Молодежь взялась за дело увлеченно, но иногда «перебарщивала» в неформальном подходе к делу. Как-то раз комсомольцы министерства промышленности изготовили чучело, подняли его на крышу ведомства и устроили там фиктивную борьбу чучела с человеком, сопровождавшуюся громкими криками. У министерства собралась толпа — снизу казалось, что не на шутку подрались два человека. Неожиданно, к ужасу зевак, одного «человека» сбросили на землю, и на нем все прочитали призыв включаться в добровольный труд. Че не оценил такой «креативности» комсомольцев — он вызвал к себе организаторов акции и терпеливо и вежливо объяснил им: молодежь должна быть веселой, но одновременно и серьезной.
Естественно, что в добровольном труде тон задавал сам министр.
В 1963 году «консолидадо» «Табак» с высокой долей ручного производства (знаменитые на весь мир кубинские сигары были всегда ручной работы, за что и ценились) не выполнило план. Рабочие решили добровольно и бесплатно работать сверхурочно, и их радости не было предела, когда к ним присоединился Че.
Машиностроительные предприятия министерства начали выпускать специальные боны, которыми отмечались заслуги в деле добровольного труда. За каждые четыре часа добровольного труда работник получал синий бон. Шесть таких бонов можно было обменять на один зеленый (за 24 часа добровольного труда). На бонах были изображены портреты знаменитых кубинцев (Хосе Марти, Антонио Масео, Камило Сьенфуэгоса и др.) с их цитатами. В конце концов, боны меняли на «коммунистический сертификат», который наиболее отличившимся вручал лично министр. Чтобы получить сертификат, надо было отработать добровольно и бесплатно 240 часов.
Один из отмеченных лично Че ударников отработал помимо основного рабочего времени 980 часов, другой (хотя и работал меньше) был уже в возрасте семидесяти лет. Получила награду и женщина, ставшая чемпионкой по добровольному труду среди представительниц прекрасного пола — 340 часов.
Всего за четыре последних месяца 1963 года в системе министерства промышленности (легкое машиностроение) люди добровольно отработали 774 344 часа.
В январе 1964 года Че создал «красный батальон», в который зачислялись герои добровольного труда. Человек, отработавший добровольно 80 часов, становился «бойцом батальона», тот, у кого было 160 часов, — «отличным бойцом», 240 часов давали право на почетное звание «передового бойца».
Помимо «красного батальона» под командованием самого министра в январе 1964 года в МИНИНДе были образованы 20 бригад добровольного труда по десять человек. Каждый член бригады брал обязательство отработать бесплатно 80 часов в течение шести месяцев.
Че считал, что все сотрудники его министерства должны стремиться к тому, чтобы получить «коммунистический сертификат» (240 часов бесплатного труда). Он называл высокие результаты в добровольном труде «духом Октября», имея в виду не советский Октябрьский переворот 1917 года, а октябрь 1962-го. Тогда, во время Кариб-ского кризиса, тысячи кубинцев добровольно во внерабочее время несли службу в народной милиции или работали сверхурочно.
В октябре 1963 года бригады добровольного труда приняли активное участие в ликвидации ущерба, нанесенного Кубе тропическим ураганом «Флора».
Бесплатный труд сочетался с социалистическим соревнованием. Бригада под руководством Че приняла вызов бригады под командованием партийного секретаря министерства Росарио Куэто по рубке сахарного тростника. Куэто позднее признавался, что отрядил одного бойца бригады понаблюдать за работой конкурентов и был рад (к своему стыду), когда ему сообщили о приступе астмы у Че. Че проиграл, но когда его вызвала на соревнование бригада ИНРА, он пригласил Куэто, чтобы тот поделился секретами своего успеха. Когда партийный секретарь рассказал министру, как радовался его астме, Че долго смеялся.
Со временем Че, всегда стремившийся свести к минимуму любой бюрократизм, активнее подключал к организации добровольного труда профсоюзы, комсомольские и женские организации.
В то же время министр очень скрупулезно относился к проверке результатов добровольного труда — все должно было быть честно и никакие приписки не допускались. Ведь они сводили на нет главную цель всего начинания — воспитание нового человека. Например, когда Че сообщили, что один рабочий смог «выдать на-гора» аж 1500 часов добровольного труда за полгода, он усомнился в таком результате и поручил тщательно проверить его. Ведь министр сам постоянно работал добровольно и знал, как это непросто. В 1964 году министр отказался вручать «коммунистические сертификаты» группе рабочих, результаты которых не успели проверить.
Че требовал от всех директоров «консолидадос» обеспечить строгое соблюдение принципа добровольности: «…одна из вещей, которую я считаю фундаментальной и важной, — это то, что добровольный труд не должен быть обязательным»318. Как-то раз Че сделал выговор директору одного из «консолидадос» за то, что тот излишне настойчиво убеждал рабочего включиться в добровольный труд. У того были проблемы в семье, и Че объяснил директору, что к каждому работнику надо подходить строго индивидуально.
В то же время он говорил о моральном принуждении — когда пример других (прежде всего товарищей по работе и руководителей всех уровней) как бы «заставлял» присоединиться к почину.
Среди многочисленной написанной об Эрнесто Геваре литературы часто можно встретить упоминание о лагере Гуанаакабибес как о «кубинском ГУЛАГе», созданном «кровожадным» Че для издевательств над людьми.
Действительность была абсолютно иной и укладывалась в стремление Че создать нового человека за счет перевоспитания трудом.
Полуостров Гуанаакабибес является крайней западной оконечностью Кубы и относится к провинции Пинар-дель-Рио, в которой Че и во время своего министерства продолжал осуществлять командование войсками на случай американского вторжения. До революции американская компания проводила там промышленную вырубку леса, после 1959 года там поселили фермеров, чтобы они восстанавливали лесонасаждения (сажали сосны, эвкалипты и фруктовые деревья). Поначалу люди спали под открытым небом, потом появились палатки, затем — деревянные хижины, наконец — нормальные дома из бетона. Никакого ГУЛАГа в смысле тюремного режима или вооруженной охраны в Гуанаакабибес никогда не было.
Че решил, что на физическую работу в Гуанаакабибес будут направляться высшие сотрудники министерства и директора «консолидадос» (ни в коем случае не рядовые работники и даже не администраторы заводов), совершившие мелкие административные или дисциплинарные проступки. Речь шла, например, о приписках, халатности или моральных прегрешениях (например, приставаниях начальника к женщине-подчиненной). Уголовные преступления подразумевали передачу дела в обычный суд. Че говорил: «Мы посылали в Гуанаакабибес людей, которые не должны были попасть в тюрьму, людей с более или менее серьезными моральными проступками… Это не наказание, а своего рода перевоспитание трудом»319.
За проступок высокопоставленный сотрудник «приговаривался» к определенному сроку физических работ в Гуанаакабибес (обычно не более трех месяцев). Поначалу решение об этом принимал единолично министр, но потом Че признал, что это ошибка, и в МИНИНДе была создана специальная Дисциплинарная комиссия (CODIAD). Ее члены вполне могли с министром спорить, и в любом случае решение там принималось большинством голосов.
