В сентябре 1961 года Че в своем министерстве организовал кружок изучения «Капитала» Маркса, где советская хозрасчетная система критиковалась весьма открыто как фактический возврат к капитализму. Прежде всего, Че нападал на закон стоимости, доказывая, что при социализме он не действует. Че решительно выступал против материальных стимулов, уповая только на моральные. В этом смысле Че критиковал советский учебник политэкономии 1954 года, появившийся как раз по итогам дискуссии с участием Сталина в 1951–1952 годах и являвшийся в то время своего рода каноническим описанием советской экономической модели.
Кружок собирался по четвергам в девять вечера, и жаркие дискуссии часто продолжались до раннего утра. Занятия вел присланный из СССР профессор политэкономии Анастасио Мансилья.
Че частенько критиковал экономическую модель СССР и на регулярных двухмесячных совещаниях, которые он ввел в своем министерстве. Тему для совещаний мог предложить любой директор «консолидадо» или сотрудник министерства. Че настаивал, чтобы по каждому пункту повестки дня принимались конкретные решения и назначалось лицо, контролировавшее претворение их в жизнь.
Сотрудники министерства поражались, как свободно Че критиковал на этих совещаниях Советский Союз — ведь русские тогда во всем помогали Кубе и сам Че это с благодарностью признавал. Но министр считал, что братская дискуссия с друзьями не только возможна, но и необходима.
Че и его помощники часто говорили, что БФС была разработана на Кубе с учетом управленческого опыта американских компаний, работавших на острове. Че утверждал, что технологии (в том числе и управленческие) не имеют идеологии. Американские компании, с его точки зрения, имели гораздо более прогрессивную систему бухгалтерского учета и планирования текущей хозяйственной деятельности, чем советские предприятия. К тому же на Кубе эти компании представляли собой филиалы материнских американских компаний и поэтому должны были регулярно перед ними отчитываться. А значит, была разработана и апробирована на практике система текущих и итоговых показателей, которую можно было бы полностью перенять. Только на место американской материнской компании заступало кубинское министерство промышленности.
Наконец, и это было важно в «споре» с советской моделью хозрасчета, почти все крупные американские компании на Кубе привыкли работать не в условиях конкуренции, а при монополизме. Монополизм же, вслед за Лениным утверждал Че, является высшей формой капитализма, гораздо более приспособленной для социализма, чем мелкое рыночное хозяйство, которое де-факто якобы пытались воссоздать в СССР.
Когда еще до главной волны национализации на Кубе в собственность государства была переведена американская компания по выработке электроэнергии, Че лично изучил ее отчетность. Он отметил, что как только издержки этой компании росли или снижалась производительность, из США срочно выезжал специалист по бухгалтерскому учету, чтобы выявить и устранить слабое место. Особенно понравилась Че система автоматической передачи показателей от дочерней компании к материнской. Именно поэтому Эрнесто Гевара стал главным сторонником компьютеризации на Кубе, и первый компьютер был закуплен именно по его поручению.
Также Че резко расходился с советской управленческой практикой в оценке кибернетики. В СССР кибернетику считали лженаукой, а Че полагал, что с ее помощью можно наладить систему тотального контроля над работой предприятий из единого центра.
В то же время, полагал Че, слишком мелочная опека центра будет отмирать по мере развития сознательности рабочих и служащих. Они сами будут разрабатывать планы развития предприятия, а министерство лишь будет увязывать все эти планы с нуждами страны в целом, а затем предоставлять предприятиям ресурсы для выполнения этих планов. Повышать сознательность Че предполагал исключительно с помощью моральных стимулов. Материальные стимулы допускались лишь на первом этапе развития государственной экономики.
БФС отрабатывалась в деталях на заседаниях специально созданного Совета по управлению министерства промышленности, в котором под руководством Че работали в том числе и люди, ранее занимавшие должности менеджеров в американских компаниях на Кубе. Главное, считал Че, чтобы министерство в режиме реального времени получало текущую отчетность всех предприятий той или иной отраслевой группы для принятия оперативных решений для корректировки производства.
В министерстве появились департаменты, курировавшие те или иные «консолидадос». Они получали отчеты и предложения предприятий и со своими оценками передавали их курирующему заместителю министра (всего их было пятеро). Тот принимал решение либо сам, либо по согласованию с Че.
На февраль 1961 года в министерстве промышленности было сконцентрировано восемь отраслей и 40 «консолидадос», некоторые из них позднее были разделены на более специализированные. Пять заместителей министра курировали следующие группы отраслей или вопросов: основная (то есть сахарная, тяжелая и горнодобывающая промышленность), легкая промышленность, промышленное строительство, техническое развитие (например, инновации), экономика.
Каждое «консолидадо» возглавлял директор, а руководителя отдельного предприятия (входившего в «консолидадо») называли «администратором». Этот титул полностью отвечал теоретическим взглядам Че в том смысле, что отдельных предприятий как юридических лиц в БФС не существовало, а значит, не могло быть там и директоров (как, например, в СССР). Администратор лишь должен был четко выполнить поставленные перед ним сверху задачи.
План для «консолидадо» составлялся следующим образом. Жестко планировались издержки производства и определялась конечная цена продукции. Разница между этими показателями составляла прибыль, зачислявшаяся на единый счет «консолидадос». Предприятия эту прибыль использовать не могли. Поощрялось снижение издержек производства по сравнению с плановыми. Сэкономленные таким образом средства частично использовались министерством для поощрения работников предприятий и для инвестиций. Таким образом, в БФС действительно применялась американская система cost-cutting, где главным показателем помимо физического объема продукции было сокращение издержек производства.
Че предполагал, что такая система приведет к росту производительности труда — ведь именно за счет этого можно было сократить издержки при жестко определенном заранее бюджетном финансировании и отсутствии прав на получение кредита.
Однако при капитализме материнская американская компания заранее фиксировала и конечную цену продукции компании-дочки. Снижение издержек было важно именно по отношению к этой конечной цене. А эта цена определялась стоимостью продукции и уровнем цен конкурентов. Но кто определял бы конечные цены на Кубе, если Че считал, что при социализме вообще нет товарных отношений, а закон стоимости не действует? Конкурентов тоже не было. У многих руководителей возникал большой соблазн установить цены так, чтобы «консолидадос» особо не напрягались.
Наконец, при капиталистической системе сокращение издержек помимо роста производительности труда очень часто достигалось сокращением заработной платы или сокращением числа работников. Для социализма, при котором декларировалось отсутствие безработицы, этот метод был очень нежелательным по моральным и политическим соображениям.
