– Аято, как думаешь, мама поправится?
Такимура нахмурил брови и немного приподнялся на локтях. Помолчав полминуты, он опустил взгляд на свои ладони и тихо сказал:
– Думаю, врачи сделают всё возможное.
Кен тяжело вздохнул.
– Я такой идиот, – он обречённо закрыл лицо в ладонях.
– Хэй, не смей говорить так, – положил свою ладонь на плечо Кена блондин. – Что такое, родной?
– Зря я сегодня высказал всё отцу. Нет. Не подумай, я не отказываюсь от своих слов, и, более того, я считаю, что мой поступок был бы единственно верным при любом другом раскладе событий, – Судзуки неосознанно начал теребить край одеяла. – Но мама в больнице. Я должен был поддерживать общение с отцом хотя бы для того, чтобы быть в курсе насчёт её состояния. Но после всего, сказанного мной, он даже в сторону нашу не глянет.
– Кен-а, – ласково и по-особому нежно протянул Аято, беря лицо младшего в свои ладони. – Послушай, нам и не нужно, чтобы он глядел в нашу сторону.
Судзуки в недоумении уставился на блондина.
– Соичиро теперь ведь никому не распространяется о том, что у него есть дети? – задал вопрос Аято, тут же получая в ответ кивок. – Прекрасно. Значит, очередная шумиха или скандал по этому поводу ему не нужны. Этот сукин сын всегда яро беспокоился о своей репутации. Но по документам мы всё ещё его законные сыновья, так же, как и сыновья Асами. Получается, что мы имеем полное право посетить больницу, как близкие родственники пациентки. И Соичиро ни слова не выронит, понимая, что после могут разойтись различные слухи о его «величественной» персоне, – хохотнул Такимура, заметно поднимая настроение младшего.
– Боже, ты прав. Я настолько увяз в своих опасениях, что совершенно перестал рационально мыслить, – облегчённо произнёс Кен.
– Ну, хоть на что-то сгодятся мои последние клетки мозга, – отшутился Аято, приобнимая Судзуки за плечи.
– И то верно, – самодовольно фыркнул шатен, тут же получая гневный возглас от старшего.
– Эй! Ты должен был сделать мне комплимент!
– И соврать, предав все свои принципы? – как ни в чём не бывало, пожал плечами Кен. – Кто, как не парень, скажет даже горькую правду, – драматично вздёрнул нос младший.
– Я расстаюсь с тобой, Судзуки, – наигранно взвыл Аято, утыкаясь лицом в подушку.
– Уже пятый раз за неделю, родной, – усмехнулся шатен, нежно похлопав Такимуру по оголённой спине.
Спустя несколько секунд по всей комнате раздаётся безудержный смех.
***
Холодные стены больничных коридоров навевали странные чувства отчаяния и некой тоски. Яркий свет ламп заставлял жмурить глаза и немного опускать голову в пол. Аято искренне ненавидел подобные места.
Всё началось ещё с детства, в тот самый день, когда маленького шестилетнего мальчишку насильно приволокли в больничную палату, дабы врач осмотрел ребёнка на наличие побоев, оставленных убийцами, внезапно ворвавшимися в дом. Рядом с Аято не было никого, кто бы мог взять его за руку. И не для очередного анализа. А чтобы успокоить, поддержать мальчика. Были только офицеры полиции, детектив, какая-то женщина из органов опеки и врач. Доктор был единственным, кто хоть немного пытался поднять настроение парнишке. Но последнее, что мог выжить из себя Аято, было улыбкой. Перед глазами ребёнка всё ещё стояли трупы родителей, в ушах звенели выстрелы вперемешку с озабоченной болтовнёй незнакомцев вокруг. А в голове всплывали ужасные мысли. В момент, когда медсестра брала кровь из вены Аято, мальчик уже даже перестал дёргаться и в страхе оглядываться по сторонам. Кажется, именно тогда парнишка впервые захотел умереть. И серые больничные коридоры лишь нагнетали сложившуюся обстановку.
Такимура вздрогнул всем телом от нахлынувших воспоминаний. Только ему стоило перейти порог здания, как перед глазами появилась та самая картина, произошедшая двенадцать лет назад. Аято, действительно, боялся больниц. Ведь именно здесь некогда маленькому мальчику пришлось осознать, что его жизнь навсегда разделилась на «до» и «после». Глубоко вдохнув, Аято почувствовал, как ладонь Кена крепко обхватила его собственную. Судзуки знал все кошмары Такимуры. Каждый до мелочей. Поэтому парень без лишних слов и даже на автомате взял Аято за руку и повёл прямиком к приёмной стойке, за которой стояла молодая девушка в больничном халате.
– Добрый день, я могу вам чем-то помочь? – мило улыбнулась она подошедшим парням.
– Здравствуйте, да, это было бы очень кстати, – вежливо поклонился Кен, начиная нервно бегать глазами. – Скажите, пожалуйста, в какой палате находится Судзуки Асами?
– А кем вы являетесь этой женщине? – спросила работница, заинтересованно оглядев Аято.
– Мы её сыновья, – спокойно объяснил Кен, протягивая свой паспорт.
Аято последовал примеру младшего и также предъявил документ, подтверждающий его личность. Однако девушка всё ещё недоверчиво разглядывала Такимуру, чем вызвала негодование у Судзуки.
– Вас что-то смущает? – не выдержав, прямо спросил шатен, тем самым ставя в неловкое положение регистратора.
– Нет, нет, прошу прощения, – неловко засуетилась работница, вбивая какие-то данные на компьютере. – Хорошо, проходите в палату №167 на третьем этаже в правом крыле здания.
Поблагодарив девушку, парни уже развернулись в сторону лифта, но вдруг Аято остановился, вновь оборачиваясь к регистратору.
– А вы, случайно, не знаете, есть ли в данный момент посетители у Судзуки Асами?
Услышав вопрос, девушка странно замешкалась, отведя взгляд на монитор.
– У нас много пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями, но, если я не ошибаюсь, то в эту палату иногда заходит мужчина, ваш отец, полагаю. Однако сегодня я его не видела.
– И как часто он навещает маму? – внезапно встрял в разговор Кен.
Девушка удивлённо вскинула бровями, но, немного помолчав, честно ответила:
– За всю свою смену я его видела лишь пару раз.
“Урод” – мысленно прошипел Такимура, возмущённо прикрывая свои глаза.
– Это… так странно, – на выдохе произнёс Кен. – Когда я общался с отцом, то он говорил о маме так, словно навещал её каждый день.
– Ну, он мог интересоваться её состоянием у лечащего врача. Для этого необязательно посещать больницу.
На слова девушки Кен ничего не ответил. Он лишь продолжил молча стоять на месте, уставившись в одну точку на стене.
– Хэй, родной, – коснулся его плеча Аято, тем самым выводя из транса. – Время посещения ограничено. Пойдём.
Судзуки легонько кивнул и, машинально приподняв уголки своих губ, пошёл в сторону лифта. Девушка, стоящая за приёмным столом, неловко покраснела, увидев скреплённые руки парней, стремительно отдаляющихся в правое крыло больницы.
– Не могу поверить. Мой отец даже не удосужился навещать маму, когда та нуждается в поддержке больше всего, – уже в лифте виновато вздохнул Кен.
