Сразу после образования министерства промышленности всем «консолидадос» предписали представлять в МИНИНД годовые отчеты. Для стиля работы Че было характерно, что, прежде чем «спускать» вниз всякие указания, он заботился о том, чтобы эти указания были проработаны, в том числе и с учетом мнения самих предприятий. Для подготовки годовых отчетов министерство предварительно разработало для директоров подробную инструкцию, как их составлять.
Получив отчет, Че назначал трех ответственных работников министерства для его анализа. Одновременно Департамент инспекции посылал на предприятие двух ревизоров и двух аудиторов для анализа соответствия отчета реальным показателям. Наконец, отчет изучали в профильном департаменте министерства. По итогам этой процедуры происходило обсуждение отчета в министерстве с участием самого министра. Обсуждение это было весьма подробным и занимало, как правило, не менее четырех часов. Директор отвечал на многочисленные вопросы, причем Че всегда интересовался не только производственными и финансовыми показателями, но и положением коллектива, его настроениями. Иногда обсуждения отчетов проходили не в министерстве, а на самих предприятиях, и Че интересовался мнением работников о своем руководстве.
В 1962 году предприятия министерства промышленности успешно выполнили план, но Че уже выявил новое узкое место — инвестиции. Их уровень министр назвал «скандально низким», а ведь без инвестиций нельзя было расширять производство. Че объявил инвестиции одной из самых главных задач министерства на 1963 год и потребовал от директоров «консолидадос» уже к марту 1963 года представить свои максимально конкретные инвестиционные планы.
Вообще проблема отсутствия интереса предприятий к инвестициям являлась, пожалуй, главной ахиллесовой пятой БФС. Ведь предприятия были лишены финансовой самостоятельности и не могли брать кредиты в банках. Получалось, что расширение производства вкупе с выделением необходимых для этого средств стало исключительной прерогативой министерства. А раз так — то директора предприятий этим и не интересовались, так как они фактически выступали в роли простых исполнителей плана.
Че был вынужден выступить за децентрализацию инвестиционных решений, но средства на их выполнение, как и ранее, выделяло министерство. У директоров по-прежнему не было особого стимула предлагать расширение производства — ведь это означало дополнительную ответственность помимо выполнения и так напряженного плана.
В итоге в 1963 году инвестиции опять «централизовали» на уровне министерства. Их стали просто включать в план, и директорам не оставалось ничего иного, как выполнять указания. В 1964 году инвестиционная программа МИНИНДа составила 142 миллиона песо. 50 процентов этих средств было потрачено на закупку оборудования, 27 процентов — на строительство, 13 процентов — на сборку агрегатов. К декабрю 1964 года план по инвестициям был выполнен на 78 процентов.
Однако некоторое оборудование, закупленное (в том числе и в СССР) еще в 1960 году, к тому времени все еще не было установлено.
Че жаловался, что Центральная плановая комиссия дает его министерству недостаточное количество средств. Он с возмущением говорил о глупых расходах плановиков, например о выделении 50 тысяч песо на танцоров.
В 1964 году министр опять решил передать процесс выработки инвестиционных решений на уровень «консолидадо», сопроводив эту децентрализацию рядом жестких требований. Например, все инвестиционные проекты должны были иметь срок реализации не более одного года. Желательно было осуществлять инвестиции без срыва основной производственной программы. Администратор завода должен был представлять еженедельный отчет о ходе реализации инвестиционного проекта.
Работа над инвестициями, как и все остальные аспекты деятельности Че как «менеджера», говорят о главном его качестве — Эрнесто Геваре претил догматизм во всех его проявлениях. Министр был готов не просто пересмотреть собственные решения, но и публично перед лицом подчиненных признать их ошибочными.
Че, как уже упоминалось, стремился немедленно использовать в работе любой прогрессивный зарубежный опыт, в том числе и западный. Еще в 1960 году он потребовал организовать грамотный маркетинг товаров и службу качества. Соответствующий департамент МИНИНДа получил наименование «Исследование продуктов». Че понимал, что рост промышленного производства отнюдь не всегда сопровождался ростом качества выпускаемой продукции. В сентябре 1962 года он назвал абсурдной погоню за количеством в ущерб качеству: «Если мы сделаем два миллиона пар ботинок, продадим их по одинаковой цене, а через четыре дня эти ботинки придут в негодность, то мы ничего не добьемся»329.
Че всегда говорил, в том числе и публично, что социализм не может быть эффективнее капитализма просто по определению. В 1964 году он писал: «Лишь одно соображение, над которым я вам советую подумать: противополагать неэффективность капиталистического управления предприятиями социалистической эффективности — значит путать желаемое с действительным. Неоспоримые преимущества социализм имеет в сфере распределения, в осуществлении централизованного планирования, где он смог преодолеть технологические и организационные изъяны, присущие капитализму»330.
То есть Че призывал не просто гордиться социализмом, а сделать его эффективнее капитализма. И для этого надо было серьезно поработать.
Если социализм был эффективен в централизации, то это же было его слабым местом в том, что касалось производства товаров народного потребления. Здесь как раз требовались максимальная гибкость и децентрализация. Как-то на одном из «консолидадос» «Текстиль» Че попросили высказать мнение о новом фасоне женских платьев. Министр ответил: «Вы считаете, что я должен отвечать за то, как одеваются женщины в этой стране? Я отказываюсь обсуждать данную тему. Это должны решать специалисты и дизайнеры. Самое плохое, что может случиться с женщинами на Кубе, — это если министр будет решать, какую одежду им носить. Если я скажу, что мне нравится красный цвет, это ведь не должно означать, что все женщины должны носить красное»331.
Однако Че все же понимал, что именно разнообразие фасонов одежды и обуви — слабая сторона жестко централизованной БФС. В выборе фасона могли ошибиться и дизайнеры, да и сам фасон мог измениться в течение планового года. Однако лишенному всех финансовых прав предприятию нельзя было быстро перестроить производство без санкции министерства. А значит, получалось, что фасоны дамской одежды все же определял министр — пусть и не напрямую, а через выделение дополнительных средств на перестройку производства.
Собственно, эта проблема была слабым местом всех экономических моделей социализма. Ведь даже при хозрасчете времен Хрущева все цены в СССР устанавливало государство, а это во многом сводило на нет экономические стимулы для предприятий. Че рассказывал, что был поражен различием в качестве и ассортименте потребительских товаров между Швейцарией и самой развитой социалистической страной — Чехословакией.
Правда, в том, что касается Кубы, Че был склонен выделять два основных препятствия на пути улучшения качества продукции — американскую блокаду и слабую дисциплину, свойственную многим кубинцам. Но главной проблемой все же было отсутствие конкуренции, которую надо было срочно заменить административным контролем качества. Конечно, формально стандарты качества были составной частью плана, и менять их директора не имели права. Но что делать, если эти стандарты просто не соблюдались? Штрафовать? Но в этом случае государство штрафовало самого себя, да и полной гарантии, что штраф приведет к повышению качества, не было.
