Напрямую с развитием электроники, с точки зрения Че, была связана и автоматика. В январе 1962 года он говорил: «Кадры сегодняшнего и завтрашнего дня должны быть готовы решить в будущем великую технологическую задачу: автоматизацию постоянно возрастающей доли производства, освобождение человека [от физического труда] посредством машины»356.
И в этом вопросе важной для министра была роль автоматики в централизованном управлении экономикой. Че приводил в пример американские компании с высоким уровнем централизации и автоматизации производственных процессов.
В министерстве было создано Управление автоматики и электроники, которое изучало зарубежный опыт и пыталось готовить национальные кадры. Управление также проводило исследования по основным направлениям автоматизации сахарной промышленности (например, автоматическое управление центрифугами). В планах Че было создание «консолидадо» «Электрическое оборудование».
Конечно, учитывая низкий уровень металлургии и машиностроения, а также технического образования на Кубе, Че смог заложить только основы кубинской электроники и автоматики. Тем более что Советский Союз не мог в то время оказывать Кубе содействия по данным темам — советская электроника делала только первые шаги. Министр прекрасно понимал, что кубинская электроника — задача на длительную перспективу. Выступая перед студентами, Че говорил: «Нам также необходимо бороться против идеи, что автоматизация, то есть эра электроники, наступит уже завтра, что она в пределах досягаемости. Это стремление, а стремление — предварительное условие развития нового общества. Но для всего этого нужна подготовка… и этого нельзя достичь за один день, даже в рамках плана»357.
Под эгидой Управления автоматики и электроники была создана Школа автоматики, где в том числе преподавали инженеры и специалисты из Чехословакии
[216]. В декабре 1964 года 69 человек получили дипломы об окончании курсов по технике измерения и контроля. Еще 28 человек изучали автоматику, 39 — технику инструментализации производственных процессов.
Несмотря на то что Куба являлась островным государством с протяженностью морского побережья 3,5 тысячи километров, у нее до революции не было торгового и рыболовного флота. Мало того, среди стран Латинской Америки Куба занимала последнее место по вылову рыбы (21,9 тысячи тонн в 1958 году по сравнению, например, с 70 тысячами тонн в Венесуэле или с 214 тысячами тонн в Чили). Рыбу на Кубе ловили на деревянных весельных или парусных суденышках с примитивным навигационным оборудованием или без такового. Островная Куба ежегодно импортировала рыбы и морепродуктов на 5 миллионов долларов358.
Че считал создание современного многоцелевого флота одним из самых важных направлений кубинской индустриализации: «Связанная с морем промышленность открывает для Кубы перспективы огромной важности, но это не только всего лишь одна из отраслей. Скорее она представляет собой целый промышленный комплекс: металлургия, двигатели различных типов, кабели, электрическое оборудование и электроника, деревообрабатывающая отрасль и т. д. Кубе предстоит перевезти более восьми миллионов тонн сахара в 1965 году… нам понадобится как минимум 80 судов только для Кубы. И другие важные отрасли тоже получат выгоду от развития судостроения, такие как прибрежная торговля, которая является самым дешевым видом внутреннего транспорта…»359
Че умел хорошо считать: судно средней стоимостью в 500 тысяч песо может заработать только за пять рейсов в Европу 2,5 миллиона песо, а значит, судостроение — крайне выгодное дело для революционного кубинского государства, тесно связанное с внешней торговлей именно с далекой Европой.
В 1962 году было создано «консолидадо» «Морское судостроение», однако уже в июне 1964 года Че раскритиковал его руководство за слабые успехи. В этом году «консолидадо» выполнило план с самыми низкими показателями среди всех отраслей МИНИНДа. Больших океанских судов Куба не создала, но зато был достигнут ощутимый прогресс в строительстве рыболовного флота. Причем траулеры делали как из металла, так и из цемента. Первое судно со стальным корпусом, предназначенное для перевозки охлажденных продуктов, было спущено на воду в 1967 году.
СССР передал Кубе пять траулеров, еще два пришли из Польши, а в Японии в 1963–1964 годах было закуплено пять средних тунцеловов. Почти на всех судах командный состав поначалу состоял из советских граждан. В 1963 году грузоподъемность кубинского морского рыболовного флота
[217] достигла 4,6 тысячи тонн, а к 1969 году она выросла в 14 раз. В 1971 году кубинские рыбаки из госкомпании дали стране 66,2 тысячи тонн рыбы (примерно половину общего вылова).
В 1963 году был создан второй кубинский флот — «Флота дель Гольфо» («Флот [Мексиканского] залива») для промысла в прибрежных районах и на банке Кампече. В 1960-е годы этот флот располагал деревянными судами отечественной постройки (140 в 1967 году).
Рыбаков-частников объединили в кооперативы, и они давали в 1967 году 57,6 процента общего улова.
Благодаря политике Че резко вырос кубинский экспорт морепродуктов. Например, креветок в 1967 году вывезли на 273 тысячи песо, лангустов — на 3,9 миллиона.
Как обычно, самой ощутимой в этой сфере была помощь СССР. 3 августа 1962 года был подписан протокол об оказании Советским Союзом безвозмездной помощи Кубе в развитии промышленного рыболовства, а в сентябре того же года было подписано соглашение о сотрудничестве в морском рыболовстве. Советские специалисты передавали Кубе данные о сырьевой базе Атлантики, учили передовым методам лова (например, лову на электросвет).
По соглашению от 25 сентября 1962 года СССР обязался помочь Кубе в сооружении в Гаванском порту рыбной гавани со всем комплексом береговых сооружений, включая причальные линии, холодильники, льдозавод с морозильными камерами, радиостанцию, мастерские с плавучим доком и т. д. Гавань могла обслуживать 115–130 средних рыболовных траулеров. Специально для Гаванского порта в СССР изготовили плавучий док грузоподъемностью 2,5 тысячи тонн, способный принимать одновременно для ремонта двух-трех траулеров средних размеров.
У истока всех этих успехов на Кубе стоял все тот же Эрнесто Гевара, умевший правильно расставлять и корректировать приоритеты экономического развития страны.
И все же главным делом своей жизни Че всегда считал освобождение Латинской Америки от эксплуатации и американского диктата. Кубу он рассматривал как авангард этой борьбы, как пример новой, свободной от угнетения жизни. Но он был реалистом и понимал, что любые успехи социалистического строительства на Кубе не приведут автоматически к победе революций в других странах Западного полушария. Он никогда не забывал примера Гватемалы — США сделают все, чтобы задушить (и, если понадобится, силой) любой революционный эксперимент в своем «мягком подбрюшье». Кубу вовремя «прикрыл» СССР, но американцы извлекли из этого урок. Теперь они считали, что не следует даже допускать к власти в Латинской Америке любые «подозрительные» правительства. Это гораздо эффективнее, чем потом свергать их.
