– Раз на рынке – бестселлеры, значит и не настолько уж и простые, – хмыкнул генерал, выпуская струйку дыма: – Кроме того, не забывай об экономике. Раньше бы это назвали народным хозяйством.
– Что, простите? – Чуть поморщившись – Павел не курил и терпеть не мог сигаретный дым, посмотрел на него старлей.
– Берём хорошую модель, чуть модифицируем – технологии у нас есть и… Раз! На рынке новый король!
– Ааа… Понимаю. – Закивал Павел: – Значит вот куда Сергей свои накопители запихнул. Он мне только на позапрошлой неделе хвалился, мол сделал – на кристаллах оттуда, – кивнул он на окно: – С повышенным хранилищем записей.
– Что ещё он тебе говорил?
– Да больше ничего, – пожал плечами офицер, избегая смотреть на генерала: – Так, в курилке трепались.
– Паша? Говори. Что вы – в нарушение подписок о неразглашении треплетесь я в курсе. Считаю это допустимым – в лабораторной курилке. Но только там.
– Понимаю, что я себе враг?
– Говори.
– Да правда, Виктор Анатольевич, ничего. Ну взял он эти модели, расширил блоки памяти – ему это даже скучно делать было, снизил заметность – их только мой сканер видит, и всё.
– Точно всё?
– Всё, что я знаю, – прижал руки к груди старлей: – С новой ёмкостью их надо раз в неделю проверять. Пишут пассивно и постоянно, – подойдя к окну он чуть наклонился над рамой и произнёс: – Пигулин? А я тебя нашёл!
– Ладно, хватит тебе, – махнув рукой, Змеев затушил сигарету в пепельнице: – Ты своё сделал, он своё тоже. Оба молодцы. Неделю, говоришь, писать может? – Вытащил он новую сигарету: – А потом что?
– Да со считывателем подойти и слить себе, – пожал плечами Павел: – Небольшой такой, с грецкий орех. Мы его вместе делали.
– С грецкий орех? Это неплохо, – кивнул генерал, припоминая крупную брошь, блеснувшую под фартуком Зины, уборщицы его кабинета: – Компактно.
– Да, можно под украшение замаскировать, или под брелок. Подошёл, постоял минутку и готово – информация перелита, новая запись запущена.
– Хорошо. – Как бы невзначай посмотрев на часы, Змеев озадаченно покачал головой: – Ишь ты… Начало одиннадцатого. Так, Павел. Сейчас относи свой прибор в лабораторию и спать. Я проверю – если хоть на пять минут задержишься, не взыщи. Накажу. А с Пигулиным я завтра разберусь. Увидишь его в общежитии – не говори ничего. Хотя, – прищурившись, он окинул старлея взглядом и вздохнул: – Всё равно проболтаешься.
– Я?! Буду молчать, товарищ генерал-лейтенант.
– Ага. Так я и поверю, что ты товарища не предупредишь. Хм… – Он пробарабанил пальцами по столу: – Сделаем так. Увидишь его… Нет. Найди его и передай, чтобы завтра с утра прибыл ко мне. С орехом этим своим. Понял?
– С чем? Оре… А… Понял! – Закивал Шипилов.
– Будет спрашивать – скажешь, что по его датчикам вопросы есть. И добавь, что я доволен его работой – так, несколько технических вопросов есть.
– Так точно. Понял, товарищ генерал-лейтенант.
– И твоей доволен тоже. Всё. Приказываю тёмному времени суток – наступить! – Улыбнулся Змеев: – Ну? Чего стоишь? Бегом в лабораторию и потом – в койку! Бегом… Марш!
Проводив взглядом захлопнувшуюся створку, он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой – сказывалось напряжение последних часов. Прикрыв глаза, Змеев помассировал лицо, расслабляясь – картина становилась яснее с каждой минутой и то, что планы руководства относительно него и группы уже свёрстаны сомнений не вызвало.
– А у нас планы – внутри ваших планов, – улыбнувшись, на сей раз улыбка вышла вполне нормальной, он подтянул к себе чистый лист принявшись на нём набрасывать список дел на завтра.
Закончив и несколько раз пробежав глазами по написанному, генерал скомкал бумагу, переправив получившийся шарик в пепельницу.
– Что ж… Потанцуем, – щёлкнув зажигалкой он поджог бумагу и пока та горела прокручивал в памяти только что сформированные шаги, выстраивая и полируя их в первом приближении.
Тщательно перемешав пепел карандашом, он высыпал его в корзину для бумаг и потянулся – впереди ожидалось много дел, каждое из которых, при небрежном отношении, могло стоить жизни не только ему, но и людям, за жизни которых он взял ответственность на себя.
День подготовки к экспедиции в бункер с кристаллом Благоволин позже вспоминал как кромешный ад.
Развивший бурную деятельность Змеев был, казалось, повсюду.
Проведя молниеносный инструктаж, он раздал команде накладные на амуницию и оружие и тотчас исчез, спеша на встречу с комиссией, о необычной придирчивости которой шушукались по углам все обитатели базы. В следующий раз генерал попался на глаза, когда группа, обвешенная баулами со снаряжением, ковыляла к выходу из главного здания.
Змеев, бесцеремонно отодвинув объяснявшего ему что-то проверяющего, вытащил из кармана сложенный вчетверо листок и продолжая полностью игнорировать инспектора, сунул его капитану.
– Как упакуетесь, – посмотрел он на Благоволина жёстким взглядом: – Следуйте на склад артефактов. Получите по моему требованию всё необходимое и, не теряя времени, на аэродром. Машина уже ждёт.
– Есть получить необходимое и… – начал было, в соответствием с требованиями Устава, повторять слова приказа капитан, но осёкся – генерал, уже опять окруженный толпой членов комиссии, быстрым шагом удалялся, уводя гостей за собой.
Удивившись – этот коридор вёл в спортзал, капитан покачал головой, ощущая неприятный холодок в груди. Змеев, бывший всегда невозмутимо-спокойным и даже, как и положено генералу – вальяжно-неторопливым, метался по базе как зелёный призывник, дух, опасавшийся получить по шее от деда за недостаточное, с точки зрения последнего, рвение.
– Война, что ли, началась? – Чум, поставив свои баулы на пол, проводил генерала задумчивым взглядом.
– Что? – Не сразу понял его Благоволин: – Какая война?
– Да хрен её знает, какая. Но чтобы он так бегал – не знаю, как вы, а у меня ощущение грандиозного шухера.
– Угу, – кивнув, Дося поправила на плече АШ-12: – Как в анекдоте, помните? Бегающий в мирное время генерал вызывает смех, а в военное – панику.
– Да уж, – вздохнув, Чум взвалил на плечо сумку с амуницией: – И, главное, что делать-то? Непонятно. Не то смеяться, не то – бояться. Хоть бы разъяснил кто.
Машина, выделенная команде для поездки в аэропорт, знавала и лучшие дни. Старая, с ржавыми бортами, буханка никак не соответствовала их представлениям о транспорте, хотя бы теоретически способном преодолеть два десятка километров, разделявших базу с лётным полем военного назначения.
– Зверь, аппарат, – вылезший из кабины водитель, мужчина глубоко пенсионного возраста, принялся вытирать ладони относительно чистой тряпицей: – Вы на борта не смотрите, внешняя красота – обманчива.
