- Тридцать седьмой год? - прошептала я, открывая коробку. - Ничего себе...
- Сейчас коллекционеры за такие наборы предлагают тысяч по двадцать, - заметил Михаил, глотнув шоколада. - Этот - по сказке "О царе Салтане", есть ещё о золотой рыбке, но там не хватает самой рыбки. Ее кокнула Соня.
- Так здорово, - я осторожно достала одну фигурку, кажется, царевны-лебедь. На ней даже не потускнела краска. - Почему сейчас такие не делают?
- Веяние минимализма, - Михаил откинулся в кресле, придерживая чашку. - В штатах любят гирлянды. Они даже в туалете их развешивают. А игрушки - одноцветные шары, бантики, свечи. И ангел на макушку.
- У них рождественская елка, а у нас - новогодняя, - пояснила Маргарита Васильевна. - Никаких ангелов, только пики и красные звезды.
Михаил открыл рот, желая что-то добавить, но тут у него зазвонил телефон. Он взял мобильный со стола.
- Андрей. Я ему, к слову, вчера звонил, - Михаил отставил чашку и поднялся. - Ночью. Сказал, что довез тебя в целости и сохранности. Могла бы и написать ему.
Я промолчала, пожав плечами. Эта форма ответа, позаимствованная мной у Белоозеровых, мне очень нравилось.
Ну что я могла ответить на его вопрос? Что вообще забыла об Андрее? Из-за алкоголя ли, из-за самого ли Михаила, но ночью я думала вовсе не о друге.
- Приветствую, - ответил боксер, прижав смартфон к уху, и вышел в столовую. - Куда опять?
Я уставилась в телевизор. Да, перед Андреем вышло неудобно. Точнее, вообще безобразие вышло.
Михаил вернулся через пять минут, в рекламную паузу.
- Еду в Екатеринбург, с двадцать восьмого по двадцать девятое. Пригласили детей наградить на спортивных соревнованиях.
- Как вовремя... - процедила княгиня. - У них нет своих чемпионов?
- Да там неприятность вышла с местной звездой, - завалившись в кресло, ответил Михаил. - Он по глупости одному барану в рыло кулаком двинул, и теперь под подпиской о невыезде и с десквалификацией. Его и решили снять с награждения.
- Так серьезно ударил? - спросила я.
- Да нет, - Михаил поморщился. - Потасовка на стоянке. Пьяный водитель встал поперек парковки, его попросили переставить, а он полез в драку. Получил в челюсть. Другое дело, что руками нам махать не положено. Все равно, если бы мы применяли оружие.
Я вытаращила глаза.
- Ничего себе.
- Да, - Михаил задумчиво потер подбородок с двухдневной щетиной. Надо сказать, что брился он почти каждый день и терпеть не мог бороду. - Есть такие... люди... молодежь в основном, которые специально провоцируют спортсменов, занимающихся борьбой или боксом. Вроде как "покажи, такой ли ты крутой на самом деле". Иногда это всего лишь петушиный вскукарек, а иногда, редко, правда, но драка имеет место быть. Эти шакалы не ходят поодиночке. Только толпой. И если их товарищ огребает, в ход идет оружие. Травмат, нож, бита... А когда мы бьем... Мы приравниваемся к тем, кто это оружие использует.
- Но если это самооборона?
Михаил горько усмехнулся.
- У нас в стране нет самообороны. Точнее, за нее сажают.
- Тебе нельзя такое говорить, - заметила Маргарита Васильевна, поднимая пульт и перематывая очередную рекламную паузу.
- Да, - Михаил отвел глаза. - Лучше держать при себе и руки, и язык. Так... Ладно...
Он хлопнул себя по коленям. - С чего начнем?
- Ты помнишь, что в Екатеринбурге живут наши родственники? - Маргарита Васильевна строго посмотрела на внука, который округлил глаза, явно не поняв, о ком речь. - Брат твоего деда с семьей. Илья Платонович Белоозеров.
- Хм... Наверное, когда-то я это знал.
- Он поздравляет меня со всеми праздниками. Очень душевный человек, - Маргарита Васильевна отвернулась и покачала головой. - Как жаль, что связь рвется. Каждое поколение все дальше и дальше. Хотела бы я его увидеть... И Инну, его дочку. Она сейчас главный врач Родильного отделения. Хорошая, умная девочка. Я ее помню совсем маленькой.
- Так поехали со мной, - Михаил потянулся за телефоном. - Попрошу Андрея взять два билета.
- Миша, это муторно. Долго.
- Два часа. Туда и обратно.
Маргарита Васильевна снова включила передачу.
- Это был мимолетный порыв. Я только попрошу тебя заехать к ним и передать подарки. И познакомиться, в конце концов.
Она хотела поехать. А отказывалась из-за меня. Я сглотнула ком в горле.
- Я полечу с вами.
Михаил, видимо вспомнив о моей фобии, нахмурился.
- Вера, это не...
- Вера, не стоит жертв. Это мое решение, - Маргарита Васильевна не смотрела на нас. - Мне будет тяжело.
- Да, не стоит жертв, - согласилась я. - Я справлюсь.
Сказала "Справлюсь", а прозвучало как "Дайте мне шанс справиться".
Маргарита Васильевна, помолчав, кивнула.
- Не возьмусь оценивать твои силы. Поэтому... Миша, закажи три билета.
Я хотела добавить - со страховкой от невылета, но промолчала. Я не оставляла себе путей к отступлению. Только деловито поинтересовалась:
- Скажи, сколько стоит. Я все оплачу.
Михаил приложил телефон к уху и рассеянно ответил:
- Не говори ерунды.
- Это мои траты и...
- Если ты так настаиваешь, - подала голос Маргарита Васильевна. - То я вычту эту сумму из твоей зарплаты. Договорились?
- Да!
- Ба! - возмутился Михаил. - Андрей, погоди... Ба, это неправильно. Я все оплачу. Вы же летите со мной.
- Но она не твоя сиделка. Уймись.
- Чего? - спросил Михаил у Андрея отвлекаясь от нас. - Да, втроем... Так решили... С бабушкой и Верой.
Я вздохнула и скрестила руки на груди. Андрей про моих родителей не знал. То есть был в курсе, что они погибли, но как и каковы были последствия не имел понятия. Я вообще никогда не вдавалась в подробности. Маргарита Васильевна оказалась одной из немногих клиенток, которые знали о моей трагедии. Точнее, о ее первом акте. Княгиня доверилась мне, я - ей, тут все вышло по-честному. Откровения - это ведь всегда бартер. А прибедняться в мои планы не входило, я терпеть не могла давить на жалость. Только один раз мне пришлось отыграть роль жертвы на толпу, только раз я воспользовалась трагической гибелью родителей в личных целях. Оказалось, что за справедливость тоже надо платить и гораздо больше, чем за откровенность.
* * *
Послезавтра, ранним утром, мне предстояло подняться в небо - это факт я осознала только, когда осталась наедине со своими мыслями. Елка была наряжена, гирлянды развешаны, Маргарита Васильевна отправилась спать, а Михаил, заперев гостиную от Мозеса, ушел к себе.
