– Киар, ты с ума сошёл? Что ты скажешь на Танорге? Что собственный отец украл дочь из Академии Космического Флота? Да тебя же на смех поднимут! Ко всему она дочь богатейшего и влиятельнейшего человека Захрана и единственная его наследница! Кто вообще в здравом уме и памяти поверит в то, что девушка решила наплевать на деньги и семейный бизнес, отказалась ото всего в пользу того, чтобы с утра до ночи бегать с вонючими кадетами на полигоне с повышенной гравитацией и рисковать своей жизнью, учась пилотированию кораблей? Киар, я уже молчу о том, что ты цварг! Таноржцы, как и захухри – люди, одна раса, и они по определению будут относиться ко всему, что ты заявишь, предвзято.
– Она ККФОМ-ец, честно сдала вступительные экзамены и была принята в Академию, – сквозь зубы упрямо прорычал Киар. – А значит, она в данный момент является не гражданским лицом, а военным, и обязана вернуться на станцию!
Он вспомнил, какой неподдельный страх испытывала Анестэйша при упоминании одного только имени её отца. Командор чувствовал, что просто обязан попытаться вернуть девушку в Академию ради неё же самой, уже не говоря о том, что именно благодаря её крови брат практически выздоровел. О том, в кого он сам превратится без её остро-пряных эмоций, он старался не думать.
Неожиданно Юлиан схватил Киара за рукав и рывком развернул к себе. Упрямо сжатые губы и кулаки, напряжённо подрагивающий хвост, бессознательно приподнятая верхняя губа, обнажающая острые клыки – всё говорило о том, что младший брат в очередной раз уже всё решил без его на то согласия. Спорить с ним бесполезно. Конечно, сам Юлиан хотел бы, чтобы Анестэйша вернулась на станцию, но также он понимал и то, что Игнар Радонежский – слишком влиятельный человек на своей планете. А судя по тому, что он прибыл на таноржском корабле, Танорг будет выступать на его стороне в этом конфликте.
– Ладно, Киар. Лети на Танорг, можешь взять моего личного «Тигра». До планеты примерно неделя пути, если воспользоваться туннелем, можно сократить дорогу до четырёх дней. Умоляю, веди себя благоразумно, не развязывай конфликтов, а я тебя прикрою перед советом генерал-адмиралов, а также свяжусь с правительством Танорга и сообщу требование отдать нашего кадета.
– Спасибо, Юль, ты настоящий друг! – Киар облегчённо выдохнул и бросился к выходу.
– Ну, а для чего ещё существуют старшие братья? Разве не для того, чтобы прикрывать задницу младшим? – долетело в след командору.
– Галактическое скопление тебе сам знаешь куда… – прилетело в ответ прежде, чем хвост младшего Леру скрылся за дверью.
Юлиан лишь усмехнулся и покачал головой. Похоже, его планы на Анестэйшу Радонежскую отменяются. Если брату удастся вернуть девушку, а он очень на это надеялся, то он к ней никого и на лазерный выстрел не подпустит.
***
Через силу я поела еду, принесённую Сэмюэлем, привела себя в порядок, как просил отец. На полке возле душа действительно обнаружились антибиотики, а так как физические нагрузки и донорство заметно повлияли на кровеносную систему, от имплантов уже почти ничего не осталось. Я выпила таблетку, понимая, что через несколько часов моё лицо станет заметно более женственным, и залезла в маленькую кабину, чтобы смыть с себя запах двухдневного пота. Средство для снятия краски с волос оказалось до отвращения хорошим, уже спустя полчаса из зеркала на меня смотрела миловидная блондинка.
Сделав все свои дела, я решила пройтись по катеру. Отец сказал, чтобы не делала глупостей, но он не запрещал мне выходить из бокса. После просторных аудиторий Академии и многочисленных жилых этажей таноржский катер показался мне почти что крошечным. Я насчитала всего четыре бокса, один общий санузел, технический отсек и коридор, ведущий в рубку.
Когда я приблизилась к рубке, то услышала голос моего отца и ещё парочку молодых и звонких мужских голосов. Я тихонько прокралась по коридору и приложила ухо к двери, чтобы расслышать разговор как можно лучше.
– Только что на связь выходил Танорг. Говорит, что они нас ждут, но уже в погоню отправлен представитель Космического Флота, требующий вернуть кадета Космического Флота обратно на станцию.
Сердце застучало быстрее от этой новости.
– Кого отправили? Надеюсь, хотя бы не пикси? – в голосе отца почувствовалось явное омерзение.
– Нет, Игнар Павленьтиевич, цварга, командора Киара Леру.
Ответа отца я не услышала, так как внезапно отъехавшая в сторону дверь стала для меня полнейшей неожиданностью. Слишком сильно сосредоточившись на голосах, я не заметила, как навалилась на дверь всей своей массой, в результате чего она открылась, а я позорно вывались на четвереньки по центру рубки. Внезапная тишина опустилась на рубку, пилоты усиленно делали вид, что занимаются лишь управлением катера. Волна неудовольствия прошлась по лицу Игнара Радосского, когда он увидел меня, распластавшуюся на скользком полу рубки. Я и сама поняла, что крупно влипла, потому что больше всего на свете мой отец ненавидел, когда его кто-либо подслушивал или совал нос в его дела.
– Я… я случайно… дверь не открывалась… – попыталась соврать я, но в результате сделала лишь хуже. Синие глаза отца вспыхнули ненавистью.
– Это было очень глупо с твоей стороны. Видимо, поганых генов твоей матери в тебе больше, чем моих, – произнёс он с какой-то долей сожаления, а уже затем активировал коммуникатор. – Сэмюэль, ты разобрался с HAUS-8, успел сделать то, что я просил?
– Да, Игнар Павленьтиевич, успел, но нужен подопытный образец, чтобы проверить, Вы же понимаете, что настройки очень тонкие…
– Отлично. Сейчас проверим, – и прозвучало это так, что вдоль спины у меня пробежали мурашки.
Дальнейшие события я с трудом могла описать. Я брыкалась и сопротивлялась, царапалась и даже укусила в бицепс огромного таноржца, но помощник отца лишь поморщился, пытаясь схватить меня. Он весил раза в два больше меня, а в плечах был шире как минимум втрое, но в отличие от меня Сэмюэль оказался неповоротливым и совершенно не имел никакой физической подготовки. Я же хотя и была легче и слабее, но не зря столько времени занималась у капитана Валлуни и на индивидуальных занятиях с Диком. Однако таноржский катер сильно проигрывал бару «Три пингвина» или даже кадетской столовой – бежать было некуда. В какой-то момент меня схватили за руки, вывернули их с такой силой, что хрустнули суставы, а на глазах выступили слёзы, и буквально швырнули в трансформ-кресло в знакомом боксе. Ремни безопасности мгновенно щёлкнули, вжимая в спинку кресла. Не без гордости я увидела, что по лбу Сэмюэля течёт пот, а под левым глазом вот-вот проявится внушительных размеров синяк. «Что бы они ни задумали, дёшево я им не дамся!» – крутилось у меня в голове. Однако моё боевое настроение как ветром сдуло, когда в бокс вошёл отец с Анчоусом в подмышке одной руки и шприцом внушительных размеров в другой. Сердце зачастило в тахикардии от плохого предчувствия.
– Отойди, Сэмюэль, сейчас я её успокою.
Я рванула руки, но их неудачно прижало ремнями. Прямо как в моём самом частом кошмаре.
