- До завтра, Вера.
В ответ я молча подняла руку.
Он уехал, а я, поднявшись на крыльцо, глянула на руины. Среди цветущих яблонь камней почти не было видно. Весна скрыла остатки прошлого, забросав их белым цветом.
Я глубоко вздохнула и, закрыв глаза, улыбнулась. На душе было легко и радостно. Я уже ничего не боялась.
С княгиней мы посмотрели новую серию вечернего сериала, подумали, будет ли этот канал в США, и решили, что обязательно досмотрим это безобразие, пусть и за океаном.
Я проводила княгиню наверх. По дороге она раздавала последние на сегодня указания:
- Завтра скажи Федору, чтобы повесил картину в гостиной, между окнами. Яблони пусть бережет. Приедем - будем варить варенье. Маленькую картину принеси мне в комнату.
- Сейчас?
- Конечно.
Я довела княгиню до этажа и побежала вниз. На столике в гостиной увидела кнопку помощи. Я повесила её на цепочку ремешка браслета, но княгиня, конечно, на руку его надевать не стала.
- Я что, коза на привязи? В кармане буду носить.
А если карманов не было, княгиня бросала кнопку где не попади.
- Маргарита Васильевна, вы кнопку забыли. Вы... Вы что, опять курите?! Фу!
- Открой окно, если не нравится, - махнув рукой с сигаретой, зажатой между указательным и средним пальцем, ответила княгиня. Она сидела в своем кресле, у окна.
- Вам нельзя! - поставив картину у стены, я откинула занавеску и приоткрыла форточку. С улицы пахнуло пряным теплым ароматом раннего мая. Интересно, там, за океаном, весна так же хороша?
- Завтра много дел. Надо отдохнуть. Тебе бы тоже не мешало лечь пораньше.
- Лягу. Отдайте сигарету.
Маргарита Васильевна затянулась напоследок и протянула мне тлеющий окурок.
- Вера, где мой дневник?
- Здесь, на столе. Хотите что-то написать или я могу убрать его в чемодан?
- Нет, не убирай. Я завтра отдам его Соне.
- Как отдадите? - удивилась я. - Разве вы его закончили?
- Зачем мне его заканчивать? Пока мне более прибавить нечего. А Соне нужно знать, как можно жить. В Америке купим новую книгу, и я запишу ещё кое-что. Для себя.
- Хорошо. Я возьму его. Вот, держите кнопку.
Маргарита Васильевна вздохнула, но кнопку взяла. Мимо моих ног прошмыгнул Мозес и, взобравшись по креслу, устроился у хозяйки на коленях.
- Он тоже боится, - княгиня вздохнула. - Не переживай, Вера. Боязно взлетать и садиться, а в небе совсем не страшно.
- Спокойной ночи, - торопливо ответила я. Мне не хотелось думать о завтрашнем полете.
Ещё раз проверив вещи и документы, я все же отправилась спать. Долго крутила в руках телефон - хотела, верила, надеялась, что Миша позвонит или напишет. Но нет, черкнула только Алина.
"Не ссы".
В её духе. Завтра она тоже собиралась провожать меня в аэропорту.
Я забралась под одеяло. Стало жарко - откинула его. С окна потянуло прохладой, и снова пришлось укрыться. Наконец, навозившись до нервной чесотки, я обняла подаренную мне Мишей подушку и провалилась в сон.
Проснулась рано - ещё только светало. Надо было бы снова заснуть, но я чувствовала себя такой бодрой и взвинченной, что тут же отбросила новые попытки поворочаться до рассвета. На пробежку я давно не ходила - не хотела далеко убегать от княгини. Мне вполне хватало зарядки и контрастного душа. Глянув на экран телефона, я потянулась за халатом, висевшим на спинке стула и замерла. У моей кровати сидел Мозес.
- Ты что, проголодался? - желтоглазый пройдоха и раньше будил меня ни свет, ни заря. Но обычно он мяукал и скакал по мне, как полоумный. Сейчас же он просто таращился, склонив голову на бок.
- Ну, пошли кушать.
Дальше - чуднее. Кот прошел кухню и, прибавив шаг, засеменил через столовую и мимо гостиной на лестницу. Мне стало не по себе - мышь, что ли, поймал и ведет делиться? Я поднялась следом за ним. Тут кота и след простыл.
- Кис-кис, Мозес... Бессовестное создание, - зашептала я. - Кис-кис-кис.
Дверь в комнату княгини была приоткрыта. Если кот разбудит хозяйку раньше времени, то мне точно влетит по первое число. Поэтому, еще чуть-чуть подвинув дверь, я заглянула в спальню. Кота тут не было. И кровать княгини тоже пустовала. Я сглотнула и шагнула вперед. Пол под ногой тихо скрипнул, и только тут я почувствовала эту пустоту, когда в комнате уже никого нет. Медленно, на цыпочках, я подошла к креслу. Занавеска у окна, поднятая сквозняком, дрогнула и опала. Я обошла кресло. Маргарита Васильевна неподвижно сидела в нем, положив руки на подлокотники и прикрыв глаза. Серые оттенки сумерек не могли сбить меня с толку. Я видела это и не раз.
- Маргарита Васильевна? - дрожащим голосом окликнула я княгиню. Подождала пару секунд и потянулась проверить пульс. Её рука уже была холодной.
Я села на пол у ее ног и уставилась на картину, прислоненную к стене. Ко мне шмыгнул Мозес, потерся о руку и пискляво вякнул, требуя внимания. Я глубоко вздохнула, поднялась, ощущая, как спазм сдавливает горло.
"Не плачь. Пока не скажешь близким - не плачь".
Я взяла мобильный княгини с прикроватной тумбочки, выбрала номер из списка контактов, приложила мобильный к уху, мимолетом ощутив тонкий аромат ночного крема владелицы телефона.
Все это уже прошлое.
Все это уже память.
Михаил взял трубку после пятого гудка.
- Да? - спросил хрипло, рассеянно, спросоня, с легкой тревогой. - Да, ба? Что случилось?
- Миша, это я, - тихо произнесла я. На том конце провода повисла тишина.
- Миша... Она умерла.
И приглушенное, сдавленное, обессиленное рычание было мне ответом.
***
Я знала порядок от и до. Однако регулярность повторений его в моей жизни теперь казалась пугающей. Молчаливая суета, почти осязаемая пустота, рассеянность в глазах близких - и я, как тень. Вроде бы ещё не лишняя, но уже не нужная.
Я всегда старалась быть рядом с Мишей, на плечи которого легла организация похорон. Он уезжал и приезжал обратно, молчаливый, угрюмый, немного резкий, к каждому своему замечанию грубовато добавлявший "прости".
