– Конечно, мама, – моя "сестра" берет с прикроватной тумбочки блокнот в кожаном переплете и протягивает мне. – вот твой дневник.
Я провожу пальцами по цветам, вырезанным на толстой золотой обложке книги, и осторожно открываю ее, передо мной пожелтевшие страницы, покрытые изящным почерком.
– Это не мой дневник.
Девушка сжимает мою руку:
– Он твой. В него ты все записываешь, – она встает, и ее зеленое платье раздувается вокруг нас. – Мама, давай оставим ее одну.
В последний раз похлопал меня по спине, они вдвоем выходят из комнаты. Я открываю дневник на последней записи.
Отец сказал мне, что король Эдуард хочет просить моей руки. Сегодня мы видели его портрет. Элизабет считает его красивым, и я с ней полностью согласна. Этот брак… он выгоден Шотландии, но я не могу этого сделать. Я просто не могу продолжать плясать под дудку своего отца. Этого союза никогда не будет. Я позабочусь об этом.
Я захлопываю дневник. Что это за розыгрыш такой? Когда я оглядываю комнату, ноющее чувство внизу живота распространяется по всему телу. Похоже, здесь живет настоящая девушка. Вдоль стен наполовину законченные картины. Драгоценности, туфли и платья разбросаны по всей комнате, как будто кто-то очень торопливо собирал вещи. Я бегло просматриваю дневник, отмечая, насколько подробна и подлинна каждая запись.
А что, если… что, если это не розыгрыш? Что, если это правда? Что, если я каким-то образом поменялась местами с этой принцессой?
– Нет-нет, неееет, – я отбрасываю дневник в сторону и уже собираюсь выбежать на улицу, когда понимаю, что все еще нахожусь в ночной рубашке. Наугад схватив синее платье из беспорядка на полу, я переодеваюсь в него. Удивительно, но он идеально мне подходит.
Не в силах устоять, я целую минуту любуюсь платьем перед длинным зеркалом.
Оно спадает с плеча и расшито серебряными розами и бусами из идеально круглых жемчужин. Так же достаточно длинное, чтобы прикрыть ноги, поэтому в этот раз я решаю не надевать каблуки.
Выйдя в коридор, я замечаю картину, которая выглядит до жути знакомой. Подойдя ближе и разглядывая девушку на картине, я задыхаюсь.
– Это… – я провожу пальцем по лицу девушки, – это я.
На девушке розовое атласное платье и бриллиантовая диадема. Она улыбается, и ее лицо выглядит точно так же, как мое.
– О боже, – шепчу я, чувствуя, как по телу пробегает дрожь, – это, должно быть, Кэтрин.
С головокружением я поворачиваюсь и бегу по коридору, вниз по нескольким сотням лестничных пролетов и во двор. Я падаю на траву, тяжело дыша.
Мое тело неподвижно, но вопросы продолжают проноситься в голове.
Если я здесь, то что случилось с настоящей Кэтрин? Неужели она в больнице с мамой и братом?
4. Нападение
– Ты в порядке? – голос рядом с моим ухом заставляет меня вскрикнуть. Я резко поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с парнем, которого видела раньше. Он хмурится. – Что случилось? Ты расстроена, потому что выходишь за меня замуж?
– Нет, дело не в этом, – вздыхаю я. – я даже не знаю тебя…
– Да ладно тебе, – сухо смеется он. – Ты, должно быть, слышала все эти слухи. Я сумасшедший, хладнокровный монстр, который проводит свое свободное время, убивая протестантов. Очевидно, мои противники-протестанты называют меня по имени-кровавый Эдуард.
– О чем ты говоришь? – Шепчу я, начиная слегка дрожать.
Эдуард замечает, что у меня дрожат руки, и прищуривается.
– Что? Теперь ты меня боишься?
– Н-нет, – заикаюсь я, избегая смотреть ему в глаза.
Внезапно он хватает меня за руки и разворачивает лицом к себе.
– Посмотри на меня, – приказывает он таким сильным голосом, что я тут же ловлю его взгляд. Он наклоняется, и у меня перехватывает дыхание. Кончик его носа касается моего.
Он… собирается поцеловать меня?
– Нет! – кричу я, быстро закрывая рот ладонью.
Уголки его губ приподнимаются.
– Ты думала, я тебя поцелую?
– Не знаю, – бормочу я, уткнувшись в ладонь.
– Ты не должна беспокоиться об этом, – он отстраняется, оперевшись локтями о траву. – Я не развиваю бесполезные эмоции.
– Что ты имеешь в виду? Бесполезные эмоции?
Он смотрит на небо в течение минуты, прежде чем заговорить:
– Любовь, привязанность, нежность… как бы ты это ни называла, я не способен чувствовать.
Я скрещиваю руки на груди и пытаюсь бросить на него самый устрашающий взгляд.
– Тогда почему ты хочешь на мне жениться?
– Ты думаешь, что брак-это любовь?
– Ну конечно.
– О Нет, нет, нет, принцесса, – хихикает он, – может быть, ты и восхитительная красавица, но мне это ни к чему. Будь уверена, я не испытываю никаких чувств ни к тебе, ни к кому-либо еще. Видишь ли, все, что меня волнует, – это власть, и ты поможешь мне ее получить.
Я закатываю глаза.
– Тогда женись на моей сестре, она тоже принцесса.
Его раздражающая ухмылка снова появляется, когда он говорит:
– Знаешь что делает тебя моим идеальным компаньоном? То, что ты определенно сумасшедшая. Я не хочу, чтобы у кого-то хватило ума строить заговоры за моей спиной. Но пока ты говоришь о каких-то кросерах, я не чувствую в тебе угрозы.
– Кроссовки, – поправляю я его.
– Кроссовки… – он хмурится, выглядя раздраженным и смущенным одновременно. – Как бы то ни было, твой отец уже получил наши брачные бумаги. Когда ты прибудешь в Англию, я пошлю войска, которые обещал твоему отцу, чтобы помочь Шотландии в Северной войне.
Я закатываю глаза.
– Меня не волнует какая-то дурацкая война. Я просто хочу домой.
Эдуард внезапно замолкает.
Я хмурюсь.
– Что?
Он не отвечает.
– Что? Неужели эта война настолько плоха?
– Ложись! – вдруг шипит он, хватая меня за руки и толкая плашмя на траву. – Оставайся здесь, – шепчет он, широко раскрыв глаза.
– М-м-м-м… – Я извиваюсь, когда он прижимает ладонь к моему рту.
Встав, он вытаскивает из-за пояса острый меч. Словно по сигналу, в воздухе просвистела стрела. Меч Эдуарда рассекает воздух, и стрела со звоном отскакивает от него. Стрела задела его плечо, и он вздрогнул.
– С тобой все в порядке? – Я с трудом поднимаюсь на ноги.
– Не вставай! – Он рычит на меня, толкая меня в спину, прикрывая своим телом. – Стража! Стража! – кричит он, когда мимо нас со свистом проносятся все новые и новые стрелы.
