– Надо пилота спросить, – оглянулся в сторону кабины Благоволин: – Сесть-то мы там найдём где?
– Сейчас позову, – двинулся было в обход карты к кабине Чум, но, заслышав шаги остановился – майор, оставив управление второму пилоту, сам решил проверить своих пассажиров.
– Дамы и господа! – Держа в руках сразу четыре бутылки с минералкой, Железов быстрым шагом подошёл к ним: – Экипаж корабля рад сообщить вам, что наш полёт происходит согласно плану и мы рады угостить вас прохладительными напитками. Держите, – протянул он им свою ношу.
– Эээ… Майор? – Взяв бутылку, капитан недоверчиво посмотрел на него – пилот стоял посреди Уральского хребта, поднимавшего свои вершины почти до паха лётчика: – У вас всё в порядке?
– Да, а что? Всё по плану, – открутив пробку, он сделал небольшой глоток: – Пейте, холодненькая. С газиками. Встали в круг, высота десять. Вы чего так на меня смотрите?!
– Вы ничего не принимали?
– Я?!
– Ну там успокоительного?
– Зачем мне успокоительное?
– Он не видит – ни меня, ни карты, – Ролаша, стоявшая на своём месте, подошла к капитану, по пути пройдя прямо сквозь пилота: – Не видит и не слышит.
– Но мы – видим? И тебя и карту?!
– Вы… Вы не со мной разговариваете? – Осторожно закрутив пробку, пилот выжидательно посмотрел на капитана: – И про успокоительное спрашивали… С вами, товарищи, точно всё в порядке?
– Ролаша? – Не сводя с него взгляда, бросил быстрый взгляд на аватара Благоволин: – Пусть он увидит.
– Пусть я увижу…что?
– Секундочку, майор. Ролаша?
– А если я не хочу? Вдруг я ему опять не понравлюсь?
– Понравишься! Точно тебе говорю!
– Я подумаю. Но это ещё не согласие!
Вытерев пот, капитан никак не ожидал, что общение с аватаром может оказаться настолько тяжелым, он повернулся к пилоту: – Вы же про странности помните?
– Так точно, – напрягся майор: – Помню. А что? Это они? То есть это вы – та самая странность?
– Эй летун! – Кулак Чума выразительно покачался в воздухе: – Полегче! Мы – нормальные, ясно?!
– Оно и видно. – передернув плечами ничуть не испугался пилот: – Сами с собой разговариваете. Нормальные, ага.
– Чё?!
– Сядем – я те покажу где чё, а где не чё!
– Замётано! – Оживившись, Чум принял боевую стойку и сделал пару выпадов пронзая кулаками воздух: – А чего ждать? Здесь давай! Твой второй, чай не дурнее тебя – это сложно по определению! Давай, летун, ща я тебе крылышки да пооборву! Баклан бесхвостый!
– Ты совсем оборзело, беспозвоночное? – Отбросив в сторону бутылку, капитан встал в боксерскую стойку: – Сюда иди, крупа перловая, я – КМС. Сейчас из тебя бифштекс отбитый будет!
Бросив случайный взгляд на аватара капитан поразился произошедшей с ней переменой. Ролашины глаза блестели, она просто пожирала взглядом готовых броситься друг на друга мужчин.
– Ролаша, – встав перед ней, Благоволин перекрыл ей обзор: – Прекрати! Немедленно!
– Что прекратить? – Досадливо поморщившись, она шагнула было в сторону, но капитан был начеку, снова закрыв от нее бойцов.
– Это твоих рук дело! Прекрати!
– А чего такого? Лететь далеко, скучно. Да и не поубивают они друг друга.
– Прекрати. Или…
– Или что?
– Отменю! – Рубанул он воздух ладонью: – Обещаю. А тебя за борт выкину. Валяйся в тайге всю вечность – пока батарейки не сдохнут!
– А твой товарищ? А ты сам? Тебя накажут – за провал операции? Если тебе себя не жалко – что с ним будет?
– Ты о себе подумай, – посмотрел ей прямо в глаза капитан: – Годы и столетия в глуши. Только дикие звери. И госпожа твоя – в кристалле. А ведь ты хочешь её спасти, это же твоя функция, да? Служить ей? Так я говорю?
Бросив на него недовольный взгляд, аватар отступила назад, поведя рукой.
– Да я тебя! Сейчас! Я! – Из Чума, прямо на глазах, вытекала воинственность: – Я тебе… – он с удивлением посмотрел на свои сжатые кулаки и, встряхнув головой, перевёл взгляд на пилота, так же недоумённо рассматривавшего свои руки: – Это что было?
– Странности, – подойдя к майору, Благоволин протянул ему бутылку: – Глотни. Полегчает – вода и правда замечательная.
– Спасибо. – Сделав несколько глотков, тот оттер пот и вопросительно посмотрел на капитана: – Я ничего не испортил? Все как в тумане было. В красном.
– Ничего, – похлопал его по плечу Благоволин: – Обошлось. Ты вот что, – он невольно посмотрел вниз, на Уральский хребет: – Ты на пару шагов отойди и – прошу, не удивляйся тому, что увидишь.
– Ролаша? – Дождавшись, когда пилот займёт место вне карты, повернулся к аватару капитан: – Пусть он увидит.
– Как угодно, – фыркнув и напустив на лицо презрительную гримасу, она щелкнула пальцами.
– Твою! Мать! – Увидев перед собой возникшую из ничего карту, майор едва не отпрыгнул назад: – Это… Ничего себе!
– Пади ниц, смертный! – От прогрохотавшего у него за спиной голоса, Благоволин едва не подпрыгнул на месте. Ролаша, приняв вид античной богини, величественно восседала на облаке, заполнившим собой всю хвостовую часть самолёта: – Я – твоя богиня! – Вокруг вытянутой в сторону пилота руки заблудились яркие молнии: – Ниц! И, быть может, я пощажу твою ничтожную и никчемную жизнь!
– Ты что с машиной сделала?! Каракатица?! Вентиляцию забьёшь, дура! – Реакция майора была далека от ожидаемой. Подскочив к борту, он вырвал из креплений огнетушитель и сорвав кольцо направил пенную струю прямо на окутанную молниями руку.
– Пожарная опасность! Всем отойти! – Поливая оторопевшую богиню струёй пены он попятился назад: – Чего встали? – Рыкнул он на застывшую с разинутыми ртами команду: – К кабине! Там парашюты! Приготовиться к покиданию машины!
– Майор, – с трудом сдерживая смех, капитан перехватил его руки с огнетушителем: – Успокойся. Это мираж!
– Мираж? Там топливо! Одна искра и… А эта дура там молнии пускает!
– Я? Дура?! – Оторопело повторила богиня: – Я?! Кара…кто?
– Дура и есть! – Подошедший к ней Чум сунул руку прямо в сплетение молний: – Это же военный борт! А если б он из пистолета шмальнул? Ща бы все внизу валялись!
– Это мираж, майор. Проекция, видишь? – Чум вновь пошевелил ладонью: – Видишь?
– Мираж? Странности? – Разом обмякнув майор сунул в руки Благоволина бутылку и двинулся к борту, где, со второй попытки, закрепил огнетушитель в креплениях: – Вам шуточки, а мне отчеты писать теперь. Могли бы и предупредить.
– Так я же предупреждал! – Развёл руками Благоволин: – Говорил же – не удивляйся.
