Когда Дебора запрыгнула внутрь «Ястреба», а я плотно закрыла за собой шлюзовую дверь, она буркнула что-то нечленораздельное:
– Дурак, причём тут моя физическая форма? Я ж вижу, что ты бледный весь.
Моя левая бровь сама собой удивлённо поползла наверх.
– Неужели тебя заботит мой цвет лица?
– Нет, меня не заботит твой цвет лица, – фыркнула Дебора, отвернувшись. – Просто не хотелось бы куда-нибудь врезаться из-за того, что ты с кем-то развлекался всю ночь напролёт.
Я заняла место первого пилота, которое уступила мне цварга, щёлкнула тумблерами, включила стартер. Тем временем Дебора сосредоточенно клацала по виртуальному экрану бортового компьютера, вводила наши данные, регистрировала учебный полёт и скачивала задание от шаутбенахта. Зажужжал двигатель, легонько завибрировал панцирь «Ястреба», перед нами открылся шестиугольный шлюз, и истребитель на самой низкой скорости покинул станцию. Я никуда не спешила, хотела сделать всё как полагается, ничего не задеть и не поцарапать. Это всё-таки зачёт, и не хотелось бы его провалить. Конечно, так как истребителями управляли первокурсники, Крагор позаботился о том, чтобы все лазеры и боевое оружие с «Ястребов» сняли, но даже защитной сетью можно было бы повредить шлюз.
И всё-таки Академия Космического Флота располагалась в невероятном месте! Когда мы отлетели от Академии на достаточное расстояние, чтобы картину на ближайшую галактику не закрывали другие «Ястребы», то я чуть притормозила, чтобы рассмотреть эту космическую красоту. В моём боксе настоящего иллюминатора не было, а неземной вид на разноцветное сияющее скопление открывался на станции лишь с прозрачного моста, что вёл на полигон.
– Так и будем тащиться, как черепаха, и любоваться галактиками или всё-таки выполним задание шаутбенахта вовремя? – спросила Дебора, тем самым вернув меня с небес на землю.
Я вспомнила, что у нас сдача зачёта.
– Да, а что там, далеко лететь? – уточнила, в тайне надеясь, что лететь нам совсем недалеко.
– Прилично. И если ты не включишь ионный двигатель для максимального ускорения, то, боюсь, мы можем опоздать… – послышался голос цварги.
Как бы она ни хотела замаскировать своё равнодушие к звёздам и галактикам, я почувствовала в её тоне нотки сожаления. Ей тоже нравились фантастические виды, я поняла это уже давно. Иначе она тогда не заговорила бы со мной в коридоре, ведущем на полигон.
Я щёлкнула тумблерами, переключая двигатели и включая максимальное ускорение. Деборе я привыкла доверять, и раз она говорит, что надо спешить, значит поспешим. Вибрация корабля усилилась, уши слегка заложило, дышать стало чуть сложнее. Космос чем-то очень похож на океан: чем меньше корабль, тем сильнее чувствуются в нём перегрузки, а вот большие транспортники и лайнеры всегда заметно комфортабельнее компактных истребителей. Конечно, из любого правила есть свои исключения. С грустью вспомнился «Тигр», напичканный доверху высококлассной электроникой, мощным гравитоном и стабилизаторами последнего поколения. На нём нам с Анчоусом было практически так же хорошо и удобно, как и на транспортнике, а вот тряска на стандартном «Ястребе» на высоких скоростях заставила меня поморщиться и внутренне порадоваться, что я сегодня не завтракала.
– Это ты что, – заметила мою гримасу цварга, – ты на «Воробьях» не летал ещё, Стас! А раньше станция ими была укомплектована, повезло, что финансирования хватило на обновление флота.
– А ты летала, что ли? – спросила я, прежде чем поняла очевидную глупость своего вопроса.
Конечно, летала, раз сравнивает! Я неоднократно слышала от шаутбенахта Крагора слова «адмирал Даффи» и «вся в отца». Судя по тому, как стремительно краснела цварга после таких упоминаний, она очень сильно переживала, что её считают на станции лишь «папенькиной дочкой». Вот и сейчас, невольно акцентировав внимание второго пилота на том, что она уже летала на истребителях Космического Флота, я подчеркнула её родственные связи. Дебора сразу же насупилась и закрылась, никак не ответив на мою реплику.
Мы летели молча почти целый час, прежде чем навигатор в бортовом компьютере мигнул зелёным светом, показывая, что цель маршрута достигнута. Вокруг за много километров зияла абсолютная пустота: ни планеты, ни захудалого метеорита. Меня к этому моменту уже основательно подташнивало от тряски, я с облегчением развернула двигатели на сто восемьдесят градусов и включила плавное торможение. «Ястреб» медленно останавливался, второй пилот в лице кадета Даффи активировала маяк по заданию от шаутбенахта Крагора.
– Всё, теперь ждём, встречаем гостей, а затем можно лететь обратно, – произнесла она прохладным тоном, разбавляя молчание между нами, и уставилась в боковой иллюминатор, развернувшись ко мне спиной и перебросив аккуратную чёрную косу через плечо.
Я мысленно отметила, что даже с короткой причёской парня не успеваю привести себя в порядок перед занятиями, а Дебора всегда заплетает сложные косы и красится. Когда только всё успевает?
– Ты прости, – мне стало неожиданно стыдно. Вроде бы не хотела обидеть Дебору, но по глупости задела её, хотя прекрасно знала, как болезненно моя напарница относится ко всем упоминаниям о её связях. – Дебора, я действительно не имел в виду ничего такого… Это здорово, что тебе довелось летать не только на «Ястребе», но и на «Воробье», я лишь хотел подчеркнуть, что у тебя уже есть опыт…
Извинения вышли скомканными, однако подействовали. Девушка развернулась ко мне и произнесла:
– Да нет, Стас, это ты меня прости. Я знала, что ты не хотел меня обидеть. Ты, наверно, один из всей группы, кто ни разу не схохмил на тему того, как я попала в Академию, не усомнился в моих знаниях, да и вообще ни разу не пытался… – она закусила губу, фиолетовые щеки окрасились свекольным оттенком, и цварга отвернулась.
Мне хотелось расспросить, чего именно я, а точнее Стас Радонежский в моём лице, «не пытался». Всё-таки, как ни крути, а если я буду кардинально отличаться от других кадетов моей группы, то так и моё инкогнито могут раскрыть, но тут на экране бортового компьютера вспыхнула алая точка.
– О, делегация людей! – воскликнула Дебора, так искренне обрадовавшись стремительно приближающейся точке, будто на этом корабле летел кто-то из её знакомых.
– А ты откуда знаешь, что людей? – спросила из любопытства.
Дебора кинула на меня странный взгляд и нехотя ответила:
– Так отец сказал.
– Таноржцы? – уточнила, скорее, чтобы поддержать разговор. – Интересно, зачем им на станцию Академии понадобилось? Неужели хотят проверить, хорошо ли учатся их представители? Глупо как-то, это и по коммуникатору при желании можно было бы сделать, и бесплатно в отличие от личного посещения.
– М-м-м-м… – Дебора пожевала губу, словно сомневаясь, говорить или нет, чем немало меня заинтриговала. – Отец сказал, что на этом транспортнике летят самые высокопоставленные шишки. И он намекнул мне, что там не только таноржцы… но все люди. Может, Захран как-то преодолел проблему с синдромом Кесслера и хочет принимать более активное участие в Федерации Объединённых Миров? Как думаешь?
