Поведя рукой, второй Примарх продолжал удерживать над головой свой посох, он приблизил слабо трепыхавшегося Чума к себе. Чуть склонив голову к плечу Примарх почти с минуту изучал лицо своего пленника, а затем, приняв какое-то решение, тряхнул головой. Пламя, собравшееся в верхней части посоха, собралось в шар, выбрасывая короткие щупальца, и Примарх, приоткрыв рот для обличительной тирады, указал пальцем на свою добычу.
Дзиньк!
Стеклянный шарик, выпущенный из МТК, раскололся, встретившись с древком посоха. Кислота, обрадованно шкворча, вырвалась наружу, цепляясь острыми зубами за древко и результат не заставил себя ждать. Древесина, хоть и выросшая под лучами иного мира, оставалась, всё той же органикой – желанной добычей для адской смеси учёных Земли и Нулевого мира. Не прошло и пары секунд, как палка, сожранная творением учёных мужей, разделилась на части, оставив в руках Примарха небольшой, с изъеденным концом, жезл. Вторая половина, где ещё только что полыхало белое светило, рухнула на песок, без каких-либо признаков былого огня.
Упавший на колени Примарх схватил обломок, но стоило его руке коснуться деревяшки, как он опрокинулся на спину, истошно визжа и тряся кистью, с которой, прямо на глазах, сползало сожжённое злым коктейлем, мясо.
– Что? Не нравится? – Освободившийся от объятий Чум, подскочил к нему, отводя ногу для удара.
– Только не до смерти, – подошедший Благоволин, повесив на плечо свой МТК, крутил в руках баллон с нейтрализатором, гадая, как снять с него крышку: – Он нам ещё пригодится.
– Не учи отца… – Примерившись, снайпер аккуратно стукнул носком берца по голове воющего от боли Примарха: – Детей делать, – договорил он, удовлетворённо наблюдая как мягко оседает на землю разом обмякшее тело.
– Ага… Понял – нажать и повернуть, – справившийся, наконец с баллоном капитан, принялся заливать пенящимся раствором остатки руки Примарха: – Дось? – Отступив на шаг, он обернулся и махнул рукой, подзывая её к себе: – Перевяжешь? – Показал он на ладонь, где сквозь редкие куски чудом сохранившейся плоти, желтели кости пальцев.
– Проще отрубить, – фыркнула она, доставая из сумки бинт: – Только медикаменты переводить.
– Да ладно тебе, – присев рядом с ней на корточки, Благоволин принялся шарить пальцами по поясу, нащупывая кнопку застёжки: – Ага… Нашёл!
Негромко щёлкнуло и перед ними оказался обнажённый мужчина средних лет, без каких-либо признаков нижнего белья.
– И вот это нас завоёвывать прилетело? – Покосившись на узкие плечи, круглый, сбившийся набок живот и бледную, какую-то рыхлую кожу, покачала головой девушка: – Хоть бы исподнее натянул что ли. Смотреть страшно – будто солнца сто лет не видел.
– А они все такие, – подошедший к ним Маслов свалил наземь целую гору поясов: – Все бледные и рахитичные. Чум? – Положив руки на пояс, потянулся Игорь: – Ты с жезлами не поможешь? Я их в кучу покидал, но один, – он помотал головой: – Недопру. Рук не хватит. И так умаялся. Сначала всех из баллона полить, потом пояса снять. Спасибо – Дося помогла. Давай вместе, а?
– Рук, говоришь, не хватает? – Отвернувшись от Примарха, Чум посмотрел на дальний край площадки. Так, сваленные друг на друга, громоздились обнажённые тела Хавасов, нашедших на Тале свою смерть.
– Рук не хватает, – повторил он, оглядываясь на руины городка: – Народ! А ведь мы победили! И сами живы и этих, – он обвёл руками вокруг: – Того в общем.
