Шаг. Ещё один.
Добравшись до лестницы, он с облегчением вцепился в поручни обоими руками – волна слабости, накатившая на него, не только ощутимо качнула пол, но и заставила и итак неяркое освещение моргнуть, на несколько долгих секунд погрузив всё вокруг в непроглядную тьму.
– Эк меня накрыло, – попробовал улыбнуться непослушными губами человек, медленно спускаясь по лестнице: – Прикинь, – добавил он в голос бодрости: – Иду, а пол ходуном ходит и свет моргает. Во! – Кивнул Игорь на опять обступившую его темноту: – Опять накрыло.
– Это не тебя, – лицо Ролаши нахмурилось: – С тобой в норме всё. Это Станция умирает – реактор вот-вот взорвётся. Всё понимаю, но ты уж поспеши, а?
Станция доживала последние минуты.
Реактор, отдавший все свои силы на приём гостя и активизацию Портала, уже не мог прокормить оставшиеся исправными ремонтные системы. Череда коротких замыканий, понёсшаяся по отвыкшим от нагрузок цепям, вызвала волну сбоев, разраставшуюся с каждой секундой. Лавина, порождённая когда-то штатной, а сейчас запредельной, нагрузкой, росла, грозя выжечь нежные коммуникации Процессора и Реактор, верный своей программе, выжимал из себя последние крохи энергий, активируя системы пиковой защиты. Увы, но его сил хватало на одну систему из сотни и вал молний, торжествуя победу, катился по коммуникациям Станции, выжигая, а кое-где и взрывая уцелевшие отсеки.
Гостя, защита которого была самой первостепенной задачей Процессора, пока спасали размеры Станции. Разрывам, рвавшим её тело, предстоял долгий путь до посадочной палубы и Процессор, понимая свою обречённость, делал всё, чтобы его последний визитёр мог благополучно покинуть ставшее опасным место.
– Взлетаем! – Не дожидаясь окончания продувки, Игорь вжал кнопку тяги, отрывая корабль от площадки. Выходной коридор, освещавшие который лампы гасли одна за одной, шевелился, изгибаясь из стороны в сторону и пилоту приходилось активно маневрировать, уберегая корабль от столкновения с так некстати ожившими стенками.
Нырок, небольшой доворот вправо – он успел заметить, как из раскрывшейся трещины выплеснулся язык пламени, ещё один поворот – и перед ним проявилась чернота пространства, усеянная острыми огоньками звёзд.
Сзади что-то грохнуло, по стенам рванули, разгоняя сумрак, жёлтые блики и Ролаша, не тая страха, взвизгнула: – Жми! Форсаж!
Станция держалась до последнего. Процессор, рассылая из своего бронированного яйца приказы, требовал от Реактора всё новые и новые порции энергии и тот, не имея ни сил, ни желания сопротивляться, честно выполнял их, уже ощущая забурлившие в его чреве признаки неуправляемых реакций.
Они продержались даже дольше необходимого – корабль последнего гостя превратился в крохотную, почти неотличимую от прочих звёзд, искорку, когда вырвавшиеся на свободу из своего заточения демоны разрушения принялись рвать некогда блестящее тело Станции.
Будь Процессор человеком, то он, честно исполнивший свой последний Долг, мог бы устало расслабиться в своём кресле, спокойно ожидая конца.
Но Процессор человеком не был.
Отметив в своём логе успешный отлёт гостя, он запустил рутинную процедуру контрольной проверки, привычно-придирчиво отмечая в журнале сбои. Вал разрушений поглотил его на опросе систем кондиционирования – последнее, что он успел зафиксировать стало отметкой времени, поставившей финальную точку в его существовании.
Добросовестно заполненный лог-журнал пережил своего творца на доли секунды, а затем, ещё через тысячную часть этого краткого, по человеческим меркам, интервала, в забытой системе вспыхнуло небольшое солнце, как и во времена молодости Станции, успешно, пусть не на долго, затмевая старое светило.
Небольшой кораблик успешно разменивал системы. Его пилот, наблюдавший за чередой сменяемых за бортом солнц, был уже порядком вымотан и не обращал внимания на всё новые и новые виды, мелькавшие снаружи. Всё, чего ему хотелось, так это забраться в свою уютную каюту и, вытянувшись на койке, забыться глубоким сном на несколько часов. Он бы так и сделал, но его напарница, неутомимо щебетавшая уже не первый час, пресекала даже малейшую мысль о подобном перерыве.
Очередной прыжок вынес кораблик в систему, где купаясь в бледно серой дымке, сверкало ярко оранжевыми боками небольшое солнце. Игорь, чьё терпение уже было на исходе – последний час Ролаша мучала его вопросами своего внешнего вида, уже был готов направить машину к ближайшей планете для привала, как впереди что-то блеснуло.
Блеск повторился и он, заинтересовавшись происходящим, прибавил тяги, нацеливая нос на роящиеся прямо по курсу искры.
– Даю увеличение, – недовольно буркнула Ролаша и в высветившемся перед ним экране проявилась картина происходящего.
Там, почти вплотную, по меркам космоса, шёл ожесточённый бой.
Огромный корабль, Игорь и не предполагал, что такие левиафаны существуют, был окружён стаей вертких ос, вонзавших жала своих выстрелов в тело гиганта и тот, несмотря на всю свою мощь, проигрывал это сражение. На его плоской спине то и дело вспыхивали грибы разрывов, обещая совсем скоро пробить бронированную шкуру, открывая нежное и уязвимое нутро. Петли, виражи, змейки – атаковавшие его кораблики, размером чуть больше машины Игоря, ловко уворачивались от залпов защитных систем гиганта и наваливаясь на уцелевшие турели по двое, по трое, быстро приводили к молчанию редкие точки обороны.
– Транспорт, – подала голос Ролаша: – Класс «В». Сверхфрейтер. Состояние. Полей нет, защитные системы семь из… А нет. Уже шесть, – прокомментировала она появление очередного облака разрыва на боку гиганта: – Шесть из двадцати семи. Целостность корпуса – восемьдесят три, восемьдесят два… Ему конец – он сам это понимает, вот и визжит на всех частотах. Уходим.
– И не поможем? – Зажав форсаж, Игорь бросил корабль вперёд: – У нас, не оказание помощи терпящему бедствие, считается преступлением.
– Это – самоубийство! Их тринадцать! Уходим – нам ещё ого-го сколько пилить. Начинаю подготовку к прыжку. Отворачивай!
– Нет.
Сверхфрейтер начал быстро расти, и Маслов уже мог своими глазами рассмотреть его очертания. Светло серый корпус имел вид вытянутого и усечённого с острого конца треугольника. Сплюснутый ромб в сечении он нёс на верхней части корпуса небольшую башенку, в которой белели огоньки иллюминаторов – придавая махине черты стардестроера из Звёздных Войн, фанатом которых он был.
На корпусе гиганта вспух очередной разрыв и, сразу же, не прошло и пары секунд – ещё один.
– Четыре защитные турели. Он обречён. – Вздохнула напарница: – И куда тебя несёт?! Собьют же!
– Прорвёмся! Что у нас с ракетами? – Ощущая себя пилотом Имперского перехватчика, рвущегося на помощь попавшему в переделку собрату по оружию, прищурился Игорь: – Ты боекомплект пополнила?
– Пополнила, – снова сопроводила вздохом свой ответ Ролаша: – Вот же дура!
