— Ася, что ты несешь? Хватит плакать. Скажи нормально! — взвился он. — Нет, так ты не успокоишься…
Сделал единственное, что пришло в голову — подхватил на руки и поднял с кровати.
— Что ты делаешь? — возмутилась девушка, серые глаза смотрели на него с удивлением и страхом. — Я же не одета!
Ситуация смущала. На неё натянули больничный операционный халат, который прикрывал что-то только спереди.
— Ты в одеяле, — с усмешкой заметил Медведь и поволок.
Нет, не в берлогу, а на диван в углу. Устроился на нем сам и усадил Асию себе на колени. Заботливо подвернул одеяло, чтобы девушке не было холодно. Так всегда делала его мама в далеком детстве.
— А теперь рассказывай. Все, что обещала рассказывай. Про маму и что у вас с ней, черт возьми, происходит.
— Из-за меня она лишилась карьеры, — тихо ответила Асия, положив голову ему на грудь.
Так доверчиво. Медведев млел. Ему нравилось чувствовать её рядом, нравилось, как маленькая ладошка лежит на груди. Нравились эти нервные постукивания кончиками пальцев.
— С чего ты так решила?
- Она была очень талантливой балериной. Взлетела к вершине быстро, как птица. Это был талант, как говорят, от Бога. Она еще не закончила училище, а уже солировала на сцене. Еще она амбициозная, поэтому собрала вещи и уехала в Москву. Проходила просмотры во все крупные театры. В одном из них познакомилась с отцом. Я не знаю его имени. Знаю только, что он француз, приезжал на фестиваль с труппой.
— И дай угадаю, её пригласили в Большой театр, но она узнала, что беременна и все бросила, — фыркнул Медведев.
Ася приподняла голову и чуть нахмурилась:
— Откуда ты знаешь?
— Это сюжет мыльной оперы. У меня мама обожает их смотреть. Думал, в жизни такого не бывает.
— Как видишь, бывает. Она вернулась сюда, еще некоторое время танцевала, а потом родила меня и уже не смогла восстановиться. Были очень тяжелые роды. Отец, как перелетная птица, о ней даже не вспомнил. Думаю, этот человек даже не в курсе, что у него есть дочь, — выдохнула Ася. — Когда я подросла, мама сразу отдала меня в танцевальную студию. Ей сказали, что есть способности и их нужно развивать. Тогда она и начала бредить: “Ася, ты должна поступить в хореографический, стать примой, танцевать в Большом. Ася, не доверяй мужчинам, они все испортят”.
— Знаешь. Я нихрена не психолог, но по-моему, ты не своей жизнью живешь. А жизнью твоей мамы. Она не смогла, вот и толкает тебя в Большой, чтобы свою неудачу как-то компенсировать. Ты-то сама чего хочешь? М?
Не удержался и зарылся носом растрепанные волосы. Они были жесткими после средств для укладки, да и девушка хорошо пропотела, но среди разнообразия приятных и не очень запахов угдывался один — запах Аси. Пряный, немного похожий на запах пирога с яблоками и корицей, который Медведев очень любил.
— Я не знаю, — после недолгого молчания ответила девушка. — Меня никогда не спрашивали, чего я хочу. Всегда только “надо”, “должна”, “положено”. Думаю, я просто не умею чего-то хотеть для себя. Прости.
— За что?
— За сегодня. Моя мама не такая плохая, как ты думаешь. Она заботилась обо мне, очень много работала для этого…
— Хватит, — оборвал резко и немного грубо, заставив девушку испуганно вздрогнуть. — Ты понимаешь, что она не о тебе заботилась? Она о своей мечте заботилась и вкладывала-вкладывала, как в банк, а потом начала требовать проценты. Я согласен, что родителей надо уважать и помогать им, но не проживать жизнь по их желанию, Ась. Это вообще не жизнь получается, а черти что!
Девушка напряглась всем телом и попыталась вырваться, слезть с него, но запуталась в одеяле:
— Мама…не такая! Отпусти меня.
* * *
Асия
Я пригрелась в его руках. Никогда не чувствовала себя так, окруженной теплом и силой со всех сторон, как будто в колыбели. Когда лежишь и точно знаешь, что тебя защитят, ты в безопасности.
Романы в театре — единственное, что я могла себе позволить — выглядят не так. Все проще: вы танцуете вместе, а потом вам просто сносит крышу и вы оказываетесь в ближайшей подсобке. Раз-два между репетициями, сбросить пар и вперед на сцену.
Разумеется, так не у всех. Кто-то даже женится, но потом меняется партнер и появляется новое увлечение. Я знаю слишком мало театральных пар, у которых все получилось раз и навсегда. Наверное, поэтому никогда не разыгрывала из себя серьезность. Да и моей маме лучше не знать о маленьких шалостях.
А вот сидеть на руках, слушать низкий мужской голос и прижиматься щекой к груди — это впервые. Все было спокойно, пока Роман не начал критиковать маму.
Меня, как огнем обдало. Как будто кто-то приложил раскаленную кочергу к сердцу и безжалостно прижег.
— Мама…не такая! Отпусти меня!
Попыталась выпутаться из кокона, забыв о смущении. Но сила была на его стороне, меня будто гигантскими поручнями к себе приковал, не шевельнуться.
Как он может? Что он о ней знает, чтобы говорить такие вещи? Она меня вырастила без помощи, работала сутками, поддерживала и устраивала к лучшим учителям…
Только тут поняла, что копирую мамину лекцию. Слово в слово.
Замерла. Пламя сменилось дождем и морозом, сковало льдом всё тело.
Неужели я такая дура? Неужели Роман прав?
— Никуда я тебя не отпущу. Не хочу.
Спокойно заявил мужчина, глядя мне в глаза. Уверена, на моем лице уже отпечаталось осознание. Значит, выгляжу я, как минимум, не очень. Но ему, кажется, все равно. Темные карие глаза смотрели пристально, изучая каждую черточку, впитывая меня по капле. Страшно, когда огромный и очень сильный мужчина смотрит на тебя так. Мысли путаются, страх переплетается с чем-то еще, похожим на предвкушение. У меня мурашки пошли по коже от того, что я увидела в этих глазах. Или показалось?
Сообразить, не выдаю ли я желаемое за действительное, мне не дали.
Огромная рука легла на затылок и чуть подтянула к себе. Осторожно и деликатно, если это слово можно применить к Русскому Гризли. В какой-то момент я сама подалась вперед так резво, что мы чуть не стукнулись носами, но губы все-таки нашли губы.
Мы пробовали друг друга осторожно, будто проверяя грани дозволенного. Прикасались к губам играючи, то он прикусывал мою нижнюю, то я целовала чуть выше и касалась кончиком язычка его верхней. Медленно и сладко, я таяла и не стеснялась этого. Увлеклась и обняла своего супермена за широкую шею, чуть вздрогнув от неприятных ощущений в районе катетера. Блин!
Тут же попыталась оттолкнуть…
— Стой! — смогла лишь отстраниться от лица. — Я же болею. Заражу.
— Поздно спохватилась. Я уже заболел, — довольная улыбка на губах и новый поцелуй.
