- Будем надеятся, что все обойдется.
Я прислушалась - в трубке что-то зашумело.
- Ты на улице?
- Ага. Жду такси.
- Извини.
- Глупости, мне же не в поселок ехать.
- Хм... Миша... Тут такая проблема. Я не могу найти Мозеса.
- Может, спрятался куда?
- Вряд ли. Миска полная, и горшок чистый.
- Мне приехать, поискать?
- Очень смешно, - недовольно отозвалась я. - У меня глаза на месте, и кота в доме нет. Но чтобы удостовериться, мне нужна запись с камер. Думаю, он удрал, когда мы выходили. Это между восьмью и девятью вечера.
- Ясно. Дай подумать... В доме только две рабочие камеры - на втором этаже, перед лестницей, и в прихожей. На улице по периметру работают все. Я попрошу оператора поискать на них признаки кота.
- Миша, это серьезно.
- Да я понял. Но, знаешь что - захочет пожрать - придет.
- Если раньше не поймают.
- Да кому он нужен? Страшный, как я после нокдауна.
- Тьфу! Миша! - возмутилась я. - Не смешно!
- Я серьезно.
- Да что ты! А не обращал внимания, что в поселке нет бездомных животных? Олег предупреждал меня, что охрана их свозит в приют. Если ловят живыми.
- Олег? - Миша вмиг посерьезнел. - Понятно. Ладно, не переживай. Утром обязательно узнаю про записи.
- Спасибо.
- Кота мы найдем. Ложись спать. И запри двери.
Я слабо улыбнулась и спросила, переводя тему:
- Во сколько ты завтра поедешь в больницу?
- Врач сказал приезжать к десяти.
- Хорошо. Там и увидимся. Спокойной ночи.
- Спокойной, - он вздохнул. - Но какая она, к чертям, спокойная, когда ты не под боком.
- Не вздумай приезжать, - предупредила я. - Мало ли что... И тебе надо отдохнуть.
- Понял. Потерплю. Спокойной ночи, солнце.
Я положила трубку и, сев на обувницу, оглядела прихожую. Потом вернулась в гостиную за курткой, надела сапоги и вышла во двор - позвать кота. Обошла все, до забора, кроме руин - там царила такая темень, что зайти внутрь я не рискнула.
- Кис-кис-кис.
Старые камни молчали. Кота во дворе не было.
Вздохнув, я накинула капюшон и, включив на телефоне фонарик, пошла к воротам, решив обойти участок снаружи. Вряд ли Мозес мог далеко удрать. Но и на улице котенок не откликнулся. Возможно, он забрался в соседний двор, но будить соседей в четыре утра я не решилась, поэтому вернулась в дом и уснула в гостиной, на диване, на собственной куртке.
В шесть утра зазвонил будильник.
Голова после короткого сна болела ужасно. Я выпила свою порцию обезболивающего и, наскоро перекусив, решила обойти двор ещё раз. Котенок не вернулся. В дурном настроении я села за руль Уже на трассе мне позвонил Миша.
- Как спалось?
- Мало, - честно ответила я.
- Это потому что без меня.
- Точно. Я заеду за тобой.
- Идет. Насчет записи позвонил - как просмотрят, сообщат. Кот не объявился?
- Нет.
Миша вздохнул.
- Как все вовремя... Жду тебя.
В городе я застряла в пробке на добрых сорок минут, поэтому, когда подъехала к дому Миши, Белоозеров ждал меня уже на улице. Я выскочила ему навстречу. Дежурный приветственный поцелуй перешел в нечто большее. Я почувствовала вкус кофе на губах Михаила - горьковатый, пряный, бодрящий. Тот, которого мне так не хватило сегодня утром.
- Соскучилась, - довольно прошептал Миша. - Жадничаешь...
- Угу.
Неглядя, не размыкая объятий, сунула в карман его пальто ключи от машины.
Миша отстранился, погладил меня по щеке.
- И устала, - произнес, оглядывая мое лицо.
- Не привыкать. Поехали?
Он кивнул и, отступив к машине, распахнул передо мной дверь.
Андрей и Соня уже ждали нас в холле отделения. Девушка выглядела в край измотанной, все время отводила покрасневшие глаза, будто стыдилась своих слез. Андрей был близко к ней. Очень близко - фактически обнимал и прижимал Соню к себе. Со стороны смотрелось безобидно - но мне виделось, что Андрей умело пользовался ситуацией.
- Привет, - Миша подошел к ним, пожал другу руку, потрепал сестру по плечу. - Не раскисай, теперь все будет хорошо. Идемте в отделение.
Я поравнялась с Соней.
- Ты как?
- Ненавижу себя, - тихо ответила она. - Бабушке было совсем плохо, да?
- Она справится. Ей важно будет узнать, что ты все поняла.
- Наверное... Только сама она вряд ли меня поймет, - и отошла в сторону, опустив голову.
- Сейчас обход, - сообщил нам врач, которого Миша вызвал через медсестру. - После обхода решат, переводить пациентку в стационар или оставить ещё на сутки. Ждите до полудня.
Андрей и Миша ушли обсудить какие-то рабочие дела. Мы с Соней сели на скамейку .
- Извини за мое вчерашнее поведение, - как бы между прочем сказала художница, доставая мобильный. - Здорово ты приструнила Мишу.
"А он - тебя", - подумала я, но только кивнула в ответ.
Парни вернулись быстро и принесли кофе. В неуютном молчании мы провели больше часа. Мимо нас носились врачи и интерны, садились по соседству родственники пациентов - заплаканные и уставшие или повеселевшие и активные. А мы вчетвером просто молчали. Миша положил руку на мое колено и не сводил глаз с дверей реанимации. Андрей пытался завести разговор, но его обычная манера под случай не подходила, поэтому он натыкался на тишину или, понимая, что несет чушь, замолкал сам. Соня искоса посматривала на него, отвлекаясь на пару секунд от телефона, но от этого взгляда Андрей совсем терялся. Мне было жаль его.
И все мы дружно вскочили, когда из отделения на кресле-каталке вывезли Маргариту Васильевну. Княгиня была бледной и поникшей, но, заметив нас, выпрямилась и, вскинув голову, недовольно заметила:
- Надеюсь, вы не просидели тут всю ночь.
- Нет, мы только приехали, - весело ответил Михаил.
- Тогда уберите эти скорбные мины. Погодите выдумывать трагедию.
- Ба, - к бабушке навстречу шагнула Соня. - Мне очень...
- Тебя я видеть не хочу. Уйди с глаз моих. Вера, пойдем, - она протянула мне руку. Я взяла ее холодную, сухонькую ладонь и обернулась. Соня едва сдерживала рыдания.
- Бабушка, прости...
- Ты губишь свою жизнь. Что до моей - ты всего лишь приблизила неизбежное.
