Северьян про себя усмехнулся, девчонка не болтлива, не рассказала про спор и договор на год. Этот лекарь, не только о телах подопечных печется, но и о душах, когда ему надо всю подноготную вытянет из пациента. Он был уверен, что на его жене старый целитель многие психологические приемы использовал, чтобы разговорить ее. Но она тверда. С одной стороны это прекрасное качество для женщины императорской семьи, с другой, он сам ничего о ней не знает. А то, что знает, это точно не про нее.
Северьян разглядывал жену не таясь. Она действительно выглядит намного, намного лучше. Цвет лица стал приятно фарфоровым, а не сероватым и рыхлым как раньше, глаза имеют здоровый блеск, фигура не расплывается как ранее, стала как-то более плавной, упругой, посмотреть приятно. Ему хотелось потрогать ее на ощупь, провести рукой по изгибам, которые появились, так как его леди довольно много тренируется на его же полигоне и его развлекает. И на каждой тренировке он стал замечать, что любуется ею, красивыми движениями, плавностью и грацией. А еще попкой, большой и округлой — глаз не оторвать. Сам себе удивляется, что за блажь?
— Разденься, хочу посмотреть, раз трогать не могу.
Она еще больше округлила глаза.
— Что тебя так удивляет? Ты теперь такая интересная стала. Хочу видеть тебя, — мужчина блеснул глазами, — или, ты позволяешь мне ласкать тебя сквозь одежду. Выбирай. Мечтаю целовать тебя, везде, ты такая сладкая девочка.
Последнее предложение прозвучало настолько двусмысленно и пошло, что Алина покраснела, а от тембра голоса, который стал низкий и пробирающий до неведомых глубин, что-то екнуло, сжалось и сладко заныло. Однако…
Раздеться, показать себя, даже не себя, а Розильен, ей было неловко, еще возможно свое прошлое тело было бы проще показать. Но нет. Раздевалась в той жизни она только перед любимым, со временем научившись не смущаться. Но не сейчас. Алина видела, даже скорее чувствовала, что, если она станет сопротивляться от обоих вариантов, мужчина придумает что-то, что ей понравится гораздо меньше первых двух предложений. Она помолчала, обдумывая, и тоже выставила условие. Он же любит сделки, поэтому с ее стороны он подсознательно ожидает какого-то сопротивления, новых правил и пожеланий.
— Хорошо, давай так. Я для тебя танцую, а ты выполняешь одну мою просьбу. Важно: руками трогать нельзя.
Северьян и его брат любили смотреть на выступления танцовщиц, редко, но таковые появлялись в их замке, чтобы показать свое искусство. А теперь он сможет оценить возможности собственной жены и если понравится, то… Радость и предвкушение от такого подарка пришлось скрыть, нужно подбодрить девушку, чтобы она постаралась, а не просто отработала повинность, поэтому он выдвинул и свое волеизъявление:
— Это условия из нашего первого договора. Интригуешь. Пока ты танцуешь, руками не трогаю. Но если танец будет так себе, ты все же позволишь к себе прикасаться и довольно откровенно.
— Стоп, стоп, стоп, а как я узнаю насколько ты искренен в оценке.
Северьян сделал вид, что задумался, выдержав паузу, а потом предложил:
— Если бугор под штанами увеличится, то сразу будет видно, что танец мне определенно нравится.
— То есть ты хочешь, чтобы я станцевала тебе нечто соблазнительное?
— Несомненно, у меня умная жена.
— Допустим. И тогда ты выполняешь мою просьбу?
— Твою просьбу я выполняю в любом случае. Я же обещал. Просто у меня будет маленький приятный бонус, если вдруг танцевать ты надумаешь одетой. Мне хочется большей откровенности.
Алина ушам своим не поверила, он что думает, что соблазнительно двигаться можно только без одежды. Блажен кто верует. Она догадывалась, что леди Розильен, выросшая в строгом пансионе, ничего иного не придумала бы. Ее, Алину, к счастью, обучали не монашки и она знала, как бывают соблазнительны дамы размера икс-икс хоть сколько. Вот только совершеннейшая беда с музыкой.
— А музыка? — грустно спросила попаданка, без звукового драйва в своей нынешней жизни она откровенно страдала.
Мужчина встал и на несколько минут исчез в портале. Вернулся со шкатулкой, поставил ее на подоконник, больше в спальне ставить было некуда.
— Музыка? — недоверчиво спросила она, на что Северьян кивнул, а Алина скинула верхнее платье, оставшись в том, что короче и тоньше.
Ей же нужно соблазнить, возбудить и не раздеваться при этом. Сама себя в угол загнала, этот мужчина будет в ней нездоровый азарт. Вот как он это сделал, ведь она не планировала ничего такого. Алина конечно почти каждый день рано утром немного танцевала для себя, просто потому, что скучала по полету души во время движения. В такие моменты, в ее комнатах никого не было, а музыка звучала внутри, только для нее. А тут придется импровизировать под неведомую мелодию. Ладно, она справиться, в своем мире не раз приходилось танцевать в незнакомых местах, под самую странную музыку и здесь сможет. Она бодро скомандовала, хоть и сильно нервничала, вот это задачку она себе задала.
— Идем в гостиную, здесь места нет, все кровать занимает.
Северьян лишь хмыкнул и вскоре расположил шкатулку со звуковым сопровождением на магических кнопках на столике. Вынул одну такую из своего паза и, закрыв крышку, вставил маленькую круглую, как крупная таблетка, штучку в специальное отверстие на этой самой крышке. Мужчина стукнул пальцем по кнопке и заиграло занудное нечто для какого-то классического парного танца.
— Эта не подойдет, — сказала Алина, — давай другую.
Она забраковала вторую и третью, на предпоследней, а всего их было три десятка, как-то устало подытожила:
— Лучше все равно не будет, давай эту.
“Определенно, — подумала Алина, — им нужна музыкальная революция, а еще бы моду сменить и приучить всех к фитнесу.”
Столик с музыкальной шкатулкой, она сдвинула к стене, а мужа, наоборот, посадила на стул посреди комнаты:
— Помни, — напомнила девушка, — я тебя могу трогать руками, а ты меня нет. Нарушишь правило хоть раз, я остановлюсь, и ты уходишь.
— Думаешь, не удержусь?
Леди так усмехнулась на его недоверие, что Северьяну стало еще интереснее. Музыка зазвучала, несколько секунд девушка стояла не шевелясь, смотрела куда-то в окно, но вот мотив сменил тональность и она резко повернула к нему голову, посмотрела прямо в душу, у Северьяна от этого незнакомого взгляда изменилось дыхание, что-то перевернулось внутри. А его жена пришла в движение, вся и не вся одновременно. Руки двигались плавно, плечи волной, потом только бедра ритмично отбивали такт. Ничего подобного Северьяну видеть не приходилось.
