— Привет… — замираю я.
Ставит пакеты, разувается. На мгновение отворачивается. А повернувшись, протягивает мне…
Божечки… Маленький живой комочек. Щеночек!.. Рыженько-подпалый. С чуть сплющенной умильной мордочкой. Сонно хлопает глазёнками.
Замерев, прижимаю руки к груди, прислушиваясь к себе. Паники нет. Никак эта кроха не ассоциируется у меня с большими стаффами, боксёрами, ротвейлерами, от страха перед которыми я теряю сознание. Но порода явно какая-то такая… Ротвейлер, наверное. Точно такой же, как напугал меня. Только совсем ещё малютка.
Улыбаясь, Саша вкладывает тёплого щенка мне в руки.
«Он твой», — читаю я по губам. Прижимаю к себе, шокированно хлопая глазами. Щенок облизывает мои пальцы.
— А как его зовут?
Саша показывает мне на мягком ошейнике надпись «Тайсон».
— Тайсон? — растерянно смеюсь я. — Таюшечка…
Поднимаю перед лицом, разглядывая его мордочку.
Саша что-то пишет в новом блокноте, отрывает и отдаёт мне.
«Он вырастет рядом с тобой. Даст тебе много позитивных эмоций. И ты перестанешь бояться больших собак. Образ заменится. Я помогу с дрессировкой. Он будет защищать тебя, если вдруг меня не окажется рядом. И от людей, и от собак.».
— Спасибо… — смотрю Саше в глаза. И в порыве чувств наклоняюсь и целую его в щёку. Ощущаю, как он застывает от неожиданности, и его ноздри вздрагивают от резко втянутого воздуха.
Я и сама вся вспыхиваю от своего жеста. И растерянная, вся открытая от эмоций к щенку смущённо улыбаюсь.
Кто кого приручает здесь, м?
— Обедать будешь? — покусываю я губу.
Кивает.
Ну, давай, Николь… теперь и ты приручи этого заботливого хищника! Сделай уже что-нибудь более смелое в конце концов!
Поцеловать? Не так, как сейчас… По-настоящему. Как это мне поможет? Никак. А если попробовать выменять поцелуй на что-нибудь?.. Пусть будет такая игра! И я выпрошу у него всё, что мне нужно. А нужен мне для начала один звонок по телефону!
Глава 22 — Озабоченная (Ника)
Сидя на коленях, рассматриваю, как Тайсон сонно клюёт мордочкой в тёплое молоко. Отфыркивается и снова тыкается.
— Ну всё, пупсик… — вытираю его салфеткой. — Пойдём спать.
Забираю из сауны нагретый старый плед, который отдал для Тайсона Саша. Заворачиваю его как ляльку и держу на руках, жду, пока уснёт.
Милашечка моя… Чешу пальцем ему лоб.
Возвращаю на полку статуэтку ангела, что выронил мой Неангел. Подействовал мой подарок. Пусть работает и дальше.
Смотрю в окно. Там — вау… Саша в одних джинсах и с голым торсом варит арматуру с защитной маской на лице. Мышцы на его плечах перекатываются… И это настоящее порно!
Нет, настоящего я ни разу не смотрела. Даже из любопытства. А вот в спортзал с Максом поначалу ходила регулярно. И качков там насмотрелась. Но это же совершенно нельзя сравнивать!.. Рафинированных качков в спортзале — и реального мужчину, который делает что-то руками. Не рисуется… не занимает вычурных поз, чтобы показать себя, а просто… делает умело какую-то мужскую работу. Да в его затёртых, съехавших немного ниже, чем положено, джинсах секса в сотню раз больше, чем на всём конкурсе атлетов! Искры летят…
Я отвожу глаза. Но потом опять пялюсь. Хорошо, что он не видит этого!
С усилием переворачивает сваренный каркас. Я вижу, как напрягаются и прорисовываются бицепсы, и блестит кожа от пота. Сдвигает каркас под навес. Оборачивается, словно чувствуя мой взгляд, и я поспешно сбегаю вглубь комнаты.
Хватает меня ровно на пять минут, и я снова, сгорая от стыда, что не могу удержаться от подглядывания, иду к окну.
Скидывает джинсы, стоя ко мне спиной, снимает боксёры…
Мои глаза распахиваются, забывая как моргать.
Его позвоночник словно прорисован продольными мышцами до самых ягодиц. И симметрично с обеих сторон от копчика ямочки, тоже прорисованные мышцами.
Красавец…
Заходит за пластиковую полупрозрачную стенку уличного душа. Жаль, но теперь кроме силуэта ничего не видно.
А что ещё ты там хотела рассмотреть, Николь?
Нет, ну любоваться членом — это уже конкретный перебор! Член — он и есть член. Чуть больше, чуть меньше — вот и всё.
Но… любопытно увидеть его и… в полной боевой…
Ай! Падаю на спину на его кровать. Чокнуться можно. Я озабоченная дура…
Никогда раньше не замечала за собой тяги к подглядыванию или особого восхищения мужским телом. Это всё изоляция, не иначе. Заниматься тут нечем и… вот!
Подскакиваю. Так… У меня, вообще-то, серьёзные планы на этот вечер.
Разглядываю себя перед зеркалом. На голове копна! Волосы у меня в маму — густые и вьются. Без кондиционера это… ну вот примерно так! Вздыхаю, пытаясь привести их в порядок. Кое-как разделив пряди пальцами, плету в пышную косу. Выпускаю несколько вдоль лица. Так лучше… Надеваю каблуки. Красиво! Но как идиотка. Снимаю. Хм…
Слышу, что внизу хлопает дверь. Сдёргиваю со стола книжку и ложусь на живот на его кровать, делая вид, что читаю. Лицом к окну. Поспешно натягиваю ниже край водолазки, чтобы не светить попой.
Что ты делаешь, Николь?? Провоцируешь?
Нет… я соблазняю!.. И мне стыдно и горячо.
Слышу его шаги. Сердце колотится. Скрещиваю щиколотки, поднимаю ноги вверх, рефлекторно пытаясь спрятать оголённые бёдра. Его взгляд ощутимо ощупывает мои ноги и, очевидно, застывает между бёдрами под самым краем водолазки. Иначе, отчего там такое ощущение, словно в меня вдавились пальцами!?
Закрываю глаза, неровно выдыхая на страницы. Чувствую, как он делает несколько шагов ближе. Меня словно размазывает по кровати его тяжёлой мужской энергетикой. Сердце истерично колотится…
На улице потемнело, и я, подняв глаза, ловлю его отражение в стекле окна. Боже! Да он голый. Только на бёдрах полотенце.
Аааа… Что-то я не готова к таким раскладам!
Трусливо сворачивая операцию по соблазнению и придерживая водолазку, чтобы не светить трусиками, встаю с кровати. Мне страшно даже взглянуть в его глаза! Но я поднимаю взгляд, медленно скользя им по мужскому телу. Глаза застывают на тату. Саша делает шаг назад. От этого всё внутри у меня сжимается, и мой страх перед ним, как мужчиной, отступает на задний план.
Я сама делаю шаг к нему. И ещё один…
— Это крылья… — вдруг удаётся мне рассмотреть рисунок, и шрамы перестают резать глаза.
Медленно тянусь пальцами к рисунку. Замечая, как колотится его сердце, и грудная мышца подрагивает от этого биения. Касаюсь его, как завороженная обрисовываю пальцем рисунок.