– Во, прочухался, – закончившая бинтовать руку Примарха Дося, поднялась на ноги: – Ты сам-то как? В норме?
– Да что со мной будет, – отмахнулся Чум: – Я же этого, ну… Вы простите – не верил, что живыми выберемся. А оно вон как повернулось. Когда меня этот к себе потащил – думал всё, каюк. А его посох раз – и поломался, – он осторожно поднял покрытый хлопьями пены обломок: – Так значит и этих бить можно?!
– Бить можно всех, – взяв у него из рук деревяшку, хмыкнул, крутя её в руках, капитан: – Умеючи и чёрта бьют, – процитировал он известный фильм: – А эти задохлики даже и на бесят не тянут. Ладно, дорогие мои. Собираем трофеи, пакуем этого – он кивнул на Примарха: – И домой. Змеев, поди, места себе не находит.
Глава 13
Комната для допросов представляла собой зеркальный куб, на полу которого, ровнёхонько по центру, стояло массивное кресло. При первом же взгляде на эту единственную деталь интерьера складывалось впечатление непреодолимой мощи, в чьих тисках оказывался любой, усевшийся на жёсткую подушку сиденья. Эффект усиливали багровые потёки на подлокотниках и подножке этого Трона Правды, беззвучно предупреждавшие жертву о бесполезности сопротивления, которое будет, и это несомненно, сломлено самым жестоким образом.
Примарх, занимавший сейчас кресло, последнее понимал очень хорошо. Это было заметно по бегающим глазам и съежившейся позе, которую он принял несмотря на то, что его и руки, и ноги были надёжно зафиксированы в массивных, слегка ржавых, браслетах. Свободна от оков была только его голова, но сколько бы он ей не крутил, взгляд неизменно натыкался на жалкого, скорчившегося голого человечка, замершего в массивном кресле.
– Ну что? – Сидевший за зеркальной стеной Змеев, протянул руку к микрофону: – Пообщаемся? С гостем нашим?
– Я, всё же, за химию, – подойдя к окну, Чум, заложил руки за спину и покачал головой: – Укольчик, другой – И он соловьём петь будет. Чего зря время терять?
– Мы это уже обсуждали, – пододвинув к себе микрофон на массивной подставке, поднёс палец к кнопке генерал: – Сейчас так, разминка. Проверим реакцию на вопросы, сделаем психоматрицу, и уж потом, когда будем о нём больше знать, укольчик.
– Я всё понимаю, товарищ генерал-лейтенант, – отойдя от окна, Чум сел на место: – Только я там был. И девчушку ту, с раной на виске – как сейчас вижу. И её, и стилет тот, что мы у этой мрази на поясе нашли.
– Чум!
– А что, Чум?! Что? – Он хотел было вскочить, но передумал и, махнув рукой, отвернулся.
– Действительно, товарищ генерал-лейтенант, – Дося потрепала Чума по плечу: – Я всё понимаю, психоматрицы, логика мышления. Понимаю, что после мы будем знать, как ему вопросы задавать, чтобы ответил точно… Но, могу я вас попросить? – Подняла она глаза на генерала: – После. Когда вы его выжмете, дайте его нам? Пожалуйста. Вы не думайте, мы его убивать не будем. До смерти – не будем, а после – на Тал доставим. К другому городу. И отдадим местным.
– Ну вы, блин, даёте! – Хлопнув ладонью по столу, Змеев недовольно фыркнул: – Вы спецназ или где? Что это за суд Линча? Можно подумать, вы трупов не видели!
– Не в таких количествах, Виктор Анатольевич, – рисуя карандашом узоры в блокноте, поднял голову Маслов: – Это геноцид. Я… Мы все это осознали. На своей шкуре. Одно дело – читать, что нацисты творили, и, совсем другое, самому увидеть. Их резать надо. Резать! – Карандаш в его руке сухо щёлкнул, ломаясь и разрывая лист бумаги: – Отдайте его нам.
