколько часов.
*Серия романов «Анжелика» Анн и Серж Голон
28. Похмельный кофе (01 июля)
— Мам, — позвала громким шепотом.
Смутный силуэт на диване принял сидячее положение. Настя вздохнула и села рядом.
— Он мне правда очень нравится. Он настоящий.
— Про Полю ты своему настоящему сказала? — она почувствовала, как мамины пальцы накрыли её руку, лежащую на коленях.
— Сказала. Сразу, когда мы еще просто пили кофе по утрам за одним столиком. На днях хочу их познакомить, — она повернулась к матери, хотя их лица были расплывчато различимы в темноте.
— Начали с завтрака, да? — проговорила мама, придвигаясь к ней.
Настя сжала её пальцы и положила голову ей на плечо.
— Мам, я хочу с ним попробовать…не знаю…всё.
Ощутила ответное пожатие и сглотнула появившийся в горле комок.
— Настён, присмотрись. Успеете еще…в постель.
— О, об этом не переживай! — она усмехнулась. — Судя по всему, чтобы дело дошло до постели, он сделает мне предложение руки и сердца, получит ваше благословение, и у нас будет брачная ночь, первая во многих смыслах, — она обняла мать и поцеловала в щеку. — Ложись. Я приму душ.
Она прикрыла дверь, сходила в ванную. Долго стояла под теплыми струями, чувствуя телесную маету и эмоциональное перенасыщение. Завернулась в легкий халат, поставила цветы в прозрачную стеклянную вазу, наполнив ее водой и любуясь их изобилием и контрастом гладких сочных зеленых стеблей и красных бутонов. Вернулась в прихожую. Волоком дотолкала коробку до кухни, закрылась и потянула за концы ленты, распуская бант. Содрала бумагу, открывая картонные стенки. Взяла нож. Разрезала по граням, позволив коробке развалиться в разные стороны. И засмеялась. Перед ней стоял собранный барный стул кофейного цвета, на массивном основании, с подставкой для ног, мягким округлым сиденьем и удобной обнимающей спинкой. Главное, он был оснащен регулятором высоты. Она подтащила его к подоконнику на кухне, разместила у окна вазу с тюльпанами. Сделала фотографию своей руки, гладящей спинку стула, на фоне цветов и ночи за окном и выслала ему, добавив:
«Не могу ждать до утра — СПАСИБО!»
«ПОЖАЛУЙСТА! Теперь у тебя есть свой личный стульчик для кормления»
Она снова засмеялась.
«Ты искуситель»
«Уверен, что я искушаемый» — Павел вышел на балкон, распахивая окна и впуская свежий ночной воздух.
«Ты же знаешь, что, разомкнув объятия, обхватил меня сильнее» — Настя забралась на стул, откидываясь в уютное кольцо спинки.
«Я хочу с тобой по-честному. Хочу договаривать. Я сам без сомнений хочу тебя. Хочу и тебя саму без сомнений» — он высунулся наружу, пытаясь охладиться и понимая, что придется снова идти в душ.
«Искусительное, манящее,
наваждение, морок, соблазн.
обольстительное, разящее —
шанс на таинство или казнь…»
«Казнить нельзя ЗПТ помиловать» — он улыбнулся. — «Ничего, кроме искушения, не придумывается»
«Пусть будет оно» — приняла она его предположение.
«Как мама?» — уточнил он щекотливый момент, снова ощущая себя застуканным родителями юнцом.
«Делает вид, что спит» — Настя непроизвольно оглянулась на дверь. — «Переживает. Посоветовала к тебе присмотреться и не торопиться»
«Торопить не буду. И совсем не против, чтобы ты ко мне присмотрелась, рассматривая» — он направился в ванную.
«В этом точно не сомневаюсь»
— Привет! — он обнял ее сзади и поцеловал в затылок.
Она повернулась всем корпусом к нему.
— Привет.
— Головушка болит? — он легко провел по ее волосам.
— Шумит, — поморщилась она. — Замес из алкоголя, перевозбуждения и бессонницы — отвратительный помощник в избавлении от последствий на утро.
Он улыбнулся и сделал заказ.
— Таечка, по чашке сейчас и повторите нам через полчаса.
— Спасибо! Теперь и при личном присутствии! — Настя взяла его за руку. — Ты удивительный, но за банальности все равно можешь отвечать.
Он усмехнулся. Она протянула ему блокнотный листок.
— Вчера мой день был воистину синеглазым.
Он развернул записку.
«Синеглазое, бездонное,
рябью штиль прогоняет;
ясноокое, потрясённое,
с неба звездочку выбирает.»
— Как выберешь, скажи. Я тебе её достану.
