– Приятно слышать, что ты обо мне волновался, Юль, но я вообще-то тут не один. Вышеупомянутая Анестэйша горит желанием с тобой поговорить. Передаю коммуникатор.
– Юлиан, – я вцепилась в электронный браслет, – срочно, слышите, срочно соберите всех роботов и заприте в одном помещении как можно дальше от себя и вообще любых гуманоидов! Это очень важно!
– Да, конечно, но почему такая срочность… – опешил адмирал.
– Ты думаешь, что через них Игнар Радосский и его юрист получили твои фотографии со станции? – спросил Киар, подключившись к нашему разговору.
– Не только, – я потрясла головой. – Они каким-то образом воздействовали на меня, перенастроив моего Анчоуса. Как я поняла, результат их действий должен был быть похож на слабое воздействие девушек-пикси на бета-колебания, что-то сродни гипнозу.
– Пикси могут применять гипноз? Давно ли? – Киар приподнял левую бровь.
– Да, я думал о том, о чём ты говорила, но это маловероятно… – серьёзно откликнулся адмирал.
– Возьмите у Натана Танеко карту памяти, – настойчиво перебила я. – Скажите, что речь идёт о той самой, что оставила ему я накануне своего исчезновения со станции. На ней есть доказательства того, что пикси могут воздействовать, хоть и очень слабо, на некоторых мужчин. Игнар Радосский, как оказалось, не захухря, а таноржец. Он уже много лет знал и изучал этот феномен, причём что-то мне подсказывает, что сами пикси не знали о том, что являлись предметом исследований. Когда он более или менее разобрался в природе возможностей шестируких девушек, то нанял специалистов, которые синтезировали искусственное искажение бета-колебаний. Один из таких специалистов как раз перенастраивал моего личного киберняня. Я не знаю его полное имя, но отец обращался к нему как к Сэмюэлю. Именно он меня и похитил со станции и должен был попасть на видеокамеры сектора, соседнего со шлюзовым…
– Видеозаписи у нас есть и лицо Семюэля тоже, а вот второй мужчина предусмотрительно скрыл своё шлемом. Я догадался до того, что это Игнар Радосский, но Вейсс сказал, что это не будет считаться в суде доказательством. Если найти этого специалиста и заставить его свидетельствовать… – вклинился Киар.
– Его нет.
– Я понимаю, что он скрылся, и мы не знаем его фамилии и полных данных, – продолжал рассуждать командор, резво огибая особенно крупные куски камней. – Надо передать фото Сэмюэля в Планетарную Службу Танорга как заказ от Космического Флота.
– Ты не понял, – я покачала головой. – Его убили при мне. И я уверена, что на данный момент Игнар Радосский уже позаботился о том, чтобы были стёрты любые данные о том, что этот человек хоть когда-либо существовал вообще. Другие специалисты, работавшие над синтезом искажений бета-колебаний, мне неизвестны.
После этой фразы наступила полнейшая тишина, Киар бросил на меня нечитаемый взгляд, отвлёкшись от пилотирования «Тигра». Юлиан откашлялся и произнёс:
– Хорошо, я соберу роботов и попрошу у кадета Танеко запись с карты памяти, о которой ты упомянула. Что-нибудь ещё, Анестэйша?
– Да вроде всё, Юлиан. Если ещё что-нибудь вспомню – наберу, сейчас мысли немного путаются, – честно призналась я и откинулась на спинку кресла второго пилота. В висках немного гудело, но я себя чувствовала уже не в пример лучше, чем в зале суда.
– Хорошо, приходи в себя, жду вас обоих на станции. Отбой.
Я нажала кнопку выключения связи и протянула коммуникатор командору:
– Я устала, пожалуй, пойду посплю в подсобке.
Цварг глубоко вздохнул, словно хотел мне что-то сказать, а затем мотнул головой, будто споря сам с собой, и ответил:
– Да, конечно, Анестэйша. Ты многое перенесла, отдохни.
