Теперь уже вздохнула я. Воспоминания о Техоре всё ещё стояли в моей голове, но после рассказанного адмиралом Даймондом мне стало как будто легче дышать. Конечно, ничего не изменилось, но поведение цварги мне стало чуточку понятнее.
– Это поэтому Вы решили внедрить чип под кожу Деборе? Потому что она стала единственная, кто составляет Ваш круг?
Адмирал удивлённо на меня посмотрел:
– Это она так сказала? Забавно. Вообще-то, это она настояла на чипах, а я не хотел нарушить правила космофлота до последнего. Дело в том, что она уже выросла и должна найти и сформировать свой круг, я чувствую, что только мешаю ей в этом. Именно поэтому я последние годы всё чаще вызывался на задания вне станции, хотел дать ей свободу. Она восприняла это по-своему и попросила меня о внедрении коммуникаторов, по которым мы могли бы связываться.
– Почему же Вы тогда были против общения Деборы со Станиславом Радонежским? – искренне изумилась я.
– Потому что считал его сопляком, недостойным внимания своей дочери, – не замедлил с ответом Даймонд, но в глазах цварга промелькнули хитрые искры.
Мне стало ясно, что окажись на моём месте настоящий юноша, влюблённый в Дебору Даффи, то Даймонд не стал бы препятствовать их отношениям, хотя, возможно, и устроил бы пару проверок. Удивительно, ещё какой-то месяц назад адмирал Даффи казался мне жутко строгим и даже немного грозным цваргом, а сейчас со спиленными рогами, обрезанным хвостом и забинтованной головой он выглядел скорее жалко. Понимая, что мои эмоции могут уловить, я постаралась отогнать от себя это чувство и спросила первое, что пришло мне в голову.
– А как можно узнать, входишь ты в круг цварга или нет? – вопрос слетел с губ раньше, чем я подумала.
– А ты хочешь проверить, вошла ли в круг определённого цварга? – с лёгким прищуром ответил мне Даймонд.
Щёки обожгло. Из-за пережитого стресса я смогла целых три дня практически не думать о том самом мужчине, но этот вопрос слишком живо подстегнул память. Перед моим внутренним взором появилась крепкая мужская фигура, широкие плечи, тренированное тело с перекатывающимися жгутами мышц, скрытое тканью форменного комбинезона, и блестящие обсидиановые глаза. Швархов Киар Леру! Что б его! И зачем я вообще спросила об этом?! Раньше, чем я успела что-либо произнести, Даймонд ответил:
– Всё просто, об этом свидетельствуют его поступки.
На этом наш донельзя странный разговор с Даймондом Даффи закончился. Адмирал устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, а я глубоко задумалась над его последними словами.
Цварги очень сильно отличаются от людей и не только внешне, но и своей психологией. Взять те же круги. Могу ли я входить в близкий круг Киара Леру? Прибыл ли он на Танорг по заданию Комического Флота или по своей инициативе? В голове вдруг возникли его жестокие слова, что почти случившийся секс на космическом корабле был всего лишь попыткой меня реанимировать. Но если абстрагироваться от этих слов и посмотреть на события через призму фразы адмирала Даффи о поступках, то выходит, что Киар спас мне жизнь и ничего не потребовал взамен. Да и Юлиан однажды проговорился, что именно куратор направления принимает окончательное решение об отчислении кадетов, но меня так и не исключили из Академии, когда моё инкогнито оказалось раскрытым. А что касается его внезапного отъезда, то и я сама покинула станцию более чем внезапно. Вполне вероятно, что у него было такое же секретное задание, как и у адмирала Даффи. Определённо, когда вернусь на станцию, надо с ним поговорить.
Мы уже подлетали к главной станции, когда на коммуникатор мне пришло короткое сообщение от Юлиана: «Киар вернулся».
Глава 8. Драка
/командор Киар Леру/
Никогда не умел рвать отношения с девушками. Красивые слова, глупые фразы наподобие «давай останемся друзьями» – всё это не про цваргов. В нашей расе принято показывать своё отношение к чему-либо или кому-либо действиями, а не словами. Выбирая между Аврелией и неизвестным за дверью, я даже не задумался о том, что за ней может стоять Анестэйша.
Вселенная! Как же давно я её не видел! Какой же я идиот! Зачем только просил у Юлиана задание вне стен Академии? Разве можно её забыть?! Чуть отросшие золотые волосы, яркая синева глаз и всё тот же головокружительно-пряный аромат эмоций. Я до одури соскучился по ней, по её запаху, по тому, как она закусывает щёку, когда сосредоточена на вычислениях, и по тому, как она недовольно сдувает прядки с лица, когда собирает механизмы. Аромат её эмоций – словно глоток воды для умирающего от жажды в жаркой пустыне. Три мучительно долгих недели я не слышал этих эмоций, но постоянно вспоминал, как выгибалось миниатюрное тело в моих руках, как громко она застонала, когда я прикусил нежную кожу на шее, как порочно шептали мягкие губы моё имя.
– Добрый день, командор! Докладываю, что группа выбрала меня старшей. С завтрашнего дня… – с порога начала Анестэйша и осеклась.
Я стоял в одних лишь штанах с обнажённым торсом и, судя по тому, как заалели её щёки, а в нос ударила свежая земляника, она тоже всё прекрасно поняла. Однако что-то изменилось в ней, потому что сейчас пропали нотки брезгливости и стыда, которые я ощущал до своего отлёта на Захран. Неужели, она поменяла своё мнение? Анестэйша смутилась и попыталась отвести взгляд. Именно в этот момент Аврелия подала голос:
– Любимый, кто там?
– Я… кажется… я не вовремя… – кадет Радосская растерялась ещё сильнее.
Она явно хотела сказать что-то важное, пришла поговорить не о группе, это было лишь предлогом. Запах эмоций был красноречивее любых слов! Но цварга всё испортила. Шварх! Ещё никогда в жизни я не хотел свернуть шею Аврелии так, как сейчас. В памяти всплыло несколько случаев, когда она появлялась некстати, но сейчас она определённо побила все рекорды. А, между прочим, Аврелия это сделала специально. Когда-то очень давно у нас с ней был уговор, что мы не мешаем друг другу, особенно, если дело касается Космического Флота. Формально ко мне сейчас пришла старшая группы, и Аврелия должна была вести себя тише космоса, ниже кратеров на Лунноре.
Аромат лесной земляники исчез так же резко, как и появился. Во рту поселилась горечь острого разочарования, неприязни и стыда. От фразы майора Кларк Анестэйша дёрнулась, как от пощёчины, и сделала несколько коротких, но торопливых шагов назад. Только природная реакция дала мне фору, я успел поймать девушку за локоть и заглянуть в ярко-синие глаза:
– Анестэйша, ты как раз вовремя. Я сейчас ополоснусь, и мы поговорим. Хорошо?
Разумеется, под «ополоснусь» я подразумевал «выгоню взашей обнаглевшую цваргу».
Девушка закусила нижнюю губу и уставилась куда-то поверх моего левого плеча. Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, что полуголая Аврелия показалась в проходе. Слишком удушливо завоняло ревностью.
– Я, пожалуй, пойду. У меня ничего срочного, дела группы могут подождать и до завтра, – торопливо произнесла кадет Радосская, пытаясь выдернуть свою руку из моей крепкой хватки.
