Адмирал грузно осел в кресло второго пилота, когда я с Анчоусом вела корабль в сторону Академии. По моим расчётам мы успевали впритык до начала занятий.
– Анестэйша, спасибо, что помогла Деборе. Вы спасли мне жизнь, – поблагодарил адмирал.
Я кивнула. Говорить «всегда, пожалуйста» или «да мне это ничего не стоило» язык не повернулся. Ещё как стоило.
– Дебора всё мне рассказала, – упало в тишину истребителя.
Я снова кивнула, принимая к сведению слова адмирала. Что ж, хорошо, мне не придётся пересказывать историю нашего путешествия и вновь переживать те отвратительные мгновения, когда тело за телом два человека мешками опадали на землю.
– Я знаю, что ей пришлось убить тех двоих…
Я не выдержала и сглотнула сухим горлом. Цварг понял меня неправильно, потому что продолжил:
– Не переживай, я уже связался с генералом. Официально я с треском провалил задание и буду отстранён от службы в Космическом Флоте. Давно пора… Шутка ли, двести тридцать три года уже. Вас с Деборой на Техоре не было, никто об этом не знает. Алиби придумаешь себе сама.
Вновь наступило неуютное молчание. Я набралась смелости и спросила:
– А что там действительно случилось на Техоре? И кто эти люди?
Адмирал долго ничего не отвечал, и когда я уже подумала, что не судьба, он произнёс неожиданно тихо:
– Мне слишком стыдно говорить, Анестэйша, и даже дочери я не признался, но тебе скажу правду: я сам во всём виноват, повёл себя как сорокалетний мальчишка, – он тяжело и протяжно вздохнул. – Моим заданием было наблюдать и не вмешиваться, но я не рассчитал время и запасы еды.
– У Вас закончилась еда, и Вы пошли на контакт с людьми? – не поняла я.
– Хуже. Уровень бета-частиц спустился ниже предельно возможной концентрации. Думал, что меня отсылают на Техор ненадолго, ещё задержался в космосе по пути сюда… Оголодал. Понял, что просто не протяну. Хотел взять немного человеческих эмоций, но не получилось.
– А почему Вы ничего не сказали генералу?! Не попросили прислать кого-то на замену? Неужели он не понимал, на что Вас обрекает?
– Просил, – адмирал пожал плечами. – Целых три раза просил, но генерал настоял на том, чтобы я остался.
– Это же… – я не знала, какое слово подобрать к ситуации. Хотелось сказать «не по-человечески», но вовремя себя одёрнула, что говорю с цваргом.
– Смахивает на личную месть? – адмирал неожиданно усмехнулся. – Так и есть. Когда на собрании старших офицеров решалась участь Теоноры Рувз, я проголосовал за самое жёсткое наказание. Её действия можно было квалифицировать различными способами, но именно я настоял на том, что это измена. Теонора – дальняя родственница генерала, разумеется, он решил проучить меня. Эх, надо было поступить хитрее, хотя бы как братья Леру.
Я передёрнула плечами. Когда уже закончится эта история с исследованиями моего отца и все её последствия?
– А эти люди… это были захухри? – всё-таки я не выдержала и уточнила.
Цварг невнятно пожал плечами. Этот жест можно было вновь трактовать как угодно.
– Я не успел разобраться. Они не знают общегалактического языка.
– Ясно, – произнесла машинально, хотя ничего мне не было ясно.
Тем временем Даймонд Даффи продолжил:
– Сейчас я лечу на станцию, чтобы передать дела, а затем вернусь на Цварг. Дебора останется в Академии. Это её мечта, она всегда хотела стать офицером, и я не имею права ломать её карьеру, тем более что на Техоре она оказалась исключительно из-за меня.
Я хмыкнула.
– Оказывается, не только у людей родители порой так сильно любят своих детей, что готовы им прощать всё. Даже убийства, – злые слова вырвались сами собой.
Я не смогла остановить целых две смерти разумных гуманоидов, и это всё ещё терзало мою душу. Адмирал Даффи согласно качнул головой, даже не споря со мной:
– Да, всё так. Но не вини Деробу в случившимся, если кто и виноват – то это только я. Не стоило обострять отношения с генералом, да и на Техоре я допустил слишком много ошибок. А Дебора поступила так, как ей велели её инстинкты, она просто не могла поступить иначе. Ради тех, кто входит в ближний круг цварга, он готов на всё.
– Что это значит? Круг? – наконец спросила я, так как до сих пор не понимала этого загадочного термина.
– Круг – это самые близкие цва…, – офицер бросил на меня взгляд и поправился, – гуманоиды. Обычно это два или три гуманоида, редко больше. В круг может войти кто угодно – брат, сестра, мать, отец или просто друг. Боевой напарник, с которым цварг служил десятки лет напролёт, и не раз тот спасал твою задницу из пекла, – адмирал Даффи усмехнулся, а затем погрустнел. – Или же в круг может войти любимая женщина, память об аромате эмоций которой волнует кровь даже спустя годы после единственной близости. Говорят, что раньше именно такие женщины и дети от них и составляли круг цварга, но почему-то то ли мы утратили нюх, то ли что-то произошло со всей нашей расой, и всё изменилось… Сейчас это уже считается мифом, но я точно знаю, что это так! – цварг в запале стукнул кулаком по панели. Та жалобно загудела, и Даймонд как будто очнулся от своих мыслей.
Продолжил он, уже значительно сбавив тон:
– В какой-то момент в истории Цварга браки всё чаще стали заключаться по взаимовыгодным договорам, девочек рождаться всё меньше и меньше, а большинство мужчин стали выбирать карьеру, кто-то вообще навсегда покинул родную планету. Понятие круга очень сильно изменилось за последнее тысячелетие.
Адмирал выражал свою мысль сбивчиво, но по его тону я поняла, что сейчас он вспоминает покойную жену.
– Это сложно объяснить, Анестэйша. Круг – это самые близкие. Могу сказать только, что раз войдя в круг цварга, ты уже никогда из него не выйдешь. Цварг будет заботится о тебе до конца жизни и скорее умрёт, чем даст причинить тебе боль. Именно поэтому, когда Дебора увидела меня в том состоянии, она не смогла сдержаться.
– Умрёт? – эхом откликнулась я.
Даймонд понял мой бестактный вопрос без каких-либо уточнений.
– Я понимаю, что ты сейчас спросишь. Почему я не умер тогда, когда узнал о смерти Молли? Мы жили с ней душа в душу почти восемьдесят лет. Она была значительно моложе меня, и многие считали, будто это договорный брак, но на самом деле это было не так. Поверь, часть меня умерла в тот день, когда мне доложили о найденном транспортнике с мёртвой командой на борту. Когда Молли не прилетела в назначенный день и не вышла на связь, я волновался, на что-то надеялся. Ты знаешь, у нас говорят, что надежда умирает последней. И поверь, нет ничего хуже, когда тебя лишают даже этой малости. Но у меня на руках была маленькая Дебора. Ей только исполнилось три года. При общей длине жизни цваргов почти в триста лет, это всего ничего. Но я уже успел привязаться к ней. Если бы не она, клянусь, я бы умер.