Когда мужчина забирал свой коммуникатор, его горячие пальцы коснулись моих и замерли на несколько терций поверх. Я вздрогнула, в голове встали картинки того, как эти подушечки пальцев ласкали моё тело во всех тех местах, где я раньше никому не давала до себя дотрагиваться. Я рывком отдёрнула руку, словно обжегшись, и, пробормотав что-то невнятное, позорно сбежала из рубки истребителя в подсобное помещение.
***
Киар видел, с какой страстью Анестэйша отвечает ему, и от этого загорался всё сильнее и сильнее. Когда он расстегнул комбинезон девушки, то не смог удержаться от восхищённого вздоха. Светлые мягкие окружности с розовыми вершинками, рёбра, которые видны под тонкой фарфоровой кожей, плоский живот с небольшой впадинкой по центру. Захотелось потрогать, сжать эту тонкую, хрупкую человеческую девушку в его руках, но понимание, что он существенно крупнее и во много раз сильнее её, заставляло быть осторожным. Киар снова перевёл взгляд на её приоткрытые губы и светлые волосы. Такой удивительный тёплый золотой оттенок. У командора было много женщин, и, несмотря на то, что цварги чёрноволосые, в его постели побывали и каштановые таноржки, и малиноволосые эльтонийки, и миттарки с голубыми оттенком кожи и волос. Однажды, будучи очень пьяным, он даже согласился на интим с симпатичной, как тогда ему казалось, лысой траской. Но вот такое жидкое золото он впервые пропускал сквозь свои пальцы.
Дальше всё завертелось и закрутилось со страшной скоростью. Как ни пытался себя сдерживать Киар, получалось плохо. Он понимал, что действует слишком агрессивно, всё-таки перед ним не цварга, а девушка, и всё равно прикусил её за горло, у самой ключицы. Так кусают цварги своих вторых половин, клеймя и оставляя отметину, что эта самка принадлежит им и больше никому. Анестэйша громко вскрикнула, выгнулась дугой и застонала от удовольствия, а в голову командора ударили острые, как жгучая крапива, нотки терпко-пряного и древесно-мускусного аромата. Девушка сразу после этого стала сама ласкать и трогать Киара, и от этих ласк командор понял, что теряет контроль. Яркие, чистые, незамутнённые эмоции Анестэйши без горького вкуса страха или слащаво-приторного обожания дурманили похлеще любого самого крепкого алкоголя. Она сама обвила его ногами, стала трогать его спину и даже хвост! И неожиданно электронный голос «Тигра» выдал:
– Вы попали в облако астероидной пыли. Защитная сеть справится, но рекомендуется взять управление под контроль пилота.
Киар выругался, понимая, что формально защитная сеть, может, и справится, но истребитель сильно потрепает. Он так спешил перед стартом с Танорга, что даже не активировал нагрев лазеров, и сейчас все даже самые крупные камни принимает на себя исключительно сеть.
Анестэйша же вдруг отпрянула от него, схватила комбинезон и, прежде чем он успел хоть что-то ей сказать, спряталась в санузле. Киар пожал плечами, понимая, что с корабля девушка всё равно никуда не убежит, оделся и сел в кресло первого пилота. А когда Анестэйша вышла из санузла, её эмоции резко изменились.
– Прошу прощения, командор Леру, я не должна была. Это всё одна большая ошибка, я думала, что это сон.
Эти слова оказались, как ушат ледяной воды, вылитый ему голову. Вкупе с её эмоциями – разочарованием, досадой, омерзением и стыдом, – Киару свело горло. Она ничего этого не хотела и явно презирала его поступок. От девушки так и фонило эмоциями, командор явственно чувствовал, как ей просто противно находиться с ним на одном корабле. А ведь им лететь ещё четыре дня. Всё, что мог сделать командор в данном случае, это напустить на себя максимально безразличный вид и сухо произнести:
