– Что? Имеет место нарастания гравитационной составляющей? – Поморщился он услышанному, будучи недовольным Два-Семь так некстати перебившем его монолог о пользе алкоголя: – Фильтры выдержат, ты же обещал? Ну и рули спокойно. Верю я в тебя, верю. Давай. Двигай дальше. Так вот, Ролаш, – продолжил Игорь, возвращаясь к более интересной теме: – Вот возьмём хотя бы… Ну, красное вино. Ты же биолог? Тогда ты должна знать о благотворном влиянии этого напитка.
Но уже третий переход, вернее сказать прибытие этажерки в новую точку, мигом заткнуло ему рот, заставив судорожно цепляться за подлокотники. Первым, спустя всего десяток секунд после появления маркера в системе, на них навалился протяжный скрип. То нарастая, то затухая, он постоянно менял своё место, заставляя человека встревожено крутить головой.
– Мы на краю шторма, господин, – принялся пояснять Два-Семь, видя его напряженный вид: – Это рябь. Гравитационная, разумеется. Никакой опасности нет, просто частота волн велика, вот они как бы и проталкивают друг друга сквозь защиту. Но проходит только малая, исчезающее малая часть.
– А звук? Мы что – разваливаемся даже от ряби?
– Очень хорошая шутка, хозяин. Ха-ха!
– Два-Семь! Я серьёзно!
– Извините, капитан. Опасности нет. Звук издают модули, испытывая на себе краткие удары волн. Модули, составляющие тело корабля, как бы чуть сдвигаются относительно соседних, это и порождает такой неприятный эффект. Но опасности нет, уверяю вас.
– Раз нет, так пошли дальше, – кивнул Игорь, возвращая спинку в нормальное положение: – А знаешь, Ролаш, – повернулся он к стоявшей рядом проекции: – Я начинаю понимать, почему уюсы не хотели сюда лететь.
– Понимаешь? – Развернувшись, она положила руку на подголовник: – Поделишься?
– Они же трусы, не то что я, – начал было объяснять он, прикидывая как лучше повернуть разговор, чтобы продолжить обсуждение полезности алкоголя.
Договорить ему не удалось – оказавшийся прямо под ударом сильнейшей волны маркер закрутился волчком, а ещё через миг на них обрушилась вся мощь разъярённого мироздания.
Побледнев и беззвучно шепча неожиданно всплывшие в памяти слова молитв, он цеплялся за подлокотники, стремясь остаться на месте. Его то тянуло вверх, отрывая от подушек кресла, то кидало в сторону, чтобы мигом позже вдавить в сиденье, да так, что перед глазами вставал красный туман.
– Фильтр держит, всего треть прошла, – отрапортовал Два-Семь: – Можем двигаться дальше. С вашего позволения, капитан, но какие будут приказы?
Он был отвратительно многословен, этот Интеллект, и Маслову, в голове которого крутилась, ударяясь о стенки черепа всего одна мысль – «Когда же это закончится?!» было совсем не до него. Положение спасла Ролаша.
– Прыгай! – Выкрикнула она, безуспешно пытаясь своими призрачными руками удержать человека на месте: – И ремни дай! Почему у пилота нет ремней?!
– Начинаю перемещение, делаю временную задержку. Десять минут, – отрапортовал он и рвавшие тело Игоря силы исчезли, оставив обмякшее тело в покое.
– Я тебе говорил, что я не такой трус как уюсы? – Придя в себя Игорь помассировал лицо и шею: – Перед началом этого?
– Говорил, – кивнула она, косясь на начавшие выползать из-под сиденья широкие ремни.
– Забудь!
Всего несколько секунд потребовалось ремням, чтобы опутать человека своими широкими телами и Маслов, несколько раз дёрнувшись, криво улыбнулся, ощутив себя в несколько большей безопасности.
– Может тебе и голову привязать? – Ролаша, встав перед ним, скептически покосилась на перечёркнутое полосами тело.
– Ага. И палку в зубы, да? – Покрутил сначала головой, а затем и свободными кистями рук, Игорь: – Может тогда меня вообще – как мумию? Ну, всего примотать?
– Хорошая идея. Тщательно зафиксированный ты мне больше нравишься. И палка тоже к месту будет – вдруг ты себе язык откусишь?
– Лучше кусок мяса, – буркнул в он в ответ, бросая настороженные взгляды по сторонам – Ролаша вполне могла упросить Два-Семь так и сделать, ну а быть уж совершенно пассивным, в планы человека никак не входило.
– Это был сарказм, – торопливо добавил он, стремясь на корню пресечь подобное развитие событий: – Кроме мяса.
– Мясо? Это можно, – Улыбнулась она: – Но с одним условием. Рубку отмывать сам будешь. Лично ты, а не дроны. Согласен?
– Я тут вспомнил, что путешествовать лучше на пустой желудок. А вот потом, по завершении – отпраздновать, – чуть поёрзав в кресле, ответил Игорь и поспешно, продолжил: – Два-Семь? Ну… Я как бы готов. Пошли дальше!
– Вот так всегда, – заняв привычное место рядом с его креслом, наигранно невесело вздохнула напарница: – Все вы мужики одинаковы – лишь бы пожрать, а убирать нам, слабым женщинам.
– Это ты-то слабая?! – Возмутился Маслов, но в этот самый момент маркер вывалился в обычное пространство, туда, где бушевал невидимый гравитационный шторм.
Разбирая ситуацию позже Игорь понял, что вины Два-Семь, в том, что произошло далее нет. Ему не хватило каких-то десяти – одиннадцати световых лет, чтобы дотянуться до Глаза Бури – спокойной гавани, окружённой сошедшим с ума пространством. Но тогда, в тот момент, когда этажерка заметалась в пустоте как щепка, попавшая в водоворот, тогда ему было не до того.
Причём – совсем не до того.
Первый же толчок штормовой волны заставил его судорожно охнуть – впившиеся в тело ремни выбили из груди весь воздух, так что Маслов, намеревавшийся продолжить свою пикировку с Ролашей, лишь пискнул, выпучив глаза от неожиданной боли.
Но это было только начало.
Не сдерживавшие напора стихий фильтры горели как спички, открывая рубку ударам волн, несмотря на все усилия Два-Семь, менявшего их со скоростью опытного шулера, тасующего колоду. Но и кратких долей секунд, когда защита исчезала, было достаточно, чтобы зажатый ремнями человек, мог с лихвой прочувствовать всю ошибочность своего решения, направившего их сюда.
Броски, удары, визг державшегося на пределе предела прочности металла, весь этот безумный разгул стихий обрушился на человека, бессмысленно цеплявшегося кончиками пальцев за подлокотники. Удары всё учащались – даже Два-Семь, работавший на пике своих возможностей, уже не успевал, пропуская шедшие одной стеной волны. Вдобавок ко всему, начавшие выходить из строя блоки и компоненты, добавляя корабельному ИИ новых забот, так что, волей-неволей на человека времени практически не оставалось.
И Игорь прочувствовал это!
Его то били в живот бесплотные кулаки, то резко тянуло вбок, то, словно давая передышку, на миг отпускало и едва человек начинал радоваться окончанию пытки, как на его голову сыпался град коротких и злых затрещин. В сознании Маслова этот переход слился в единое, ни на миг не прекращавшееся, избиение, конец которому положило досадное, но такое своевременное, происшествие.
