– Интересно, – качнулся на ножке шарик, когда он смолк: – Похоже эта железка, что у тебя в руках, не зря хранилась в музее. Боги, если верить дошедшим до нас архивам, были большие мастера на подобное. А ты из расы их слуг – вот артефакт и среагировал, почувствовал, так сказать, родственную душу. Символов, говоришь, пять было?
– Да. Солнышко, что со Стража, по центру, а вокруг, крестом, молния, потом кошачий глаз, – принялся перечислять Игорь и только что увиденное им в пустоте немедленно вспыхнуло в его сознании. Языки тёмного огня подступили к его телу, опаляя жаром, он вскрикнул, на сей раз от неожиданности и вдруг ощутил, что падает, словно сама планета, рассердившись на дерзкого, посмевшего нарушить целостность своих недр, расступилась под его ногами.
На сей раз чернильно-чёрной пустоты не было.
Оттолкнувшись руками от вполне обычной, неровной, с камушками, поверхности, Игорь потряс головой приходя в себя.
Всё вокруг было красным.
По красному небу плыли бледно красные, с едва различимым оранжевым отсветом, облака. Из тёмно-красной, почти бурой почвы, тянулись вверх полупрозрачные, наполненные всё тем же красноватым сиянием стебли растений, на чьих макушках покачивались алые цветы с широкими, пронизанными чёрными прожилками, лепестками.
Мимо него, прижимая множеством лапок к телу обломок красно-коричневой веточки, пролетел местный обитатель. Он был совсем небольшой – с мизинец и его тело, покрытое чередовавшимися красными и чёрными полосами, напоминало шершня, только покрытого шерстью и без крыльев. Проводив труженика взглядом – он спешил в сторону деревьев, красными кронами почти сливавшимися с небом, Маслов хотел уже было удивлённо хмыкнуть, но тело подчиняться ему не желало.
Голова повернулась – запечатанный в ней человек мог только едва-едва шевелить глазами, и в поле зрения оказался непривычного вида аппарат, стоявший посреди лишённого растительности островка. Больше всего он походил на стопку дисков, сквозь центры которых проходила толстая ось.
Появившаяся в поле зрения пятипалая, вполне человеческая, рука, погладила поверхность одного из дисков затянутой в тёмную перчатку ладонью и Игоря обдало волной эмоций. Здесь была и радость от прикосновения к старому другу, и тревога за его состояние – поверхность диска была изъедена словно кислотой. К этим двум, самым сильным чувствам, примешивалась усталость долгого пути, облегчение от достигнутой цели и легкая неуверенность – стоявший перед кораблём человек боялся сделать последний шаг.
Совладав со своей слабостью, он сделал шаг вперёд, ещё пару, оставляя космолёт за спиной и перед Масловым возникла громада аспидно-чёрной, рассечённой на две равные части, треугольной горы.
Затопившая его сознание волна решимости совпала с очередным шагом вперёд.
Ещё шаг, ещё, шаги давались человеку с трудом и каждый новый, что он делал, всё больше и больше подтачивал его решимость – последние, поставившие его прямо перед чёрной стеной, человек делал уже только на злости, смешав в одно целое страх, усталость и обиду на себя.
Облегчённо вздохнув – Маслов уловил не сам вздох, но его эмоциональную составляющую, он поднял руку и перед Игорем возникла металлическая кисть правой ладони.
Протез?
Блестящие пальцы, с утолщениями на месте суставов, скребнули по камню и тот, отозвавшись на прикосновение, начал наливаться белым светом, высвечивая на поверхности ровные ряды символов.
Дождавшись, когда свечение станет ровным, человек поднёс к ним руку и быстро шевеля пальцами принялся нажимать нужные ему символы.
Солнышко.
Кошачий глаз.
Буква «К».
Весы.
Молния.
Чуть отступив назад человек повернулся налево – пространство меж половинок расколотого треугольника, только что бывшее пустым, трепетало медленно затухавшими волнами, гулявшими по зеркальному полотну.
Дождавшись, когда волнение прекратится, он подошёл к плёнке и Игорь едва не вскрикнул – из зеркала на него смотрело его же лицо.
Почти его.
Постаревшее, с упавшей на лоб седой прядью, с морщинами, рубившими лоб, оно устало глядело наружу, словно это не он – живой из плоти и крови, а оно – отражение, рождённое на зеркальной глади и есть главное, основное в их паре.
Лицо в зеркале шевельнулось, отворачиваясь в сторону, и Маслов, всем существом осознававший свою неподвижность, почувствовал, как его сознание, из последних сил цеплявшееся за реальность этой, материальной, стороны, начало сдавать свои позиции, перетекая в зеркальный мир.
Рука в тёмной перчатке поднялась, касаясь разделявшей их поверхности и та, не пропуская её, взволновалась запустив блестящие кольца волн.
Отстранённо глядя на происходящее, Игорь уже не мог определить первопричину движения. Кто? Кто начал движение первым? Он? Тело, в котором его запечатали? Или отражение, первым поднявшее руку? А если оно? Тогда кто здесь главный? Кто настоящий, а кто – отражение?
Вторая рука – та самая, с металлическими пальцами пришла на помощь первой.
Сжавшись в кулак, она ударила по успокоившейся было стене, но та была готова к подобному, никак не отреагировав на агрессию.
Фигура в выцветшем красном костюме, теперь Игорь видел не только лицо, отступила, тряся в воздухе блестящим кулаком, а через несколько секунд и он сам вскрикнул, ощутив как его рука – от запястья к локтю, наливается острой болью.
Что-то пошло не так.
Боль, кольцом охватившая руку, схлынула, унося с собой и размытость окружавшей Маслова реальности – теперь он ясно видел своего двойника, раздражённо переминавшегося с ноги на ногу перед разделявшей их миры преградой. И не только видел – сейчас он полностью осознавал, чувствовал, знал, что там, за зеркальной стеной стоит не он…и одновременно – он, но не из этого времени.
Отражение подошло к стене, с сожалением провело по нему кончиками затянутыми в перчатку пальцами и вдруг, словно спохватившись, быстро нарисовало на ставшей вязкой поверхности знак бесконечности, быстрым движением – восьмёрка тотчас начала расплываться, добавив сверху и снизу пару полосок.
Улыбнувшись – в глубине приоткрытого рта блеснули металлом зубы, двойник отступил назад – зеркало, на том самом месте, где был знак, потемнело и на ставшей матовой поверхности, проступили два ряда символов.
Солнышко, Кошачий глаз, буква «К».
Ниже, точно под ними – Весы, Молния… Третье место, то, что было под «К», пустовало и отражение, не в силах сдержать раздражение, пнуло стену сапогом.
Одного знака явно не хватало.
Пошевелив губами, двойник явно ругался, он махнул металлической рукой, стирая с поверхности символы и приблизив лицо к преграде, посмотрел в глаза Маслова. Его губы снова шевельнулись, и Игорь угадал короткое слово, вырвавшееся наружу.
